Дай спала, свернувшись калачиком на топчане.
На цыпочках вернулся в коридор.
У стены стояли пакеты. Дэн взял тот из них, который стоял к нему ближе, потом осторожно отворил дверь в ванную. Проскользнув внутрь, прикрыл ее, задвинул щеколду.
Поиски его завершились, едва начавшись. Кроссворды торчали между прозрачной сумочкой с косметикой и скомканными Дашиными перчатками.
Дэн вынул сборник, перелистал. Рассмотрел несколько страниц на свет. Сомнений не было – тот самый. Он аккуратно сложил его вдвое, запихнул в задний карман брюк.
Подхватив пакет, выбрался из ванной. Замер. Из кухни, как и раньше, не доносилось ни звука. Скотопасских поставил пакет на прежнее место и на цыпочках двинулся в комнату.
Дэн знал, что будить сейчас могильщика – занятие очень рискованное: спросонья он мог начать шуметь и разбудить Дай. Но не растормошить его было невозможно: этой ночью Виталик мог ему понадобиться.
Со всей силы Скотопасских грубо пнул могильщика носком в бок.
Тот проснулся и тараща глаза вскочил на ноги…
– Я – сука?!… Где мильон?… Кого закапывать?
34. Тихо в Москве, только не спит…
– Не шуми, а то разбудишь лохушку! Двигай за мной. Нас зовет труба, пока слава богу не на твое кладбище, а к новому счастью. Оно будет, обязательно будет. Я верю в него так же, как верил всегда в дядю Мэтью.
Медленно они вышли в коридор, потихонечку, стараясь не шуметь, обулись, накинули куртки, вышли за дверь.
Едва она затворилась, в квартире заиграла мелодия мобильного телефона. Секунд через тридцать Даша проснулась и схватила трубку, лежавшую на кухонном столе.
– Алло… – хриплым голосом старой алкоголички спросонья ответила она.
– Нам нужно встретиться… Давайте сейчас! – проговорил незнакомый мужской голос.
* * *
Зобкинбац ворочался с боку на бок. Впервые в жизни приходилось спать на офисном столе.
«Черт их побери, заграничных производителей! – думал он. – Дерево – высший класс, ножки металлические, дизайн – продвинутый, а не уснешь!… Наши отечественные столы хоть по дизайну и качеству уступают, а будь здесь такой, давно бы храпел. Импортные столы красивые, но уснуть на них трудно».
Тупозаглотышев ушел с работы всего полтора часа назад. Поначалу, видимо, надеялся – подчиненный не выдержит и покинет рабочее место раньше него, но потом понял: высиживать бесполезно. Бацука остался один.
В комнату никто не заглядывал, никто не звонил, никто ни о чем не спрашивал… Бацука перевернулся на другой бок. Хотелось жрать. Выйти до конца рабочего дня и поесть как-то не догадался, а теперь покидать офис опасно, – охрана могла не пустить обратно…
Зобкинбац уселся на столе, обхватил колени руками, призадумался: чего бы сожрать? В большом офисе должны найтись припасы! «Секретари больших начальников имеют привычку хранить в шкафах коробки с печеньем – подают к чаю важным гостям! – размышлял Бацука. – Эдакие большие красивые коробки с датским печеньем!» Он сглотнул слюну. «Хорошо бы чайку с печеньем! Сожрал бы всю коробку…»
Жестяная коробка с датским печеньем, аккуратно разложенным внутри в бумажные корзиночки, настолько живо представилась ему, – он соскочил со стола. Слюна во рту набегала сильнее. «Чем я рискую?! – лихорадочно думал Бацука. – Подумаешь, какая-то коробка с печеньем!»
Он рассуждал, будто коробка с датским печеньем действительно существует, лежит в шкафу у секретаря.
«На каждой фирме постоянно происходят случаи: кто-то сжирает предназначенное гостям печенье. Тогда секретарь говорит: «Ну вот, опять кто-то сожрал печенье!», берет у шефа деньги, идет за новой коробкой. Всего-то и дел. Это не считается пропажей. В конце-концов, первый, на кого в таких случаях думает секретарь – это шеф. Общеизвестно, что печенье, предназначенное для важных гостей, втихаря сжирает он сам. Ему замечания не сделают!»
Бацука слез со стола, прошел несколько шагов, отворил дверь в коридор…
* * *
Нажав отбой, Даша несколько мгновений неподвижно сидела на топчане. Ее волновало: слышали ли, о чем она только что говорила, Дэн и его слуга?…
Из комнаты не доносилось ни звука.
