– Иди, иди!.. Хасан, иди ко мне, Хасан! – нараспев щебетала она, подзывая к себе. В ее устах имя мое звучало, как музыка.
Я подошел.
– Садись, Хасан. Я сел.
– Ты уже много лет мечтаешь обо мне, не правда ли?
– Да, леди, много лет…
– Во сне всегда я являюсь тебе, Хасан, правда?
– Да, леди… – хотя во сне никогда не видел таких красивых женщин.
– Вот уже столько лет, как я живу в твоем воображении, не правда ли?
– Да… Но откуда вы все это знаете, леди? – спросил я растерянно.
– Откуда я знаю? – Она нагнулась к моему уху и шепнула: – Говори тише, Хасан, нас подслушивают…
– Мы здесь не одни?
– Мой муж сделал в стенах подслушивающие устройства. Все, что мы говорим, слушают шпионы… Бог мой, я попал в сети шпионов ее мужа.
– Вы уверены в этом? – спросил я со страхом. Она совсем тихо:
– Мой муж, мой жестокий муж… Иди ближе, чтобы нас не слышали…
От одуряющего аромата ее тела у меня размякли кости. Я растянулся около леди.
– Мы поймем друг друга, Хасан… Еще ближе, ближе…
Я был так близко, что ближе уже нельзя было.
– Ты очень красив, Хасан… Тебе это, наверное, и раньше говорили женщины?
– Нет, леди, впервые слышу. Я знаю, что я некрасив… даже безобразен.
– Ты совершенство… То есть… Ты не превзойден в своем безобразии… Понимаешь?
– Конечно…
– Ах, Хасан, посмотри мне в глаза… Иногда слова бессильны выразить чувства. Вот сейчас я переживаю такой момент. Я что-то невнятное бормотал о том, как благодарен ей.
– Молчи, Хасан, я хочу послушать тишину…
Но потом снова заговорила:
– Ты меня любишь?
– Я вас буду вечно любить, леди…
– Люби меня, Хасан, люби! Когда твои сильные руки обнимают меня, о, моя луна, моя звезда, мое солнце… Но эти шпионы моего мужа…
– Леди, если вы хотите от них избавиться, прикажите, я сейчас всех их убью…
– Не сейчас, Хасан, тот час еще не настал… Слушай, сними пиджак, он, кстати, тебе очень мал. Я снял пиджак.
– Теперь ложись… О как я счастлива… Хасан, мы должны торопиться… У нас слишком мало времени…
– Почему, леди?
– Любовь, Хасан, не может ждать…
– Зачем спешить, леди, мы прекрасно успеем побеседовать… – Ведь она не знала, что за последние два дня я съел всего лишь два бублика…
– Мне нужен ребенок, Хасан, у меня должен быть ребенок… Понимаешь, ребенок.
Я ничего не понимал, ровным счетом ничего.
– Что прикажете делать?
– Ребенка…
– Кто?
– Ты!
– Когда?
– Сейчас…
– Да-а… Пожалуйста, леди, только… Лучше нам не торопиться, а в более спокойной обстановке, и когда будет больше времени…
– Пойми меня, Хасан… Я должна стать матерью. Или муж бросит меня.
Из красивых глаз полились слезы. Рыдая, она рассказала мне все о своей жизни. Когда она училась в Америке, вышла замуж за очень богатого американского бизнесмена. Он даже не знал точно, сколько у него миллионов; богатство его росло с каждым днем. И он мечтал о наследнике, чтобы оставить ему свои миллионы. Но он не мог иметь ребенка – был слишком стар и потому сказал ей: «Или роди мне ребенка, или развод».
– Мой муж отправил меня путешествовать по свету. Вот уже восемь месяцев, как я разъезжаю.
– Леди, могу я спросить, почему вы из всего мужского населения нашей планеты выбрали именно меня?
– Ты, Хасан, лучше всех. У тебя благородная кровь, душа рыцаря…
Теперь я понял причину страха леди. Ее богатый муж очень ревнив. Мужчину, который одарит его жену ребенком, тут же убьют телохранители – те парни со страшными лицами, которые неотступно следуют за леди. Таким образом, ребенок будет считаться его.
Почуяв опасность, я сказал:
– Но, леди, я женат, и к тому же свою жену очень…
Она меня оборвала и сказала:
– Хватит, открой мою сумочку, в ней маленький пистолет с перламутровой рукояткой, дай мне его, Хасан… Не одна женщина в нашем роду, как только ее отвергал любимый мужчина, кончала свою жизнь.
Я испугался, что стану виновником ее гибели:
– Як вашим услугам, леди.
– Ах, я знала, что ты согласишься… Я так счастлива… У меня одна просьба к тебе, Хасан. После того как мы расстанемся, обещай, что ты никогда не будешь искать меня и пытаться даже узнать мое имя. И не будешь искать нашего ребенка… Конечно, если ты сумеешь остаться в живых. Это мгновение останется нашей тайной.
