— Об этом вы не беспокойтесь. Я ведь к вам всей душой расположен и хочу, чтобы Дустали-хан скорее отыскался, так что все необходимые меры уже предпринял. Главное — чтобы срочно нашли Дустали-хана, потому что, вы сами это лучше меня знаете, его родня мечтает вас с ним развести, чтобы женить на их сестре, на той старой деве, которую еще много лет назад замуж за него прочили.
— Ишь чего захотели! Как же, держи карман шире! Ту старую перечницу разве что Азраил[15] себе возьмет! Я их всех так расчехвощу, что об этом еще и в книгах напишут! Сначала с агой счеты сведу, потом и до остальных доберусь!.. А уж князя этого голозадого и вовсе изничтожу! Будет ему «моменто, моменто»!
Почти вслед за этими словами придурковатая Гамар ввела в сад знаменитого сыщика, инспектора Теймур-хана. Отец вышел ему навстречу:
— Добро пожаловать, господин инспектор. Прошу вас, входите… Сынок, быстро принеси чаю!
— Премного благодарен… Но при исполнении служебных обязанностей чай не пью! — сухо отказался инспектор. У него была весьма примечательная наружность. Голова и руки огромные, как у людей, страдающих слоновой болезнью. Пенсне на его необъятном лице казалось совсем крошечным. Он говорил по-персидски со странным акцентом, похожим на индийский.
Опираясь на трость и уставившись в одну точку, инспектор сказал:
— Осмелюсь доложить, что… Лучше сразу же начать розыск. Ханум, прошу вас, проводите меня на место преступления.
— Пожалуйста, пожалуйста, вот сюда.
Но отец не собирался так просто отпускать сыщика:
— Если вы мне позволите, инспектор, я хотел бы разъяснить вам некоторые обстоятельства…
Теймур-хан сухо прервал: его:
— Осмелюсь доложить, что… Никаких разъяснений мне не надо!.. Если понадобится, я расспрошу вас позже, — и следом за Азиз ос-Салтане двинулся к дому дядюшки.
Я и Гамар пошли за ними. Будь что будет, решил я, но надо узнать все до конца, даже если это и вызовет недовольство дядюшки. А кроме того, я надеялся, что хоть мельком снова увижу Лейли.
Маш-Касем осторожно приоткрыл входную дверь. Азиз ос-Салтане оттолкнула его:
— Пошел вон! Это господин сыщик из уголовной полиции!
Не оказав ни малейшего сопротивления, Маш-Касем отступил в сторону. В те времена люди, не только подобные Маш-Касему, но и занимавшие куда более высокое положение, были очень почтительны с полицией. Инспектор Теймур-хан, Азиз ос-Салтане, а за ними Гамар и я вошли в дом дядюшки. Дядюшка, видно, поджидал прихода сыщика, потому что вырядился в военный мундир и «наполеоновские» трикотажные рейтузы, а поверх всего этого накинул на плечи абу. Рядом с ним был и Шамсали-мирза. Я понял, что, узнав о возможном визите инспектора, дядюшка, чтобы не остаться в одиночестве, немедленно призвал к себе Шамсали-мирзу, который, как известно, некогда служил в Хамадане следователем, а теперь вот уж сколько времени ожидал нового назначения. Едва сыщик вошел, дядюшка представил ему Шамсали-мирзу, назвав его «следователем из Хамадана». Теймур-хан поздоровался, но особого уважения не проявил. Увидев меня, дядюшка указал пальцем на дверь:
— А вы вон отсюда!
Но не успел я сделать и шагу, как сыщик запротестовал:
— Нет, нет… пусть останется! — И немедленно приступил к следствию: — Осмелюсь доложить… Скажите, в какой комнате убитый провел последнюю ночь в своей жизни?
Дядюшка и Шамсали-мирза хором изумились:
— Убитый?! Дустали-хан?!
Сыщик тоном человека, поймавшего вора за руку, завопил:
— А откуда вы знаете, что, сказав «убитый», я имел в виду Дустали-хана?… Ну ладно. — И стремительно повернувшись к Азиз ос-Салтане, попросил: — Покажите мне комнату убитого.
Дядюшка попытался возразить:
— Но, инспектор…
Сыщик оборвал его:
— Молчать!.. Вмешиваться в расследование запрещается!
Азиз ос-Салтане со скорбной миной ответила:
— Да откуда ж мне знать, господин инспектор?! Если б я, несчастная, знала, куда моего мужа ночевать отправили, небось и не горевала бы сейчас… Может, Маш-Касем…
Сыщик резко перебил ее:
— Кто тут Маш-Касем?
Маш-Касем смиренно опустил голову:
— Э-э, зачем мне врать?! До могилы-то… Я и есть Маш-Касем. Рад буду услужить.
Теймур-хан смерил его подозрительным взглядом:
— Осмелюсь доложить… Кто тебе сказал, что ты врешь?! Может, и на самом деле соврать собрался?… Отвечай! Отвечай!.. Говори! Не молчи! Может, тебя подучили, чтоб ты врал? А ну отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Да, ей-богу, зачем мне врать?! Вы у меня еще ничего и не спросили.