Некоторые люди во сне всхлипывают, как будто жалуются кому-то на дневные обиды, некоторые отдуваются, как остановившийся на перекрестке тяжелый грузовик с железобетонными панелями, некоторые хрипят и рокочут глоткой, как будто дня им не хватило, чтобы отхаркаться. Великий бизнесмен и его раб лежали в соседней комнате тихо, как покойники…
Дарья сунула ноги в тапочки, замерла. Отчего-то стала припоминать: что они ели на ужин? Тут же пришла к выводу: поскольку она жива, вряд ли причина гробового сна в ветчинке, – ту явно переупаковали в магазине, проставив новый срок годности… К тому же Скотопасских с ними не ужинал. Дай слушала еще секунд сорок. Женская интуиция никогда не подводила.
Более не сомневаясь, резко поднялась на ноги и ринулась через маленький коридорчик, хватаясь рукой за стену…
Молодые люди исчезли.
– Вот твари!…
Так же стремительно Даша вернулась на кухню. Резким движением раздвинула занавески. Тут же схлопнула обратно. Для наблюдения оставила лишь маленькую щелочку…
В салоне дэновского «рено» горел свет. На передних сиденьях отлично просматривались Скотопасских и его слуга. Дэн держал в руках какую-то маленькую книжечку и водил по странице тонким кощеевым пальцем.
Раб откинулся на сиденье и, разинув огромную пасть для лучшего поступления воздуха, дрых. По крайней мере так казалось со стороны.
Вот Скотопасских на мгновение поднял книжку выше. Мелькнула характерная пестрая обложка. Дай догадалась! Она подскочила к своим пакетам, схватила один. Так же, как совсем недавно Дэн, закрылась с ним в освещенной ванной.
Все точно – они вытащили у нее тот самый сборник кроссвордов, который до этого забыли на кухне.
Даша вернулась к шторам. Выглянула в щель… Скотопасских сделал характерный жест: глядя на страницу кроссворда, он прищелкнул пальцами.
Могильщик вздрогнул, взмахнул во сне руками, подпрыгнул на сиденье и ударился о крышу головой.
Подфарники и свет в салоне погасли.
Много часов назад, оставив «ленд ровер» на стоянке перед «Хаум Раум», войдя в офис и поднявшись на этаж, Дэн сразу столкнулся с Виноградом… К ним подошел Хоппер фон Поппер Первый. Позже присоединилась Люда Тупозаглотышева.
Опираясь рукой о плечо Хоппера, принимаемого за Константина Виноградова, Люда, – он постоянно забывал, что выступает в амплуа молодой девушки, – сказал:
– Мы идем осматривать новинку?
– Дэн, правда, пошли к «роверу»! – поддержал Костя.
Виноград нервничал, глядя, как Люда ведет себя с шефом «Хаум Раум». Опасался, зная характер Первопоппера, взрыва.
– Давай глянем! – обнимая фон Поппера за плечи, Тупозаглотышев толкнул его к лифту. – Закурить есть?…
– В кабинете…
– Сгоняй, чего стоишь? На улице закурим…
– Была охота гонять! – заартачился «фон».
– Ладно, не бегай, – смилостивился Тупозаглот. – Двигай джип смотреть! – он с силой хлопнул Поппера по плечу.
Четверо вышли на улицу. В дверях Костя шепнул:
– Ты это… Полегче с ним!
– Подумаешь! Чего он мне?!… Кроме начальника меня никто не волнует… -Не таких видали. В рейсе радисту так по морде заехала – он башкой радио расколол. Ты в курсе: я летала?…
Окружили автомашину.
– Дэн, великолепно!… Только… Ты говорил: двойной?!… А этот…
– Ты что, мерил мощность? – раздраженно произнес Дэн.
– Хорошо… Пусть двигатель… А фары?… – продолжал недоумевать Виноград, обходя «ровер» кругом. – Фары только две. И потом… – он заглянул в салон. – Где вторая музыка?… Музыка только одна!
Вслед за Костей в салон заглянул Первопоппер.
– Там кто-то есть! – произнес он.
Задние стекла – тонированы и непрозрачны, но сквозь переднее салон просматривался неплохо.
– Как, есть? – Скотопасских сделал вид: ничего не понял.
– Вон, за передними сиденьями…
«Туша» заворочалась, – почувствовала на себе взгляд.
«Ленд ровер» заметно качнулся.
– Никого нет!… Взгляните на колеса. Офигеть, какие широкие…
Фон Поппер постучал по стеклу. «Туша» заворочалась сильнее.
«Ленд ровер» закачался.
– Амортизация пошла! – сказал Дэн. – У этих машин всегда так: после езды по неровной дороге амортизаторы реагируют с запозданием.
– Что вы обманываете?! – возмутился Хоппер. – Я вижу: там кто-то есть…
– И фары ординарные! – поддакнул Костя.
– А голой задницы вы в окне не видите?… – вспылил Дэн.
Первопоппер медленно отвернулся от машины. Слегка запрокинул голову, в осанке почувствовалась надменность. Взгляд случайно скользнул по окнам второго этажа…
– Вижу…
В окне второго этажа белели чьи-то ягодицы. Дэн на них не смотрел.
– Неудивительно, что вам мерещится кто-то в салоне… Пора закруглятся!
