Но судьба не дала мне взять паузу. На следующий день Аманда написала мне: "Буду очень рада, если на этих выходных ты приедешь ко мне в Сан-Франциско. Я устраиваю вечеринку на Хэллоуин. Наряжусь Ферги из Black Eyed Peas в момент, когда она наделала в штаны на сцене. Это я тебя предупреждаю – вдруг ты тоже хотел ей нарядиться?"
Самый дешевый авиабилет до Сан-Франциско стоил сто долларов. На моем банковском счете в тот момент лежало сто тридцать три. Я точно знал сумму, так как в ожидании конца месяца ежедневно проверял свой счет по интернету. Жил в вечном страхе перед своим банковским балансом.
Зарплату мне переводили раз в месяц, первого числа. Обычно денег еле хватало, чтобы заплатить за квартиру (если я не пропускал ни одной смены). Но если ехать в Сан-Франциско, придется пожертвовать одной сменой – это как минимум. И все же мне так хотелось увидеть Аманду! Непреодолимо.
Поискал в интернете скидки на авиабилеты. Не нашел – или просто не попались. Наоборот, на эти числа самый дешевый билет стоил сто пятьдесят – значит, я задолжаю банку семнадцать долларов. Но в самом низу результатов поиска в "Гугле" оказалась реклама фирмы "Мегабус": первым десяти покупателям – билет на автобус "Лос-Анджелес – Сан-Франциско" туда и обратно – за доллар. И один такой билет на выходные нашелся. Я купил его и написал Аманде, что приеду.
Утром в субботу я положил в рюкзак смену одежды и отправился на автовокзал "Юнион" в деловом центре Лос-Анджелеса. Там меня ожидал большой синий автобус с логотипом: гигантская свинья в шоферской форме. Я предъявил билет водителю. Тот нечленораздельно буркнул – почти что хрюкнул – и показал жестом, что можно выбрать любое место. В автобусе было темно и холодно, но как-то влажно, точно в сырой яме, где Буффало Билл из "Молчания ягнят" держал своих жертв. Из сорока кресел были заняты лишь десять. Все мои попутчики, судя по их виду, скорее бежали из Лос-Анджелеса, чем отправлялись погостить в Сан-Франциско.
Я стал выбирать место. Пассажир с заплывшим глазом, в футболке с оторванными рукавами, покосился на меня и закинул ноги на соседнее сиденье. Я прошел в хвост, устроился в трех рядах от ближайшего соседа, уселся, раскрыл книгу. За секунду до того, как автобус тронулся, мужчина в вязаной шапке, не имевший при себе ничего, кроме удочки, вошел в салон и устроился рядом со мной. Я собрался было пересесть, но испугался, что это его оскорбит. Он не походил на человека, который флегматично сносит оскорбления.
Восемь часов мы с рыболовом молча просидели рядом. Это не считая десятиминутного перерыва – остановки у придорожного "Бургер Кинга". Рыболов смотрел прямо перед собой, ни разу даже не шевельнулся, прятал руки. Я рассчитывал, что в автобусе отосплюсь, но рыболов без устали что-то ворошил пальцами в своих карманах. И эти загадочные предметы позвякивали. Я насторожился: а вдруг он вооружен, да еще и в настроении кого-нибудь прикончить? Еще зарежет меня, беззащитного, во сне… Скажете, у меня чересчур разыгралась фантазия? Видели бы вы этого рыбака…
Наконец в пять вечера на горизонте замаячили "Трансамериканская пирамида" и силуэты прочих небоскребов. Вот и Сан-Франциско. Рыбак заерзал, впервые обернулся ко мне.
– Ты здесь зачем? – гортанно спросил он.
– В смысле, зачем я еду в Сан-Франциско? Или зачем я в этом автобусе? – спросил я, отодвигаясь и продумывая оборонительный маневр.
– Сан-Франциско.
– Еду в гости.
– Тебе этот автобус понравился?
– Понравился? Ну, не очень. А тебе?
– Я заплатил всего доллар. Ради поездки за доллар я на все готов: пусть меня хоть изнасилуют в автобусе, – сказал он и разразился зловеще-заливистым смехом, точно наемный зритель на съемках сериала "Чире".
Аманда написала мне, как добраться от автовокзала до ее дома на метро. И вот наконец, после того как я два раза подряд сел не на тот поезд, я вышел на нужной станции и направился к ее дому – старому викторианскому многоквартирному зданию – вблизи квартала Кастро. В общей сложности я добирался одиннадцать часов. Настроение у меня было на нуле, а вид (и запах) – как у золотоискателя XIX века, только что прибывшего в Сан-Франциско морем. Голова гудела. Я поднялся по лестнице на третий этаж, постучал в дверь.
Дверь распахнулась. Аманда обхватила меня обеими руками, крепко сжала в объятиях прямо на пороге:
– Ты здесь! Ну как доехал?
