Налив контрольный стопарь, я торжественно отсалютовала:
— За тебя!
— Нет, за тебя, Вась! Ты самый настоящий друг, чесслово! Дай я тебя поцелую…
Делать было нечего как согласиться:
— За нас!
И от насыщения организмом алкоголем, я набралась смелости и поцеловала соседа, тот от неожиданности вздрогнул, но прекращать поцелуй не стал, наоборот по-хозяйски обхватил меня за бёдра и притянул к себе.
— Ну что, не хочешь поиграться со мной? — заманивала я его.
— Хочу! — согласился он. — Очень хочу.
Ухватив меня за талию, он попёрся в комнату, сбивая на своем пути тумбочку, обувь, ещё что-то.
Тушкой плюхнувшись на кровать, и, не прерывая страстный поцелуй, он стал настойчиво снимать с меня одежду и отшвыривать. Я проделывала тоже самое, но при этом волновалась что у меня может получиться осечка с местью. Признаюсь, мне были приятны поцелуи пьяного Тохи, но я трезво осознавала что судя по его состоянию — секса не получится — как не верти.
В диком порыве возбуждения я царапала ему спину и оставляла засосы на теле.
— Я хочу, — шептал мне запыхавшийся Антон.
— Да, давай же снимай уже трусы. — и он послушно стал их стягивать.
— Ну, наконец-то, — самодовольно пробубнил он. — Я о таком только мечтал…
— Люблю тебя… — хрипел он мне на ухо.
Почувствовав его полную готовность, я решила поспешно ретироваться с кровати во избежании потери своего самоконтроля:
— Подожди пять секунд, мне надо в туалет. — На что он только тяжко вздохнул.
И я покинула его не на пять секунд, а минут на пятнадцать, пока не услышала его смачный громкий храп.
Поблуждав по квартире, решила что мне можно отправляться тоже спать. В комнате лежал без трусов Тоха и храпел что есть мочи. Пошныряв по шкафу, нашла ремень и кинула около кровати на пол. Пихнув Антона ногой, этим освободила себе место для ночлега, разделась до гола и легла рядом.
Утро добрым не было. Первой проснулась я и лежала ждала, когда мой сосед по кровати соизволит открыть зенки.
Перевернувшись на бок, он открыл глаза и уставился на меня претворившеюся-спящую. Он вскочил:
— Господи! — взволнованно, так что как будто я им и была.
Потом уселся рядом со мной и аккуратно погладив, стал звать.
— Вась, — аккуратно тормошил за плечо, — Вась.
— Ууууу. — И мне пришлось сделать вид что я прям только проснулась.
— Вась. Да что-такое вчера было? Почему мы спим в одной кровати? — он немного заикался, то ли от сушняка, то ли от волнения.
— Как что? — недовольно уставилась я на него.
— Это… мы… — стал подбирать слова. Но я решила ему помочь:
— Развлекались.
Он обхватил офигевшее лицо руками. Конечно, будет обидно если не вспомнить как это было! И я, как влюбившаяся в него по уши, решила его немного взбодрить:
— Тоха, если бы я только знала, какие ты творишь чудеса в постели. Ты просто секс-гигант! Ну а тебе как? Понравилось?
— Я не помню. — разочарованно ответил.
— Как не помнишь! — взбесилась я, — А кто умалял быть его госпожой и наказывать тебя? Я не поняла прикола! Как такое можно забыть! Ты же в оргазме кричал что это твой самый лучший трах в жизни! — я очень сильно надеялась что моя сцена из "Богатых тоже плачут" прокатит.
Остановив одуревший взгляд на ремне, который я подбросила ночью для правдоподобности сказанному, красный как помидор, Тоха, что бы прервать поток ругательств из моих уст, стал соглашаться со мной:
— Круто всё было. Я бы не отказался от продолжения.
Оказывается, Тoха может выкручиваться с разных ситуаций.
Оставив меня сидеть на кровати, он, не надевая трусов, поплёлся в туалет, затем на кухню, потушить утренний похмельный пожар. Или он так переволновался, что метнулся за корвалолом? Очень хотелось крикнуть его скрывающейся заднице "Выпей йаду", но усилием воли заставила себя сдержаться. Естественно, я решила свалить по быстрому, пока наш чихарь-пихарь не прочухался, и стала одеваться, как солдат поднятый по тревоге.
Закончив свои процедуры, Тоха, уже в более свежем виде зашёл в комнату, остановился в дверях и спросил:
— Ну, солнышко, ты чего это засупонилась? Или тебя возбуждает когда тебя раздевают? И без перехода припечатал:
— Башка разваливается, чем ты меня поила?
