– Прощения просим, не заметил мальца.
Мне, конечно, обидно стало – какой я малец? Я в следующем году вообще собрался в армию. В Красную армию. Мне Витька-сверхсрочник все рассказал – как до Москвы добраться, как найти Штаб Красной армии, где таких, как я, записывают. В ряды борцов с буржуями.
– Да, хороший гостинец товарищу Ленину, – продолжил Мироныч. – Говорят, в Лесолуговском тоже одного чубайса поймали, но они его не уберегли. Держали в подвале, а там его крысы и съели.
– Лесолуговские – те еще чмошники! – зашумел народ.
– Так что ты его береги, – закончил Мироныч.
– Знамо дело, – сказал Ходок.
Голову чубайса он деловито убрал в мешок и достал оттуда устройство какое-то. Коробочки, проводочки.
– А это при чубайсе было. Телефон спутниковый. Мериканского производства.
Мужики заинтересовались.
Когда украинский спецназ побили, отняли наши у него телевизор, принесли в деревню.
Поставили в клубе, под портретом Карла Маркса, долго мудрили, потом включили.
Так была какая-то девка, и что-то говорила непонятное. Что-то вроде:
– … узнали, что Пэрис Хилтон надела на тусовку гламурное нижнее белье…
– Кто такой Пэрис Хилтон? – спросил Мироныч.
– А что такое тусовка? – спросил Петренко.
– И что такое гламурное нижнее белье? – почесал голову Георгадзе.
Послушав еще такого же непонятного и мутного, партийная ячейка порешила телевизор больше не включать, но и в сортир его все-таки не выкидывать – до подхода Красной армии и возобновления передачи «Сельский час» и «А ну-ка, девушки!»
В общем, технически народ у нас подкованный. Поэтому и мериканский телефон спутниковый вызвал неподдельный интерес.
Ходок с удовольствием объяснил, как он работает. Разрешил попробовать.
Мироныч нажал кнопку «ОN», подождал. Из трубки раздался голос:
– Here is the president of America. Who are you?
– Матом ругается мериканец, – сказал Ходок. – Херы и хуи…
Мироныч показал ему кулак. Ходок опять посмотрел на меня, снова проглотил фразу на полуслове.
– А Смольный набрать можно? – спросил Мироныч, отдавая трубку Ходоку. – Я на мериканском не очень.
– Можно, – сказал Ходок.
Он долго нажимал кнопки, потом стал кричать в трубку мериканского телефона:
– Барышня, Смольный можно, барышня, мне Смольный! Смольный дайте, барышня!…
Кричал долго. Через какое-то время в трубке раздался голос:
– Ну, чего так орать, Смольный на проводе. Матрос Забибулин.
Ходок протянул трубку Миронычу.
– Говори, председатель.
Мироныч откашлялся:
– Тут Степан Миронович Иванов, председатель колхоза имени 30-летия 18-го партъезда. Село Остюжино. Слава КПСС!
– КПСС слава! – ответил голос. – Как в Остюжино с Советской властью?
– Восстановлена.
– И дружба народов?
– И дружба народов.
– Молодец, товарищ Иванов. Так держать!
– Работаем.… А с товарищем Лениным можно поговорить?
– Ну, мил человек, совсем ты географию подзабыл. Смольный – он в Ленинграде-городе, бывший Путин-сити, а товарищ Ленин – в Москве. В Кремле.
– Виноват, – сказал Мироныч.
– Да ничего, бывает. А коль хотите с Ильичем поговорить – шлите Ходока. Товарищ Ленин Ходоков очень любит – и встречает их чаем с бубликами.
– Пошлем, – сказал Мироныч. – Обязательно пошлем.
– Ну, бывай, товарищ Иванов. И береги советскую власть. Без нее нам всем гайдар и ельцын!
– Будем беречь, – твердо пообещал Мироныч и нажал кнопку «OFF».
Ходок собрал провода и коробочки мериканского телефона в кучу и засунул в мешок, к голове чубайса.
– Мне, однако, дальше идти, – сказал Ходок.
– Да, – сказал Мироныч.- А может, заночуешь у нас? А бабы наши тем временем гостинцев соберут – для Владимира Ильича?
– Нет. Надо идти. Путь еще неблизкий. А на дорогах у Москвы-города единороссы шалят.
Народ снова зашумел. Мы единороссов своих всех давно уже вывели, и даже лесолуговские своих передавили, уж хоть на что и чмошники, но это сделать сообразили. А вот в больших городах и на больших дорогах эта пакость еще попадается.
– Тебе, мил человек, может оружье какое дать? – спросил Петренко. – А то как встретишь супостатов?
– А у меня есть.
С этими словами Ходок извлек из своего мешка большую железную трубу, завернутую дерюжку.
– Вот. РПГ-27. Таволгой звать. Даже танк можно остановить – а не то что единоросса проклятого.
