Верилось с трудом, но в банке лежала сотня, не известно как подброшенная ловкачами.
«Ах, вы мошенники!»
- Так и у тебя был рубль, - возразил он.
- Да ты что, Алик? - возмутились многочисленные свидетели. - Сотню он бросал.
Слово в карточной игре дороже расписки. Оставалась ещё робкая надежда на чудо. Он украдкой посмотрел на свои карты и увидел там полную ерунду: шесть, семь, восемь — и опять все из разных семейств.
«Слить две сотни за вечер — неслыханно. Вот теперь нужно встать и уйти».
- Не мой сегодня день.
- Пасуешь?
- Да.
- Завтра продолжим?
- Посмотрим.
Остаток ночи студенты резались с уголовниками в дурака. Без всякого интереса, если не считать анекдотов. Алик сделал вид, что уснул, но на самом деле он обдумывал условия будущего договора, отвернувшись к холодной стене.
«Вы мне — секрет фокуса. Я вам — три сотни. Нет, две. Идёт?»
Глава 33. Трения
Пока Шнырь с Атиллой зарабатывали на пропитание таким сомнительным способом, а Лёха по своему обыкновению дрых, Толян с Серегой вели серьёзный мужской разговор, прихлёбывая бледный чай за столом в прихожей. Горел тусклый ночник, намертво пригвождённый к стене, и в его свете перешёптывающиеся друзья выглядели, как заговорщики. В некотором роде так оно и было.
- Если честно, - признался Толян. - Они мне сразу показались подозрительными.
- Так уж и сразу? - не поверил Серега.
- Не подкалывай, а слушай. Не похожи они на блатных. Я на них в своей жизни насмотрелся.
- Где? Ты же в армии вроде служил, а не срок мотал.
- Да, где уж мне, - съязвил в отместку Толян. - Твоего опыта мне на занимать. Но ты сам-то вспомни батю. У него каждое второе слово — из «фени». А от этих ты что, кроме «пардон» да «извольте» слышал?
- Ну, правильно, - согласился Серега. - Они же сами сказали, что интеллигенты. Ещё в кабаке. Помнишь? Диссертация и всё такое.
- Лапша.
- И какие у тебя версии?
Толян поскрёб переносицу.
- Давай заглянем в их документы и всё узнаем.
- Шарить по карманам?
- Мы же обратно положим. Никто не заметит.
Чувствовалось, что идея эта созрела у Толяна давно, и так просто он от неё не откажется.
Он поднялся с табуретки, защёлкнул замок изнутри и, не обращая внимания на слабые Серегины протесты, похлопал по отдыхавшим на вешалке телогрейке и пальто. Во внутренних карманах оказалось то, что он искал — два красных паспорта.
Один, с фотографией Атиллы в стиляжьей рубашечке, был выписан на имя Спиридонова Владимира Ивановича. Другой, с портретом Шныря, сообщал, что его владельцем является Владимиров Иван Спиридонович. Все печати стояли на местах, и явных следов подделок в виде засохших подтёков силикатного клея друзья не нашли. Однако сомнения в их подлинности всё-таки оставались. Главным образом из-за того, что в качестве места рождения гражданина Спиридонова какой-то шутник указал Ямало-Ненецкую тундру, а гражданин Владимиров самым возмутительным образом прописался по адресу: Москва, Главпочтамт, до востребования.
- Что я тебе говорил! - обрадовался Толян.
- А что ты мне говорил?
- Туфта полная! И справок об освобождении нет.
- И что это значит?
- Они — не урки.
- Это что, плохо? - саркастически спросил Серега.
- Да как ты не понимаешь! Мне плевать, кто они на самом деле. Но они нам врут. Зачем? Может, они менты. Или ещё хуже.
Сереге пришлось задуматься над новой версией — уж очень убедительно Толян свистел ему в самое ухо. Однако его пугала поспешность, с которой происходил пересмотр отношений к его новым друзьям.
- Слушай, давай поговорим с ними, - выдал он компромиссное предложение. - Начистоту.
- Зачем?
- Получим какой-нибудь ответ. От него и плясать будем.
- Чувак, - Толян снисходительно посмотрел на собеседника. - Ты не о том беспокоишься. Мы вляпались в дерьмо — это очевидно. Нужно думать о том, как из него выбраться. А ты головоломки разгадываешь.
- О чём ты?
- В шифоньер загляни — это освежит твою память.
Серега точно знал, что ответить, но не успел — пинок в дверь заставил их отвлечься от спора. Толян дрожащими руками схватил паспорта и рассовал их обратно по карманам.
- Открывать? - шёпотом спросил он.
- А какие ещё варианты?
На пороге за дверью стоял приземистый паренёк с раскосыми глазами — вылитый Дерсу Узала, только намного младше. Он попытался проскочить внутрь, наклонив голову и сгруппировавшись, как перед прыжком в печку.
