— То есть убийца все ж не Хиль?
— Мимо кассы, доктор. Не перебивай, слушай…
В ту субботу Хиль вернулся как только стемнело. Вернулся потому, что у его шибко импортной машинки вырубилось все освещение. Напрочь вырубилось! И на иноземных машинах такое, оказывается, иногда случается. Он кое-как, по сути на ощупь, доехал до дома и поставил машину в гараж. И его никто не видел. Дальше — все было так, как Хиль и рассказал. Только кое о чем он умолчал. Впрочем, это не принципиально. Пошел он туда для того, чтоб забрать «беретту» — он ее там издавна в надежном тайничке хранил. А дальше все по его рассказу: и кувалда, и мозги, и пожар, который он запалил с чисто унитарной целью — скрыть убийство.
— А здесь — маленькое отступление, — продолжил Горькавый. — Хиль — очень богатый человек. Его состояние оценивается почти… в полмиллиарда долларов! Да, да — пятьсот миллионов! — многозначительно повторил полковник. — Древесина, золотые прииски, удачные вложения в нефть (очень удачные), акции крупных сталелитейных предприятий, ну и кое-что еще по мелочи. Но в последнее время он попал на кидалово: привыкла старая и большая озерная щука, что она — самая страшная, и нарвался на акул… То есть он ввязался в финансовые операции, в которых участвовали о-о-очень крупные фигуры. Те, против которых даже он — финансовый карлик. Вот они его и обошли «по кривой». В результате этих игр — впервые в своей карьере он должен стать полным банкротом, нищим. То есть если даже распродать все (что само по себе тяжело), если пересесть на любимую «Ниву» и поселиться в хибаре стоимостью 30 тыров, то и тогда долги он покрыть бы не смог. Выхода у Хиля не было. Бежать? Да, можно. Но, во-первых, рано или поздно найдут, а во-вторых, он и сам всю жизнь не сможет просидеть как мышка под веником — тихохонько. Не та натура!
Вот поэтому этот случайный инцидент с пожаром и двумя трупами его сначала никак не задел. Подумаешь — сжег? Так ведь свое! Подумаешь — убил двоих? Так ведь людишек-то бесполезных! Мразь, мусор! А на следующий день он узнал, что приехавший судмедэксперт сразу же распознал: с трупами не все так просто, что там, скорее всего, убийство. Сначала он запаниковал, испугался, даже мелькнула паническая мысль — этого лепилу, из этой «беретты»… Но это была мимолетная, очень глупая мысль. Потом, когда он на следующий вечер курил у обрыва и увидел на пачке ROTHMANSа кровь — его озарило. Лучше сесть в тюрьму, чем быть убитым самому. Он в ту ночь тщательно продумал весь план операции, где своя роль отводилась и оперку с сигаретами — дальнему родственнику жены Хиля и еще одной убойной улике… ну и еще кое-чему по мелочи. О них узнает в нужное время только следователь…
— Не понял этой глубокой мысли, — сказал эксперт, хватанув рюмочку коньяка, — про тюрьму!
— А все просто! Если должник по реально, совершенному случайному, но серьезному преступлению отправляется на нары, то он на время отсидки… ну не то что б освобождается от долга, нет! Но его перестают доить и преследовать по полной, типа он и так под присмотром, то есть он такой ценой получает передышку. А там, как говорится, либо Эмир помрет, либо ишак сдохнет!
— Это в зоне-то передышка?
— А что зона? Во-первых, она ему знакома не понаслышке. Имеет две ходки — шестерик отмотал в свое время. Денег для смазки начальства зоны ему хватит. Переговоры о том, что как только он откинется и все возвернет — проведутся. Заверения будут даны… Уж лучше париться на нарах десять лет, чем гнить в заброшенном канализационном люке эти же годы.
Вот только преступление должно было быть настоящим. И поэтому следователь Катюша не должна знать этих нюансов. Она, как слеза ребенка, должна быть чиста, правдива и беспристрастна, ибо те — все проверят, очень серьезные люди, а уж возможности у них…
Некоторое время все молчали, видимо, «переваривая» сказанное и услышанное.
— А вообще, господа в погонах, вы нехорошие люди! Редиски конкретные! Отправили молодую девчонку-следака и меня, штатского, практически постороннего человека к этому… к убийце. Он ведь и нас мог… того!
Полковник и майор переглянулись и дружно рассмеялись.
— Чего ржете-то? Вы бы еще напоследок, когда мы шли к нему, сказали, мол, не волнуйтесь, граждане, если станут убивать, мы вовремя подоспеем и его опередим. Арестуем с поличным.