Мужики уважительно закивали головами.
– Ну, коль так, то иди, – согласился Мироныч. – Только, это.… От нас тоже передай, Владимиру Ильичу. Наказы. Что, значит, надоела нам вся эта хрень – буржуи недобитые, спецназ украинский, беспилотники еврейские, чубайсы, гайдары. Что, значит, мы за дружбу народов и за пятилетку в четыре года. И чтобы скорее бардак на Руси и вокруг ее заканчивать.
Ходок достал из кармана замусоленный блокнот, огрызок карандаша, послюнявил его кончик и старательно записал в блокнот все, что Мироныч ему сказал. Даже попросил повторить последнее предложение.
Потом засунул свой РПГ в мешок, завязал его веревкой, закинул за спину.
– Ну, бывайте православные! Слава КПСС!
– КПСС слава! – негромко, но с чувством произнесли все собравшие у сельсовета.
Ходок потрепал меня за волосы – и пошел по дороге дальше. В сторону Москвы. Поднимая лаптями пыль.
А мы все – и мужики, и бабы, и пацаны с девчонками – смотрели, как он идет. И завидовали. Потому что он шел к товарищу Ленину. И нес ему голову чубайса.
31 декабря 1979 года.
31 декабря 1979 года – за пять минут до наступления Нового, 1980-го года, советский народ с Новым Годом поздравил лично Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев. Это было немного необычно – последние несколько лет поздравления от его имени читал диктор Центрального телевидения Игорь Кириллов.
Поначалу ничего странного, однако, в поздравлении не было. Леонид Ильич упомянул о том, что Советский Союз оказал братскую интернациональную помощь Демократической Республике Афганистан, отчитался об успехах Союза за прошлый год в промышленности, сельском хозяйстве и культуре. Сказал о том, что Москва будет встречать в будущем году Олимпийские игры.
Когда до наступления 1980-го года осталась всего одна минута, Леонид Ильич посмотрел с экрана на многомиллионный советский народ, сидевший за празднично накрытыми столами у телевизоров и сказал:
– Как вы помните, товарищи, на 22-м съезде наша партия приняла программу построения основ коммунистического общества и пообещала, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Не скрою, многие считали, что это обещание невыполнимо. Но мы, коммунисты, привыкли отвечать за сказанное. И выполнять обещанное. Так нас учил Владимир Ильич Ленин, так мы и живем. Я хочу вас обрадовать, дорогие товарищи…
Леонид Ильич сделал паузу, откашлялся:
– С 1 января Нового, 1980-го года, наша страна переходит к коммунизму. Поздравляю вас, товарищи. Сразу после новогодних праздников Центральный комитет обратится в Верховный совет СССР с предложением о переименовании нашей страны в Союз Советских Коммунистических Республик. Ну а пока – с Новым Годом, дорогие товарищи!
От Львова до Владивостока, от полярных станций на Новой Земле до города Кушка на юге в стране наступила тишина. По телевизору играл гимн Советского Союза, но миллионы людей сидели неподвижно у своих телевизоров, забыв даже открыть бутылки «Советского шампанского». И, если бы эту тишину можно было бы перевести на русский язык, перевод был бы очень кратким: «ЭТО КАК?!»
4 января 1980 года.
США, штат Виржиния, штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли.
– Давно не виделись, Джек! – сказал замдиректора ЦРУ, поднимаясь из-за стола и протягивая руку Джеку Вайнстоку, вошедшему в его роскошный кабинет.
– Давненько, – согласился Вайнсток. – А ты неплохо устроился, Билл.
– Конгресс пока не обижает. Как у тебя с женой?
– С Айрис? Ну, она решила оставить мне после развода только библиотеку. И кота Джона. Ее адвокаты роют носом землю.
– Сочувствую. Ну, и мне тут недолго осталось. Новый президент, новые люди.
– И что собираешься делать?
– Отдыхать. Сначала эта история с Ираном, потом Афганистан, теперь вот русские эти… с ума сошли.
– Да, я уже слышал.
– Собственно, Джек, я тебя за этим и пригласил.
Оба сели в кожаные кресла у окна, замдиректора предложил Вайнстоку контрабандную кубинскую сигару, сам тоже закурил.
– Что ты обо всем этом думаешь?
– О чем? – решил уточнить Вайнсток.
– О коммунизме в России.
– Бред какой-то. У русских последние несколько лет трудности с обеспечением страны продовольствием, огромные проблемы с потребительскими товарами. Какая-то авантюра… или…
– Или?
– Или неясная нам игра. Возможно, начинается некая политическая компания – связанная со сменой руководства. Одновременно – русские войска в Афганистане. Может, какая-то связь есть тут. Возможно, они готовятся войти в Иран? Но сейчас еще рано говорить – необходимо ознакомиться с информацией оттуда.