– Да так… очень уж долго…
Аманда взяла у меня рюкзак и потащила меня внутрь:
– Фу… Сочувствую. Послушай, я страшно рада тебя видеть. Я твои сумки в спальне положу, хорошо? Надо купить вина, у меня же вечеринка. Я тут подумала, зайдем заодно в секонд-хенд, подберешь что-нибудь для костюма. Ты по дороге что-нибудь придумал?
– Нет. Я сидел рядом с насильником.
– Что-о?
– Ну, может, он и не насильник. Зря я так про него сказал. Но похож. В общем, мне было как-то не до костюма.
– А-а-а, ну ничего страшного.
Аманда положила мои вещи в маленькой комнате с оштукатуренными стенами – похоже, чтобы сделать спальню, эту каморку отгородили от кухни. Почти всю комнату занимала аккуратно заправленная кровать, от которой пахло, мягко говоря, совсем не так, как от меня. Я прошел по коридору в туалет. Помыл руки, ополоснул лицо. И подумал, что мне ведь придется ездить этим автобусом несколько раз в месяц. И еще подумал о том, что я еле свожу концы с концами. И тут смекнул, что при проверке банковского счета позабыл, что плата за телефон списывается автоматически. Я попросил Аманду пустить меня на минутку за компьютер. Баланс подтвердил мои опасения: теперь у меня оставалось пятьдесят четыре доллара, на которые надо как-то продержаться до конца месяца. А надо еще обзавестись костюмом к Хэллоуину.
А еще я подметил, что даже не пытаюсь произвести на Аманду хорошее впечатление. "Брось хныкать", – сказал я себе. Тем более что ее маскарадный костюм – само совершенство. Даже контуры пятна от мочи на брюках – в точности как на фото оконфузившейся рок-звезды, которое Аманда вырезала из журнала. Теоретически у меня сердце должно радостно петь оттого, что я здесь, с Амандой, о которой только и думал целый месяц. Но я так расстроился из-за своих финансов, что теперь голова пухла от совершенно других мыслей: даже если я решусь ездить долларовым автобусом с предполагаемыми уголовниками, поездки в Сан-Франциско – для меня недоступная роскошь, потому что ради встреч с Амандой придется меньше работать в ресторане.
Я попробовал придумать себе костюм по принципу "дешевле не бывает". В секонд-хенде выбрал коричневые брюки (три доллара), рубашку (два доллара) и щетку для одежды (тридцать центов). С покрышки, валявшейся у дома Аманды, нагреб черной грязи, вымазал ей лицо и объявил себя трубочистом. Спустя час крохотная квартира Аманды наполнилась людьми – пришли человек тридцать-сорок, все в костюмах.
Два часа я молча ходил хвостиком за Амандой, пока она выполняла обязанности хозяйки и приветствовала всех друзей. Чувствовал себя стажером, которого на новой работе обучает наставник. Народу собралось столько, что квартира буквально трещала по швам. В гостиной гремел рэп девяностых, начались танцы в тесноте, да не в обиде. Несмотря на шум и столпотворение, Аманда, как могла, старалась ввести меня в круг своих друзей, заботилась о том, чтобы мне было весело. А я, как полный мудак и эгоист, вел себя неконструктивно.
– Твой костюм оценили по достоинству, – сказала Аманда, разливая водку по красным пластиковым стаканчикам.
– Серьезно? Кто тебе это сказал? – спросил я недоверчиво.
– Не помню кто, просто гости.
– Никто тебе не говорил, что ему нравится мой костюм, правда ведь?
– Ну, не говорили. Но я почувствовала. Интуиция. Знакомиться с друзьями твоей девушки – все равно что играть в покер: нужно прочесть по лицу каждого, что он за человек, и поддержать разговор не дольше, но и не меньше времени, чем следует. Если ты заведешь долгую беседу с человеком, который просто подошел поздороваться, рискуешь показаться назойливым типом… или одичавшим отшельником. А если замкнешься в себе и онемеешь, когда тебя знакомят с болтливой лучшей подругой, тебя сочтут чудаком-мизантропом. А если у тебя на лице будет написано "Лучше ко мне не лезьте", замкнутся все остальные, как и произошло в моем случае. Я устал, нервы расшалились, в квартире было шумно, и я мысленно уговаривал себя забыть обо всем, что намечтал за месяц. Я оказался не готов к этому экзамену, вот-вот его провалю окончательно. Аманда это почувствовала.
Спустя какое-то время Аманда схватила меня за руку и потащила танцевать. Но в этот самый миг я почувствовал, что в моем желудке внезапно затрепыхался куриный гриллер, съеденный в придорожном "Бургер Кинге" во время остановки. Гриллер хотел вырваться наружу, причем немедленно. И, увы, не через тот ход, по которому попал в желудок. Понимаете, если бы меня стошнило, я мог бы сослаться на алкоголь или на еду. Дело житейское: на вечеринках всегда кого-нибудь мутит. Но реактивный понос – редкостный случай.