— Тогда зачем врать?
— А зачем мне врать?! До могилы-то… ать, ать… Всего четыре пальца!.. Почему ж это я соврал?
— Я не спрашиваю, почему ты соврал, а спрашиваю, почему сказал «зачем врать»?
Азиз ос-Салтане вмешалась:
— Извините, господин инспектор… У него привычка такая. Что его ни спроси, он всегда в ответ говорит: «Зачем мне врать?!»
— Ладно. Итак, Маш-Касем, где провел последнюю ночь убитый?
— Зачем мне врать?! Убитый в ту ночь в этой самой комнате…
Сыщик поверх пенсне уставился в глаза Маш-Касему:
— Так, значит, ты признаешь, что он убит… что произошло убийство?…
Дядюшка Наполеон сердито крикнул:
— Не ловите моего слугу на слове!
— А вы… молчать! Этот господин сейчас не ваш слуга, а свидетель.
— Но вы же беднягу…
— Молчать!.. Маш-Касем, проводи меня в комнату убитого!
Маш-Касем обалдело поглядел на дядюшку и направился к одной из дальних комнат. За ним двинулись Азиз ос-Салтане, дядюшка и насупленный Шамсали-мирза. Замыкали шествие мы с Гамар.
Войдя в комнату, инспектор Теймур-хан воздел руки кверху, призывая всех замереть на месте и молчать.
— Осмелюсь доложить… Сейчас посмотрим! Где постель убитого?
Маш-Касем ответил:
— Зачем мне врать?! Я утром, как увидел, что господина Дустали-хана здесь нет, так постель и собрал.
Сыщик минуту помолчал. Потом неожиданно схватил Маш-Касема двумя пальцами за подбородок и закричал:
— Кто тебе приказал убрать постель убитого, а? А? Кто? Кто? Отвечай! Быстро!
Совершенно растерявшись, Маш-Касем пробормотал:
— Ей-богу, зачем врать?! До моги…
— Опять врать? Кто тебе приказал врать? А? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!
Шамсали-мирза возмущенно воскликнул:
— Господин инспектор! Этот метод допроса несколько необычен! Вы хотите, сбивая людей с толка, заставить их говорить то, что вам нужно.
— Осмелюсь доложить, что… Прошу не вмешиваться! Завтра можете навести справки об инспекторе Теймур-хане! Нет на свете такого убийцы, который устоял бы под натиском моей всемирно известной системы мгновенного ошарашивания!.. Господин Маш-Касем, вы не ответили на вопрос! Кто приказал тебе убрать постель убитого?!
— Да зачем же мне врать?! До могилы-то… По утрам мы с матушкой Билкис все постели убираем. Вчера, стало быть, и постель господина Дустали-хана убрали.
— Постель убитого?
— Я и говорю…
— Так, так… Осмелюсь доложить, что… Ты уже второй раз признал, что убитый, о котором я говорю, и есть тот самый Дустали-хан. Осмелюсь доложить… Это уже шаг вперед, серьезный шаг вперед: факт убийства установлен, но убийца…
Дядюшка запротестовал:
— Инспектор, это же вздор!..
— Осмелюсь доложить, что… Молчать! Маш-Касем, ты заявил, что по утрам убираешь в доме постели. Кто приказал тебе это делать? Твой хозяин? Его жена? Этот господин? Или этот? Кто? Молчать! Можешь не отвечать! Кто последним видел убитого? Ты, Маш-Касем?… Отвечай! Быстро! Быстро! Ты видел Дустали-хана перед тем, как его убили? Можешь не отвечать!.. Осмелюсь доложить… А почему вообще Дустали-хан здесь ночевал? У него что, своего дома, своей семьи, не было?
— Да я… зачем мне врать…
Дядюшка Наполеон поспешно вмешался в разговор:
— Дустали-хан вчера здесь допоздна…
— А вы… молчать! Маш-Касем, отвечай на мой вопрос!
Маш-Касем оказался в опасном тупике.
— Что вы спросили?
— Я спрашиваю, почему убитый, вместо того чтобы вернуться к себе домой, остался ночевать здесь? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Зачем же врать?! Здесь вчера все были. И господин Асадолла-мирза, и…
— Кто такой Асадолла-мирза? Отвечай! Быстро!
— Он родственник нашего аги…
— К убитому он также имел отношение?
— Да, с убитым они тоже в родстве…
Дядюшка Наполеон заскрежетал зубами:
— Какой еще, к черту, убитый?! Болван безмозглый! Понимаешь хоть, что говоришь?!
Маш-Касем в отчаянии сказал:
— Ей-богу, ага, не виноватый я. Это меня господин сыщик с толку сбивает. Я хотел сказать, что господин Асадолла-мирза…
Инспектор, пристально глядевший в глаза Маш-Касему, оборвал его:
— А ну-ка расскажи мне про этого Асадолла-мирзу!