- Ты к кому? - спросил Толян, преградив дорогу незнакомцу.
- Да это же Атхуяк! - почти обрадовался Серега.
- Кто?!!
- Потом расскажу. Что-то давненько тебя не видел, - обратился он к монголу. - Какими судьбами?
- Кровать моя! - запричитал тот, поскольку имел законное право на одну четвёртую площади 226-ой.
- Выгнали?
- Брат приехал. Сестра приехал. Папа приехал.
- Что, сразу все вместе?
- Да. Совсем вместе. Ночевать буду.
- Конечно, ложись. Только не пугайся, когда Атилла вернётся. Ладно?
- Ладно. Не пугаться Атилла.
Понял ли он, кто такой, этот страшный зверь Атилла, Серегу не волновало. Здоровяк сам сумеет с ним договориться, если что. Они с Толяном ещё немного посекретничали, но теперь на отвлечённые темы, а потом тоже легли спать.
Однако сон не шёл. Какие-то спутанные, разрозненные мысли клубились в головах обоих друзей. Опасения, сомнения, догадки.
- Ты не спишь?
- Нет.
- Домой мне ехать нужно.
- Давно пора.
- Только ты не подумай, что я струсил или что-то такое. Действительно пора.
- Не подумаю.
Утром Толян подскочил непривычно рано и сразу стал собираться, чтобы лишними душевными переживаниями не навредить принятому накануне решению. Гости до сих пор не вернулись, что тоже играло ему на руку. Атхуяк и Лёха мирно спали.
- Куда поедем? - уточнил Серега.
- На вокзал.
- А чего не в аэропорт?
- Дешевле на поезде.
Они, как полагается, присели на дорожку, выждали традиционную минутную паузу, а потом поплелись на трамвайную остановку.
Толян сразу сунулся в воинскую кассу, где не было ни очередей, ни обязанности доказывать необходимость срочной поездки. Он только просунул в окошечко военный билет и назвал пункт назначения.
- Есть пассажирский в девять двадцать, - сказала женщина. - Но он прибывает на два часа позже, чем скорый на одиннадцать сорок. Какой берёте?
- Пассажирский.
- Плацкарту?
- Спасибо, общим обойдусь.
Глава 34. Формула
Всё. Оставалось что-то около часа. Потом они разбегутся в разные стороны, и никому не известно, пересекутся ли их пути-дороги когда-либо снова. Многое изменилось, многое забылось. Их будущее теперь больше не зависело от прошлого.
Они взяли в буфете десяток бутылок «Бархатного», которое называлось так, видимо, из-за нежной пены, которая рвалась из бутылки. И парочку «наборов в дорогу».
* «Набор в дорогу» — варёное яйцо, два ломтя чёрного хлеба, кусок жареного минтая, кружок варёной колбасы, огурец. По отдельности не продавалось.
- Что делать собираешься? - спросил Серега, стараясь быть серьёным, но Толян лишь усмехнулся.
- В милицию пойду, - сказал он, непонятно, в шутку ли.
- Зов предков? - поддержал наметившийся тон разговора Серега.
- Лучше на эту тему не начинай.
- Не буду. Вариант со студенчеством, значит, ты категорически отвергаешь.
- Пока да.
- Зря. Без образования ты и в ментовке выше сержанта не прыгнешь.
- Ладно. Видели, каким образованием вы здесь занимаетесь.
- А где по-другому? До диплома дожить, а там — все двери раскрыты перед тобой.
Они механически клацнули стаканами и сделали по глотку, соображая, что ещё нужно успеть сказать в отведённый им срок. Однако от мучительных поисков темы их спас какой-то гражданин, одетый в сомнительной свежести пальтишко, и лыжную шапочку времен войны 1812-го года.
- Прошу прощения, - сказал он. - Не могли бы вы выделить мне четверть стакана вашей жидкости? Запить таблетку.
Он и в самом деле держал наготове белое колёсико в давно немытых пальцах.
- Это пиво, - разочаровал его Толян, мимолетно отметив про себя, что им везёт на всякую рвань в последнее время.
- Не побрезгую ничем, - не смутился человек, подставляя пустой стакан.
Серега щедро плеснул ему из бутылки вдвое больше запрошенного и с интересом понаблюдал, как тот справился с задачей.
- От печени? - пошутил Толян.
- Что вы! Это обычный анальгин. Прошлой ночью у меня, ни с того ни с сего, разболелся зуб...
Он сделал паузу, разглядывая собеседников и читая на их лицах одно лишь неудовольствие от его присутствия. Судя по всему, к такому отношению он привык, и оно его ничуть не смущало.
- Краем уха услышал ваш разговор. Вы уж извините. С вашего позволения готов внести свои пять копеек, как говорится.
Друзья переглянулись, и Толян неожиданно благодушно махнул рукой.
- Пусть треплется. Но следующую порцию пива тебе придется заслужить, - предупредил он бомжа.