К моему удивлению он не стал напяливать труселя, а подошёл ко мне, стоящей с выпученными глазами, без стеснения разглядывающей его детородный орган. Кстати, между нами девочками, ничего там выдающегося не было, так себе, средних размеров писунец, но чтобы точно дать оценку его имущества надо было его посмотреть в боевой готовности.
— Думаю, утренний секс поднимет тонус организма. — вдруг выдал Антон, и похотливо качнул своим агрегатом.
Я попыталась обойти его, но остановилась, последним взглядом окинуть место позора соседа. Этого момента хватило для Антоновой реакции: он подхватил меня на руки и отнёс обратно в постель, а потом набросился на меня как оголодавший кобель на кусок мяса. От испуга я взвизгнула и пыталась от него отбиться.
— Антон, подожди! — стала бесполезно выкручиваться от него, — Мне домой надо, собираться и ехать по делам.
— Дела подождут, — проговорил он и снова повалил меня на кровать.
— Отпусти! — простонала я.
— Ну тебе же понравилось.
— Очень.
— Так вот, давай повторим. — он уже запустил руки под кофту и нашаривал застёжку от лифчика, при это тяжело дыша от возбуждения.
И в этот момент я решила до конца провернуть придуманную диверсию, которая по плану предлагала два варианта исхода событий: первое — он меня отшивает по полной программе, второе — я, как настоящая королева, блаженствую от ухаживаний мужчины, который носит меня на руках и выполняет все капризы, и это не считая халявных фруктов, конфет и прочих милых девичьему сердцу глупостей.
— Антон, мы не предохранялись ночью! — как будто между прочим вспомнила я, — А у меня такие дни… короче может быт залёт, вероятность почти стопроцентная.
И уставилась на его в ожидании бурной нервозной реакции, которая не последовала…он только заулыбался и радостно выдал:
— Ура! Хочу ребёнка. — и продолжал меня целовать в шею, — Вдруг не получилось ночью, тогда надо сейчас повторить, чтобы наверняка получилось и желательно два раза, а лучше три! И ты мне родишь дочку или сыночка. Как назовём? — он уже стянул лифон и принялся за юбку.
Это реакция вызывала подозрение.
— Антон! Остановись! — стонала я то ли от возбуждения, то ли от страха быть беременной.
— Нет, Лиса! А вот сейчас точно будет секс, который я никогда не забуду и со всеми последствиями — будешь пузатая ходить и может тогда у тебя пропадёт талант делать гадости.
— А? — не поняла я.
— Считаешь, что вчера твоё доброе расположение духа не вызвало подозрительности? Или полагаешь, что я весь такой пьяный забыл как мы с тобой спали, да и ещё ты доминировала? Я что, по-твоему, совсем имбицил?! — последнюю фразу он нервно вскрикнул, от чего я испугалась пуще прежнего.
Меня раскусили.
— Так вот, кисочка, сейчас мы занимаемся любовью по-взрослому — без презерватива. — стал безжалостно пугать меня.
— Отпусти! — взмолилась я.
— Что ты так распереживалась, — сел сверху и зажал мне руки над головой, — ведь я "секс-гигант", — передразнивал меня.
— Так это всего лишь шутка. Ты же знаешь какая я шутница. — Пыталась его убедить что не чего плохого не планировала.
— Шутки в сторону, сейчас будет всё по-серьезному. Итак, ты хочешь чтобы я был твоим господином? — неожиданно для меня в его руках оказался тот самый ремень, который валялся около кровати.
— Извращенец!
— Заметь, это была твоя фантазия. Я только привожу её в действие, — и он легко перевалил меня на живот и ремнём сжал руки.
— Называй меня Господином. — приказал он.
— Совсем очумел, порнушник! Антон, ну хватит уже. Не прикольно.
— Тебе — нет. А мне — очень! — и я заметила что осталась без юбки, которая улетела куда-то в угол.
— Эй, придурок, ты чего творишь? — Заверещала я.
— Я - твой господин, смертная. — величественно воскликнул он.
— Ты — таракан сортирный! А ну, слезь с меня! — и тут я испугалась по-настоящему — он сорвал с меня трусы и я лежала на кровати голая со связанным руками, а сверху сидел извращенец. Я нервно сглотнула и решила извиниться, а вдруг поможет:
— Антон прости, это была безобидная шутка, ну не надо меня трахать в особо извращённой форме, хочешь, я полы тебе помою или что-нибудь по хозяйству подсоблю?
— Молчи, смертная, ибо тебя постигнет страшная кара. — зловеще прошипел он.
— Ну, хватит! Я всё поняла — больше так не сделаю. И с тобой вообще водиться никогда не буду. Честно.
