в одном автобусе ехать. Да и согреться им не помешает – вон как их колотит.
Конечно же, бутылка была выпита до дна, еще на Нью Маркете. Но у нескольких запасливых членов экипажа оказались с собой фляжки со спиртным. Жадно выпили все, что нам подсовывали, и не разбирая, что это – коньяк, джин или виски, но алкоголь не действовал совсем. Надо было уезжать, а мы все стояли на месте и от шока не могли пошевелиться. К тому же с нас стекала вода, а переодеться было не во что и негде, так как не покидало чувство, что из-за каждого угла или дерева наблюдает пара черных глаз. Но выход был найден: Катя накинула уже порядком извазюканное полотенце, мне штурман принес из своих покупок пушистый розовый плед.
– Так я же измажу?
– Ничего. Чистая индийская синтетика, отстирается. Ваше здоровье сейчас дороже.
Пока нас усаживали в автобус, заранее предусмотрительно застелив кожаные сиденья полиэтиленом, командир и любознательный штурман пошли на разведку по нашим следам. Вернулись быстро. Мрачные. Васильич сплюнул и перекрестился. Быстро договорившись с хозяином о доставке оставшихся деревяшек его силами в отель, все загрузились, плотно захлопнули дверь и поехали подальше от этого чертового места.
Минут через пять, когда бушевавшие эмоции улеглись, встали практические вопросы:
– Чего с этими «кроватями»-то делать будем? И денег уже заплатили. Может, в отеле бросим?
– Зачем бросать? С ума сошел? Кто в Москве поймет, для чего они? А так – древесина хорошая. Не дорого. Кирилл Владимирович, по сто рупий же получилось, правильно? И полтинник дали, чтобы в отель доставили. Да вообще задарма!
– Ну это, как-то спать на такой не особо. Вдруг покойники сниться будут?
– Не хочешь, не спи. Раз нервный такой. Продай вон через «Из рук в руки». Очередь стоять будет.
– А может, того? Бизнес наладить? – вклинился кто-то из летчиков. – Разбираются кроватки отлично. Весят не много. Для перевозки – самое то. Во второй багажник штук сто влезет легко. У моего племянника мебельный цех, заказать ему новые днища – и по магазинам. Рентабельность – бешеная. А если еще об оптовой скидке договоримся?
Наши заядлые бизнесмены Рома и Виталик переглянулись. Видимо, эта идея была интереснее, чем импорт из Индии «Амбассадоров».
– Только еще надо с хозяином договориться, чтоб размеры побольше делал, – веско сказал командир. – Видишь, эти под местных, а они мелкие. Тем более усопшие. Наши матрасы свисать будут.
Градус настроения в автобусе сразу повысился. Пассажиры в уме делили тысячу на шесть. Переводили рупии в рубли и доллары и умножали на минимум 300 % прибыли.
Свою лепту в позитив внес и Миша. Он уже совсем отошел от происшествия на заднем дворе крематория. С юмором и в красках рассказывал, как мы с Катей одновременно грохнулись в обморок и местные работники, побросав всех своих покойников, помогали привести девчонок в чувство. Как мы визжали, когда на нас вылили по ведру чудотворной воды из речки. То есть в местном крематории работают специалисты широкого профиля. И похоронят, и оживят.
А за окнами проплывала очередная картина простого индийского быта.
Свет фар проезжающих машин высветил идущую вдоль обочины процессию – местные оборванцы несли носилки с дохлой коровой. Памятуя об откровениях Кришны, шутки-прибаутки свернули на новую тему.
– Ой! Смотрите! Свежие телячьи отбивные!
– Эй, мистер Раджив! Куда коровку понесли? На Нью-Маркет мусульманам сдавать?
Но седобородый водитель не поддержал всеобщего веселья. Бросил внимательный взгляд на говяжий труп, поцокал языком и скорбно произнес:
– О нет, это уже старая туша. Не годится на продажу. Видите, как живот вздулся и пятна на морде? Эту корову будут хоронить.
– А как хороните коров? Тоже сжигаете в крематории? Или закапываете в землю?
– Нет, сэр. Мы коров не закапываем. Нельзя. Корова – священное животное. Ее сейчас отвезут к реке. Там привяжут камень и отдадут водам на середине течения. Так хоронят всех безгрешных. Детей до двенадцати лет, больных лепрой, коров, беременных женщин, садху. Это святых отшельников и странствующих монахов.
– В реку?? Обалдели, что ли? И прокаженных – тоже?
– Да, сэр. В Калькутте больше двухсот тысяч прокаженных. Они настрадались при жизни. Их не надо после смерти очищать огнем.
Все, как по команде, обернулись к нам, а потом инстинктивно отпрянули подальше. «Ой, бл@@, – тихонько всхлипнул кто-то.
Катя снова закатила глаза и состоянием напоминала ту самую корову на носилках. Впрочем, я была не лучше.
По кругу пошла чья-то недопитая фляжка с дезинфекцией, правда, нам больше не предлагали. Да и из горлышка пить уже не рискнули – кто-то быстро сообразил и нашел в сумке одноразовые стаканчики.
Но хватило и предыдущего. Коктейль из спиртного, выпитый еще у мебельного магазина вкупе с новостью о проказе, сделал свое черное дело. И мы отключились. Пришли в себя от резкой остановки автобуса и звука распахиваемой двери. Ага, подъехали. Надо окончательно просыпаться и выходить. Что за дурные сны снились в дороге? Какие-то трупы в огне, индийцы с ведрами, кровати, прокаженные. Или не снились?
Черт, мы обе грязные и мокрые. Катя смотрит большими, затуманенными глазами и задает единственный вопрос: «Не знаешь, это лечится?» Члены экипажа, не глядя в нашу сторону, быстро покидают салон и на хорошей скорости, путаясь в пакетах, торопятся к крыльцу отеля.
– Эй! Плед заберите! – успела крикнуть я.
– Не-не. Не надо! Всего пятьдесят рупий, себе оставь, на память!
Значит, это все было на самом деле???!!!
Кое-как отделив от мокрых штанов
