Разумеется, молодого замполита повели к Вальке «в кабак» для того, чтобы вновь прибывший лейтенант естественным образом влился в дружную офицерскую семью. Прибыв на место и делая заказ, самый опытный, указав Валентине на замполита, сказал: «Валюша, обрати внимание на молодого человека. Не мужчина — вулкан! Но есть проблема. Недавно выпустился из политического училища и несколько скован в общении с женщинами. Надо помочь. Между прочим, холостяк!». Услышав последние слова, Офицерша бросила на ничего не подозревавшего лейтенанта опытный взгляд, широко улыбнулась и пошла выполнять сделанный ребятами заказ.
Вечер проходил, как принято говорить, «в теплой дружественной обстановке». В финале вся подогретая компания офицеров, не обремененных браком или исполнением супружеских обязанностей в этот вечер, направилась домой к Валентине. Как это обычно бывает, в ходе застолья, не без участия Офицерши, мужская пирушка украсилась представительницами слабого пола. Погудев у Вальки дома, «народ» часам к трем ночи начал расходиться. Наверное, понятно, что молодой замполит угодил в постель к хозяйке квартиры. Самый опытный, затеявший всю эту историю, уходя, ободрил ее: «Утром парня не буди, мы его на разводе прикроем. До обеда он твой».
Как сказал, так и сделал. Утром на разводе командир роты спросил:
— А где у нас замполит?
— Он задерживается. Просил передать, что ему надо получить багаж на вокзале, — ответил самый опытный.
Командир роты кивнул. Офицеры ухмыльнулись, стоя в строю. Этот «багаж» они получали не раз. Теперь замполит был повязан. В случае чего, они всегда смогут ему сказать, что несмотря на то, что они весело проводят внеслужебное время, на службу-то они пребывают без опоздания, в отличие от него самого.
Однако этого не потребовалось. Замполит оказался хорошим парнем, с которым у всех сложились приятельские отношения. Все пошло, как и прежде. Об истории с Валькой забыли.
Примерно спустя полгода после описанных событий замполит на утреннем построении офицеров, сияя как новый полтинник, объявил:
— Сегодня вечером приглашаю всех на свадьбу!
Все кинулись поздравлять, уточняя при этом время и место сбора, и только самый опытный настороженно спросил:
— А кто невеста?
— Валька! — счастливо улыбаясь, ответил замполит.
Возникла немая сцена — как в финале «Ревизора».
Командир и самый опытный, молча взяв под руки жениха, увели его в канцелярию, оставив офицеров обсуждать новость. И тот, и другой понимали, что брак этот допустить нельзя, поскольку вина за эту ошибку молодого офицера пожизненно ляжет на них.
Оставшись втроем, старшие товарищи популярно и доходчиво, но в то же время щадя неокрепшую психику недавнего выпускника политического училища, разъяснили ему недопустимость такого опрометчивого шага, не забыв и про то, как определяется принадлежность к новочеркасской роте специального назначения.
Конечно, лейтенант и сам догадывался об этом, но человек он был слабохарактерный, чем Офицерша не замедлила воспользоваться. Она-то раскусила его в первый же вечер.
— Как же быть теперь? Я же слово дал, да и столы уже накрывают, — растерянно проговорил жених. — Гости на свадьбу приглашены.
— Свадьбы не будет! — выкрикнул, подражая Шурику из «Кавказской пленницы», самый опытный. Ротный согласно кивнул и произнес менее импульсивно, похлопав замполита по плечу: «Аза накрытые столы ты не беспокойся».
После этого несостоявшемуся жениху срочно выписали командировочное удостоверение и отправили за молодым пополнением куда-то в Сибирь.
К шестнадцати часам, как и предупреждал замполит, к воротам части подъехала свадебная кавалькада. Валентина решила, что не стоит строго чтить традиционные обряды с выкупом невесты и тому подобными глупостями. Женщина она была тертая и прекрасно понимала, что так можно и в «девках» остаться.
— В наше время, — справедливо рассудила она, — за своим счастьем можно и на машине подъехать.
Но не тут-то было! На беспрестанное гудение авто вышел, прекрасно разыгрывая недоумение, командир роты. Увидев Валентину в свадебном платье, он бросился поздравлять ее и заодно, как ни в чем не бывало, спросил, кому же это такое счастье привалило.
Ничуть не смутившись, Валька назвала имя замполита.
— Как? — снова почти искренне изумился ротный. — Ай-я-яй! И что же это он ни словом не обмолвился! Вот ужо, приедет, я ему задам!