– Сейчас, леди?
– Сию минуту, вечером я должна возвратиться самолетом домой.
– Если бы у нас было время…
– Времени нет… Иди в ванную и раздевайся…
Я повиновался ей и пошел. Но я никак не мог сообразить, в каком виде мне следует выйти из ванной.
– Хаса-а-ан, быстрее… – командовала она из комнаты.
Мне казалось, что предстать перед леди в трусах неприлично, я надел халат и вернулся в комнату.
Лишь я открыл дверь из ванной, как на пороге появился человек с красным лицом. Где он прятался? Почему я его не видел? Вероятно, он решил, что пришло время меня убить?
– Еще ведь ничего не было, – промямлил я, чтобы поставить его в известность о положении дел.
А Макс говорит мне и к тому же на чистом турецком языке:
– Убирайся отсюда, свинья проклятая! Ничтожество! – и двинулся на меня с кулаками.
– Что ты так грубо? – прогнусавила леди.
– У этого ничтожества в карманах ничего нет, кроме пятидесяти лир… – возмущенно ответил Макс.
Сконфуженный, я вернулся в ванную и оделся. Улизнул из номера, спустился опять в вестибюль гостиницы и сел. Я начал припоминать, что со мной произошло. Значит, этот тип с красным лицом прятался где-то и, когда я был в ванной, шарил по моим карманам. Аллах, Аллах!
Настал вечер, зажглись огни, а я все сидел, как вкопанный. Ну и приключеньице! А главное, как выгнали они меня! Мне захотелось сказать этой женщине пару крепких слов. И я побежал к лифту. Перед дверью леди собралась толпа. Что-то кричали. Я увидел, как тащат мужчину, вцепившегося в халат, который надевал и я.
– Иди, подлец! С моей женой? Я схватил его на месте преступления… Я накрыл, я накрыл его с моей женой…
Тот, кого называли Максом, подошел к поднявшему крик и сказал:
– Сударь, не осложняйте дело, вам же хуже будет… Оба вы уважаемые люди. Если оно примет огласку, вы попадете на страницы газет, узнают жена, дети…
Лицо человека в халате побелело, как известь, он стоял и твердил:
– Конечно, конечно…
– Лучше уж договоритесь по-хорошему, сударь…
– И я так считаю…
Они начали торговаться. А я поспешил уйти – не хотел связываться с этим ворьем.
Я открыл кран – воды нет…
– Что, вода не идет? – крикнул я жене.
– Ведь шел дождь… водопровод не работает! – прокричала она в ответ.
Да, стамбульцы знают: чуть только над городом начнет накрапывать дождь, городской водопровод на несколько часов выходит из строя – трубы, говорят, засоряются – и мы сидим без воды.
Но в то утро было солнечно.
– Когда шел дождь? – опять прокричал я.
– Не так давно побрызгал немножко.
– Да когда же?
– Никакого дождя не было, – сказал сын.
– Нет, был небольшой, – возразила дочь. Начался спор – шел дождь или не шел.
– Если дождя не было, из крана текла бы вода, – оборвала перебранку мать.
Но даже этот убийственный довод не мог заставить их умолкнуть.
Я вышел на балкон.
– Был дождь? – спросил я у соседа напротив.
С противоположного балкона человек в пижаме прокричал:
– Я не заметил, но, вероятно, шел…
Ну и болван! И живут же такие на свете!
– Раз не заметили, почему думаете, что шел? – спросил я сердито.
– В радиоприемнике помехи, из этого я заключил… – ответил он. – Включите приемник, сами услышите.
– Нет, дождя не было, – заявил другой сосед. Он слышал нашу перекличку.
Я вернулся в комнату и включил радио. Действительно, раздался шум и треск – так всегда бывает, когда в Стамбуле идет дождь.
Сосед снизу, тот, что утверждал, будто дождя не было, крикнул:
– Шел, шел!..
– Почему вы вдруг так решили? – спросил я.
– Газа нет, понятное дело… из-за дождя, – ответил он. Теперь уж сомневаться не приходилось, что дождь прошел, хотя никто его не успел заметить.
– Слава Аллаху, что дождик был небольшой, не то и света не было бы, – сказала жена, но лампочка тотчас потухла.
Я бросился к телефону, снял трубку, набрал номер редакции и услышал хриплое утробное: «Алло-о-о!..»
Я понял, что неправильно набрал номер, и извинился.
– Что вы, помилуйте, господин, – ответил тот же незнакомый голос в трубке, – стоит немножко побрызгать дождю, как на телефонных линиях начинаются беспорядки. Я только что целых десять минут говорил с содержательницей публичного дома, уверенный, что говорю со своей матерью. Вам еще повезло. – И он захихикал.
Еще не менее получаса я крутил диск, переговорил с кучей незнакомых людей и наконец дозвонился до работы.