Антон, пока я произносил эту речь, налил всем коньяк и, подняв рюмку усмехнувшись, сказал:
— Дело в том, что здесь был один ма-а-аленький нюанс. Мы еще на неделе осмотрели то место, где опер, по его словам, нашел рассыпанные сигареты, и пришли к выводу, что он брешет! Мы пробовали рассыпать сигареты туда, где он их нашел, и в лучшем случае в щель попадала всего одна сигарета из десятка. В общем, прижали мы оперка и выяснили и про родство, и про то, что именно Хиль попросил засветить его сигареты. То есть он давал нам, следствию, наколку. И иной трактовки таким поступкам Хиля нет. А это, согласитесь, наводило на определенные умозаключения. В частности, и о том, что идти к нему вам двоим безопасно.
Мы выпили, пожевали и опять нырнули в парную. Посидели и тут до меня дошло:
— Да… вы только что про проверку толковали? Ну, ту, что устроят те богатеи… Это надо понимать, что и меня проверят?
— Я думаю, здесь есть два варианта, — впервые подал голос начальник криминальной полиции. — Первый вариант. Вас, Владимир Николаевич, вызовет ваше начальство с заключением по этим двум трупам. А там вас будет долго, тщательно и нудно опрашивать человек вашей специальности — судмедэксперт, — приехавший откуда-то из центра, с целью выяснить правдивость и объективность вашего заключения — типа не выдумка ли это! Причем никакой это не мафиози, это будет честный профессор, классный специалист своего дела, не подозревающий, что формально выполняет заказ… заинтересованных лиц.
Второй вариант: в Бюро приедет комплексная проверка в составе нескольких человек, и они честно проверят работу вашей судебно-медицинской организации. В том числе и качество актов-заключений. По странному совпадению, одним из проверяемых окажетесь вы, Владимир Николаевич. Особо их заинтересует тема исследований трупов людей, погибших при пожаре. Понимаете?
«Вот уж точно, любопытство сгубило не только женщину, — мрачно подумал эксперт. — А если еще в Бюро узнают, что именно я стал причиной такой звездной проверки, то ох и огребусь я от начальства, ох и огребусь!»
Вот и вся история, которая еще не закончилась, ибо впереди эксперта ждал экзамен по специальности. Именно поэтому он в тот вечер слегка «перепарился» и до дому его довез экипаж ДПС — по приказу полковника милиции.
— Да, начальник, тебе бы не картины, тебе бы книжки писать, — голосом Евстигнеева сказал Самуилыч. — Я так понимаю про то, как ты исследовал сгоревшие трупы и выявил криминал это — правда, а все остальное — твоя фантазия?
— Ну да, — ответил Влад. — Все как-то само собой неторопливо придумалось-сложилось.
— Конечно, есть вопросы, конечно, есть кое-какие несообразности в твоей истории, ну да ладно — слушать было интересно. Кто следующий?
— «…кричит заведующий», — брякнул Серега Бурков. — Давайте я расскажу о своем друге. Грустная история постепенного и незаметного ухода человека. — Серега помолчал немного и начал:
— Его уже нет на белом свете, поэтому я его буду звать ну, например… Михаил.
Серега снова помолчал и немного растерянно произнес:
— Вот решил рассказать и не знаю, с чего начать. С юности? Глупо. С его первых махинаций? Ни к чему. То, что было, давно быльем поросло.
— Ну, раз не знаешь с чего начать, начни с самого яркого события, — подумав, ответил Биттер.
— Ладно. С яркого, значит… Хорошо. Где-то в середине октября вызвал меня следователь присутствовать на допросе обвиняемого в убийстве, по которому я делал экспертизу. Прислали, конечно, машину. Весь допрос длился долго, нудно и противно. То адвокат, то подследственный «дурака» валяли. В общем, я проторчал в ИВСе часа два, если не больше. И вот вышел я «из тьмы подземелий» на крыльцо нашей ментовки с мыслью, как можно быстрее добраться домой и… остановился. Потому что увидел погоду: яркое и совсем не осеннее солнце, глубокое голубое небо, а теплый ветерок так ласково обдувал меня, слегка замерзшего, что я решил прогуляться, насладиться последними солнечными и теплыми деньками. Ну, я отказался от дежурной машины и неторопливо пошел в сторону дома. И вот не успел я пройти и сотню метров, как возле меня тормозит черная «Ауди».
— Садись! — радостно кричит водила — это и был мой старый друг Мишка! Как я не отпирался, пришлось ехать. От Мишки фиг отвяжешься. Я сел спереди и потянул носом: салон «благоухал» ядреным перегаром, а вглядевшись в Мишку, понял, что именно он и является источником этого до боли знакомого запашка.
