Потрясающе!
Конечно же, Стюарт прав. Выигрывает тот, кто готовит документы. В этом я убедился.
(Исходя из этих соображений, обычной практикой государственной службы в то время было готовить стенограммы заседаний до заседаний. В результате: а) председатель или секретарь получали практически гарантированную возможность обеспечивать ход обсуждений в точном соответствии с заранее согласованным сценарием; и б) поскольку политики, как правило, плохо запоминают решения, принятые на заседаниях, представляется исключительно удобным, да и полезным, изложить их заранее в письменном виде. Какие-либо изменения в готовой стенограмме допустимы, только если она радикально противоречит решениям, принятым на заседании. Таким образом, исход заседаний, за редким исключением, определяют заранее подготовленные стенограммы, а отнюдь не те, кто фактически на этих заседаниях присутствовал или выступал. – Ред.)
Сэр Фредерик Стюарт и сэр Хамфри обсуждали проект сэра Хамфри (заметьте: не мой!) по сокращению автономных государственных учреждений, когда к ним присоединился доктор Дональд Хьюз (доктор Дональд Хьюз являлся старшим политическим советником премьер-министра: жесткий, умный и опытный человек, не скрывавший своей неприязни к высокопоставленным чиновникам. – Ред.), случайно услышавший их разговор.
Он сообщил им, что «мозговой трест» одобрил эту идею и рекомендовал ее к немедленному претворению в жизнь. Известие повергло сэра Хамфри в состояние, близкое к шоку, поскольку «мозговой трест» откровенно проигнорировал аргументацию ряда министерств, в частности нашего!
Хотя рекомендации, по словам доктора Хьюза, были даны в неофициальном порядке, теперь их не изменить, что бы мы ни говорили. Он также добавил, что члены Совета в любом случае вряд ли пожелают забивать свои возвышенные умы такой чепухой, как поправки каких-то там министров.
Собственно, вначале известие доктора Хьюза вызвало у Хамфри даже определенный оптимизм. Предложение о сокращении ассоциировалось у этого умудренного опытом администратора со значительным расширением штата подчиненных ему чиновников «для изучения вопроса о предстоящих сокращениях».
Но, как оказалось впоследствии, речь шла совершенно о другом. На утреннем заседании, срочно созванном в девять утра (тавтология. – Ред.), сэр Хамфри изложил нам основные аргументы доктора Хьюза:
1. Джим Хэкер всегда стремился к сокращению непомерно раздутого аппарата.
2. На сей раз, похоже, ему удастся добиться своего.
3. В целях ускорения этого позитивного начинания казначейство, МВД и Управление по делам государственной службы выдвинули совместное предложение об упразднении министерства административных дел.
4. ПМ встретил это предложение с улыбкой.
Кошмар! На карту поставлен мой пост!
Скорее всего, ПМ действительно в восторге от этой идеи, потому что она проста, необременительна, радикальна и способна снискать ему политическое признание.
Функции же МАДа предполагается разбросать между другими ведомствами.
А что будет со мной? Очевидно, прессе и общественности объявят, что, «проявив гражданское мужество и готовность к самопожертвованию», я добился проведения в жизнь столь нужной стране реформы и тем самым, бесспорно, заслужил высокую честь быть «вышибленным» наверх, к лордам.
По утверждению Хамфри, доктор Хьюз, что называется, посыпал солью на раны – назвал это «назначением, повышением и кастрацией одновременно». Говорят, он даже предложил присвоить мне титул «лорд Хэкер-камикадзе».
По всей видимости, этот план доставляет Хьюзу массу удовольствий, поскольку он сам в течение ряда лет ратовал за организацию «крестового похода» против расточительности бюрократии и административной неэффективности. Ирония судьбы: в этом я полностью с ним солидарен. Однако за мой счет? Благодарю покорно.
Это только подтверждает мои прогнозы о неизбежном обострении политической борьбы в кабинете, и борьбы, судя по всему, не на жизнь, а на смерть. В погоне за еще большей властью и влиянием на нас ополчились высшие государственные служащие из казначейства, МВД и Управления по делам государственной службы. То же самое можно сказать и про моих коллег в кабинете, ведающих этими организациями. Естественно, для меня никогда не было большим секретом, что МАД – политическое кладбище и что ПМ, возможно, поднес мне чашу с отравленным вином. Ведь я в свое время руководил кампанией Мартина против ПМ. А девизом ПМ, как известно, является: «После поражения – коварство, после победы – месть!»
