Наконец, расстегнулась одна. Вторая. Третья. Четвертая. Русалка опускается на колени и с трудом сдирает вниз задубевшие от воды джинсы. Зубами стягивает с меня трусы…»
Точка, точка, запятая… И еще страницы. И еще абзац. И еще точка. Большая. Вторая часть закончена.
Отваливаюсь на спинку кресла и гляжу на календарь, на часы – сегодня суббота, девять часов утра:
– Успел!!!
Я перевернул портрет Мерилин лицом к себе. Поцеловал ее в губы:
– У меня все получается. Я успел.
Снова отворачиваю Мерилин к стене. Влетаю в одежду. Спешу к овощному.
В магазине по быстрому беру пакет лука. Выхожу. Занимаю позицию в нескольких шагах от двери. Жду.
Она пришла на четвертой сигарете. Я увидел ее издали. Пригляделся.
Прошлый раз я ее как-то больше со спины оценил. А и спереди она – красивая. Елки: грудь, как у Мерилин.
Говорю себе:
– Посмотрел? Живая. Топай…
Но я не ушел. Дождался, пока подойдет. Поздоровался:
– Добрый день.
Девушка узнала и улыбнулась:
– Здравствуйте, налетчик.
Я быстренько глянул на ее руку. Обручального кольца не было. Конечно, она могла его просто не надеть. И все-таки, все-таки…
Спросил:
– Вы в овощной?
Рыжая кивнула:
– Да. Вы тоже?
И я кивнул:
– Только что вышел. Хотел домой, но вижу вы. Решил поинтересоваться: как ваша нога?
Пострадавшая махнула рукой:
– Не беспокойтесь. Ничего серьезного. Царапина. Уже совсем зажила.
– Угу. Ну, тогда до свидания.
– До свидания.
Она зашла в магазин. Я переложил свой пакет из одной руки в другую и… не двинулся с места. Закурил еще одну. Так курить захотелось что-то.
Девушка вышла и изумилась:
– Вы еще здесь.
Что ей сказать? У нее в руках две сумки:
– Решил искупить свою вину. Давайте донесу до дому…
Она снова улыбнулась, как в самом начале сегодняшней встречи:
– Конечно, лучше поздно, чем никогда… Но спасибо, не нужно…
Пошла прочь. Я смотрел на ее прелестные ножки. Не нашел и следа от нанесенной мною раны. Потом перевел взгляд на плечи. Под тяжестью двух сумок в руках они заметно напряглись. Нет, не для таких тяжестей были созданы эти красивые плечи.
Я догнал девушку. Сунув свой пакет подмышку, взял ее сумки. Тяжелые.
Она выпустила:
– Здесь недалеко…
А я почему-то бросился оправдываться:
– Я в тот раз очень торопился. И потом, у вас была только одна сумка… Да и подумал, вдруг вы женаты. Что подумает муж, когда увидит вас с незнакомцем…
Рыжая распахнула глаза:
– А вы думаете, я за это время успела развестись?
– Нет. Просто я думаю, что вы не замужем.
– Это почему же?
– Потому что, будь у вас муж, то эти бы две сумки тащил он, а не вы, теперь я…
– Плохо вы знаете современных мужчин…
Я возмутился:
– Разве все мужчины поголовно плохие?
Она с усмешкой глянула на меня:
– Ну, конечно, бывают и исключения… Мы пришли. Давайте сумки…
Да, мы уперлись в дверь подъезда. Как-то быстро так дошли до этой многоэтажки. И я совсем не устал. И мог бы нести эти сумки хоть до конца следующего квартала. Но рыжая сказала:
– Спасибо. До свидания.
Я отдал сумки:
– До свидания.
Домой я летел, как на крыльях, держа в когтях пакет с луком. Хо-хо, ведь написал уже две части – почти половину репортажа. И ее нашел. И теперь знаю, когда она ходит в магазин. Знаю дом, в котором она живет. Знаю, подъезд. Хотя, зачем мне это, собственно, знать?
Дома повернул Мерилин к себе. Она посмотрела на меня строго: да, зачем тебе, собственно, это знать? Что ей ответить:
– А черт его знает?
Я поцеловал Мерилин и извинился:
– Я больше не буду отворачивать тебя к стене. Прости, так как-то вот получилось. Мне до этой рыжей нет никакого дела…
Но думаю-то на самом деле по-другому. Так, до следующей субботы у меня есть целая неделя. Надо успеть написать побольше. Хорошо бы успеть всю третью часть «Как хочется чего-нибудь такого».
Итак, лук – на кухню. Себя – за стол. Пишу:
«…Катя затрясла головой:
– Что ты, что ты, с моим мужем это невозможно. Мы с ним только: я – снизу, он – сверху. Предложила как-то заняться даже не анальным или оральным сексом, просто поменяться местами, так он обалдел: „Кино насмотрелась, развратничать потянуло…”. Как видишь, потянуло… Мне же интересно… А будь он со мной, как ты сегодня, я бы от него ни к кому не побежала. Он у меня замечательный человек. Только это – консерва…, консервативный…»
А после Кати – тоскующая без мужа Лена. Затем мстящая изменщику Валя. Марина с догом Мишей…
К вечеру пятницы я закончил третью часть. Поплевал виноградными косточками в голубой экран. Потом курил у окна. Смотрел сквозь двор. Завтра суббота. Мы ни о чем не договаривались с Ней. Но я знал, что мы увидимся. Почему? Зачем?