— Приедет? Откуда? — пришла очередь изумиться Офицерше.
— Да понимаешь, Валек, я же не знал, что у вас свадьба и отправил его в командировку за молодым пополнением. А он — парень исполнительный, ни словом о свадьбе не обмолвился. Козырнул, сказал «Есть!» и уехал.
Валентина была женщиной неглупой, поэтому не стала по таким пустякам устраивать скандал, а сделала широкий жест, пригласив всех к столу. Не пропадать же добру!
Прошло какое-то время. Замполит приехал из командировки и, как и учили, носа не показывал ни у Вальки, ни в ее «кабаке». Все вроде бы успокоилось и забылось, когда после очередного совещания герой нашей истории встал и, краснея, как и в прошлый раз, пригласил всех на свадьбу, которая состоится завтра, то есть в субботу. Все снова кинулись поздравлять, и лишь самый опытный настороженно спросил, кто невеста.
— Валька, — невинно моргая, ответил лейтенант.
Когда, после того, как все, в очередной раз пришли в себя, начался невообразимый шум. Последовали предложения еще раз «спасти безумца», но, как выяснилось, было поздно. Как-то, встретив в городе пропавшего жениха, Валентина поинтересовалась, почему он не заходит. Тот, в свою очередь, ответил, что только что вернулся из командировки. Валентина, спросила, не разлюбил ли он ее за это время. Замполит, избегая прямого разговора, немного помявшись, ответил, что нет.
— Ну и чудесно! — сказала Валентина и, остановив такси, скомандовала, как когда-то Гагарин: «Поехали!».
Доверчиво сев в машину, замполит спросил:
— Куда едем?
— Как куда, — удивилась Валька, — жениться! Чтобы не ждать в городе положенный месяц, распишемся в сельсовете у меня в станице. Там все свои.
Замполит, будучи человеком деликатным, возразить не смог. Спустя пару часов все было кончено.
Свадьба прошла шумно. О ней говорили долго, но спустя некоторое время забыли, как забыли и всю эту историю. Со временем и чувство вины, имевшееся у офицеров, пропало.
И не потому, что Валька изменила свое поведение, выйдя замуж. Нет, все оставалось по-прежнему. Скорее потому, что сам замполит, не зацикливаясь на патологической любвеобильности своей супруги, был вполне доволен своей жизнью. Наверное, он был идеальной парой для такой женщины.
Утверждение о непроходимости государственной границы СССР было истиной для всех граждан Союза Республик свободных, кроме разведчиков специального назначения. Им частенько приходилось противодействовать пограничникам на учениях по прорыву или переходу госграницы.
Нельзя сказать, что задача эта была пустяковой. Некоторые группы попадались в полном составе, но не при пересечении контрольно-следовой полосы, где, как показывали советские фильмы, под каждой коровьей лепешкой сидел пограничник и звонил на заставу по телефону. Даже применение собак не всегда помогало.
На одном из самых первых учений, по реальному переходу государственной границы с Польшей, против разведгруппы, которой командовал старший лейтенант Рыжик, действовали польские пограничники. Идя по следу разведчиков, они пустили двух собак. Действуя не совсем так, как положено, Рыжик остался прикрывать отход группы. Обладая феноменальной физической силой, он в считанные секунды зарезал первую овчарку, бросившуюся на него. Вторую он удавил поводком и повесил на дереве. Сам же спокойно ушел догонять подчиненных.
Поляки были потрясены, найдя трупы их лучших овчарок и попросили им показать людей, которые это смогли сделать. Руководители учениями сказали союзникам, что это сделал один человек. Поляки в это верить отказались. Тогда им представили Рыжика. Внешний вид его и слова: «Пускайте еще двух, если не жалко. Покажу, как это делается», убедили союзников, которые потом ходили вокруг спецназовца, как вокруг инопланетянина.
Вообще вид Рыжик имел очень внушительный. Рассказывали, что как-то Белорусская бригада выехала на прыжки. В части остался только суточный наряд. Дежурным по части заступил майор Рыжик. Внезапно в часть приехал Командующий Округом и никого, кроме дежурного, не застав в части, уехал на площадку приземления. Там он поделился своими впечатлениями с комбригом: «Приезжаю к тебе в часть, а там — никого. Один майор перед штабом с лопатой стоит…». Комбриг решил, что Рыжик зачем-то решил лично что-то окопать лопатой, но далее из разговора стало ясно, что «лопатой» Командующий назвал ладонь Рыжика, которой тот отдавал честь.