Доктор Хьюз, надо отдать ему должное, намекнул сэру Хамфри, что ему тоже придется подыскивать себе новую работу.
– Бюро по трудоустройству находится на Хорсферри-роуд, – не без юмора сообщил он. – Туда ходит девятнадцатый автобус.
Действительно смешно. По-моему, сэр Хамфри не ездил на автобусе с тех пор, как вышел из стен Оксфорда.
Итак, узнав обо всем этом от Хамфри сегодня утром, я пришел в ужас. Вначале я просто не поверил своим ушам, а затем прямо сказал ему, что я в ужасе.
– Вы в ужасе? – мрачно переспросил он. – Нет, это я в ужасе.
Бернард заявил, что он тоже в ужасе.
Впрочем, ничего удивительного – ситуация действительно ужасающая.
Сомневаться не приходится: она такова, как представил ее сэр Хамфри, которому, в свою очередь, представил ее Дональд Хьюз. Так оно и есть. К тому же вчера Хамфри своими глазами видел проект совместного предложения казначейства, МВД и Управления по делам государственной службы. А Хьюз довольно близок к ПМ и, без сомнения, знает, что говорит.
Спросил у Хамфри, «вышибут» ли меня в палату лордов, если МАД все-таки упразднят. Кстати, я твердо намерен отказаться от пэрства, даже если мне его предложат.
– Ходят слухи о новой должности министра по обеспечению промышленно-трудовой гармонии, – угрюмо отозвался он.
Этого еще не хватало! Промышленно-трудовая гармония! Иными словами – забастовки!
(Надо отдать должное проницательности Хэкера. По тому же эвфемистическому принципу военное министерство было названо министерством обороны, а министерство, фактически отвечающее за безработицу, превратилось в министерство по вопросам занятости. – Ред.)
Значит, именно я буду отвечать за любую забастовку в Великобритании. Великолепно!
Мои невеселые размышления прервал сэр Хамфри. Он спросил замогильным голосом:
– А вы подумали, что будет со мной, господин министр? Полагаю, отправят в министерство сельского хозяйства и рыболовства. Подумать только! Завершить свою карьеру дебатами по поводу тресковой квоты!
Бернард позволил себе слегка улыбнуться, и Хамфри гневно сдвинул брови.
– Что же касается вас, молодой человек, то конец господина министра будет означать и конец вашему блистательному восхождению. И окажетесь вы, скорее всего, где-нибудь в центре по регистрации автотранспортных средств в Суонси.
– Боже мой! – чуть слышно прошептал Бернард.
Мы долго сидели в гробовом молчании. Каждый обдумывал свою трагическую судьбу. Я тяжело вздохнул. За мной – Хамфри. За ним – Бернард.
Конечно же, во всем виноват мой постоянный заместитель. Предложение о сокращении числа автономных государственных учреждений иначе, как идиотизмом, не назовешь. Это на руку только нашим врагам. Он возразил, что всему виной мои предложения «мозговому тресту» о постоянном сокращении государственного аппарата.
Я отвел его обвинение как смехотворное, поскольку «мозговой трест» еще даже не получил моего доклада.
– Да, но ваш партийный центр поторопился направить его премьер-министру «в целях ознакомления», – не остался в долгу сэр Хамфри.
Выходит, мы оба приложили к этому руку. Спорить теперь было бессмысленно. Я спросил у Хамфри, что будем делать. Последовало еще несколько минут унылого молчания.
– Мы могли бы… э-э… подготовить соответствующий документ… – неуверенно предложил он.
– Соответствующий чему? – спросил я.
Тогда Хамфри поинтересовался, имеются ли какие-нибудь предложения у меня. «Нет, не имеются», – ответил я, и мы, как по команде, повернулись к Бернарду.
– А что по этому поводу думаете вы, Бернард?
– Я думаю, все это ужасно.
Очень ценное замечание!
– Давайте проработаем этот вопрос вместе, – предложил вдруг сэр Хамфри.
Это что-то новое! А я-то полагал: работать вместе со мной – его прямая обязанность. Но, видимо, совместная работа в понимании Хамфри – это когда он говорит, а я делаю.
И вот к чему все это привело!
Тем не менее спросил его, что конкретно он имеет в виду.
– При всем уважении к вам, господин министр… – начал мой постоянный заместитель.
Ну, это уж слишком! Я категорически потребовал, чтобы он никогда больше не позволял себе подобного обращения ко мне. Ведь скрытый смысл этой оскорбительной фразы предельно ясен: «Что бы вы ни сказали по данному вопросу – все будет полной чепухой».