Я так и заснул с этими вопросами. И увидел до оргазма знакомый сон.
Мы вышли из кинотеатра. Прямо на Тверскую. Туда, где обитают быстрые машины. Они могут домчать нас, куда наши души и тела пожелают.
Я поднял руку, голосуя. А сам не отрывал взгляда от Мерилин. Свет фонаря освещал ее в упор, как прожектор. Ветер играл роскошными светлыми волосами, распахивал шубку, пробегая по рвущимся из-под белого платья груди и бедрам. Сердце мое билось пламенным дизелем. Я сам хотел быть этим наглым теплым весенним ветром.
Мерилин улыбнулась:
– Мы едем к тебе?
– Я не могу… Это ужасно… Ты не представляешь, что это такое – берлога одинокого мужчины…
Но Мерилин закусила губку:
– Но я хочу, хочу…
– Хорошо. «Лет ит би…» Пусть будет так…
Мы вломились в квартиру. Я опустил Мерилин на пол. Она, видимо, обезумившая от подъездных многоквартирниых запахов, тут же ринулась к окну. Распахнула его. Наглый теплый весенний ветер рванул к ней под платье. Белое одеяние вздулось, раскрылось парашютом, обнажив ее ножки и трусики.
Я не дал платью опуститься. Без всяких причудливых прелюдий схватил и бросил Мерилин в свою несвежую постель.
– Лучше поздно, чем никогда, – сказала она без акцента, закатывая глаза и выгибая спину.
Я замер и вгляделся в лицо. Черт, это была не Мерилин – Рыжая…
Я проснулся. Несмотря на то, что в комнате было темно. Мне показалось, что Мерилин смотрит на меня со стены с укором. Снова заснул.
Рыжее солнце ударило в глаза и разбудило. Встал, не глядя в сторону портрета. Умылся. Позавтракал. Аккуратно оделся. Начистил туфли. Как будто в театр собрался, а не в магазин.
И она определенно тоже готовилась к «шопингу». Пришла в то же самое время. И одета, кажется, в этот раз как-то неуловимо особенно.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Опять купила кучу овощей. Позволила донести сумки до подъезда. Тяжеленные. Но, как говорит Казимир, назвался Гераклом, полезай в упряжь.
В этот раз мы шли молча. Я удивлялся себе. Вот ведь, за последние недели соприкасался с таким безумным количеством женщин, а рядом с этой – на тебе – робею. Как пацан в начальный период полового созревания.
Да: иду – молчу. И даже голову в ее сторону почему-то боюсь повернуть. Только глаза кошу. На ее лицо. На грудь. На ноги.
А она, похоже, вовсю разглядывает меня. До самого ее подъезда.
Прощаясь, спросил:
– А вы в другие магазины ходите?
Она кивнула:
– Конечно.
Я как-то очень серьезно поинтересовался:
– В какие и когда?
Она также серьезно рассказала:
– По… вторникам и четвергам после работы захожу в молочный. Хлеб покупаю, как получится… А по субботам…
– В овощной.
– Да…
Мы пожали друг другу руки. Как школьники, которые еще никогда в жизни не обнимались, не целовались. Дела…
Нет, она, конечно, красивая. Но у меня были женщины и по-красивее. Но эта, эта какая-то… Какая?…
Простая? Да. Умная? Определенно. Раскрепощенная? Похоже. Самостоятельная? Да. Внимательная? Определенно. Игривая? Похоже… Заходя в подъезд, Рыжая обернулась и как-то так озорно на меня глянула…
Воскресенье и понедельник корпел над четвертой частью «Флирт ведут знатоки». Снова переживал приторговывающую собой Машу. Дочку-любовницу Соню. Фантазерку Игру:
«Флирт – это занимательнейшее занятие. Это детектив, это расследование женщины. Ты переписываешься, перезваниваешься с ней, встречаешься, следишь за жестами, словами, поступками, интонациями. И постепенно, шаг за шагом, раскрываешь ее суть, ее тайны, ее фантазии. Твой мозг постоянно работает, он увлечен познанием прекрасного. Твое тело напряжено, оно увлечено предвкушением…»
«Флирт ведут знатоки»… Лучше уж сказать «вели». Потому что мой нынешний флирт сам ведет меня. Куда? Не знаю. Но главное, что увлекает.
– Мерилин, что меня ждет?
Она, как обычно, мудро молчит.
Во вторник вечером иду к молочному магазину.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Давайте сумку.
– Пожалуйста. Но она не очень тяжелая…
И в четверг тоже иду к молочному. А в субботу – к овощному. Почти лечу. Наконец закончил четвертую часть репортажа. Работал над ней как-то уж очень медленно. Это потому, что отвлекался на Рыжую. В мыслях – очень часто. И наяву – во вторник, четверг. Мои магазинные походы напоминают уничтоженный в свое время график. Впрочем, этот меня совсем не тяготит. Я не просто ждал, я предвкушал и вторник, и четверг. И больше всего субботу. Потому что в этот день будет и времени больше, и Марина (мы, наконец, познакомились) придет, никуда не торопящейся.
