— А генеральный-то наш как рвется с тобой поговорить! — улыбается Нина. — Помнишь, как в прошлом году ты наповал сразила его словами про самое дорогое в жизни!
Еще бы не помнить: мне нужно было делать заказной материал о страховании жизни и здоровья физических лиц. И чтобы потрафить интервьюируемому и расположить его к себе, я состроила невинную мину сложила ручки домиком и спросила:
— Можно ли мне срочно застраховать самое дорогое, что у меня есть?
— Ребенка? — уточнил начальник отдела продаж, принесший по просьбе генерального рекламные проспекты.
— Жизнь? — предположил генеральный.
— Мужа, — стыдливо призналась я двум сидящим напротив мужчинам…
Вдоволь насмеявшись над мужской наивностью, доверчивостью, беспомощностью и неприспособленностью к жизни, мы с подругой «чокнулись» чайными чашками и с удовольствием допили чай с пирожными.
Возвращаясь домой, я случайно встречаю мамину старинную приятельницу. Поздоровавшись и задав пару обязательных вопросов о житье-бытье, я признаюсь, что спешу на работу.
— А какая у тебя работа по вечерам, если не секрет? — поднимает правую бровь мамина знакомая.
— Не секрет, — смеюсь я. — Вечерами мою пол в нашей аптеке.
— Ты работаешь уборщицей? — восклицает ошеломленная пожилая женщина. — Неужели тебя бросил муж?
Гусеница в зеленых листьях
Лето — пора просветления и осознания высшей мудрости бытия. Бесконечные летние дни дают повод пристально рассмотреть все вокруг вплоть до мелочей, а прозрачные летние ночи балуют многозначительными снами и почти мистическими откровениями. Я стараюсь сохранять обрывки занятных летних мыслей, трогательных диалогов и силуэты самобытных образов, чтобы потом использовать их как яркие заплатки в лоскутном одеяле жизни.
* * *
— Поехали опять в этом году на соревнования внедорожников! Только я не помню название деревни, после которой нужно поворачивать в карьер.
— А давай посмотрим по карте, вдруг вспомним. Вроде какое-то медицинское название.
— Может, Заднее?
— Почему Заднее?
— Ну ты же сама все время говоришь, что в твоей аптеке запасной выход почти официально называется задним проходом.
— Нашла: Стафилово!
— Почему Стафилово? Что в нем медицинского?
— Почти Стафилококково.
* * *
— Мам, ты теперь пишешь грустный рассказ про усталость? И больше не будешь сочинять смешных?
— Нет, я пишу смешной рассказ про День независимости.
— А на распечатке на твоем столе большими буквами написано — устав. Устав от забот, от дождей, от капризов?
— Устав — это свод правил фирмы, которую я готовлю к регистрации. А не жалоба на мою усталую жизнь.
— А ты будешь директором фирмы?
— Буду.
— Значит, ты больше не будешь сочинять смешных рассказов?!
* * *
Я звоню мужу на мобильный, когда он работает в гараже, и по его ответу с абсолютной точностью определяю, есть ли у него гости или он наедине со своей техникой. Вариантов мужниных ответов на мои вопросы или просьбы традиционно два:
— Как сама хочешь, так и делай.
И:
— Вот я приду домой и сам все решу.
* * *
Муж привез в подарок из командировки белого фарфорового зайца-копилку — новый экспонат в мою коллекцию. У меня на туалетном столике в спальне веселая компания: черепаха, свинка, слоник, жаба, ежик, енот.
— Я как увидел этого зайчика, сразу о тебе вспомнил!
Заяц щедро усыпан фиолетовыми оспинами горошин. У него огромные уши, бодро торчащие из самой середины темечка, объемная филейная часть и лицо честного троечника.
* * *
Мы случайно привезли из усадьбы в листьях салата толстую мохнатую гусеницу. Дочка решила ее не выбрасывать и поместила в аквариум, освободившийся после переселения улиток. Гусеница осмотрелась и свила себе кокон. И скоро, по дочкиным уверениям, превратится в прекрасную бабочку с нежными бархатистыми крыльями, украшенными диковинными орнаментами.
Нужно уметь рассмотреть в каждой ментальной гусенице ее выдающийся потенциал.
И не торопить время.
— Как же я в детстве ненавидела кипяченое молоко с пенкой! Нас в садике не выпускали из-за стола, пока мы не выпьем все до донышка. Я, как ни старалась, не могла проглотить ни глоточка и грустно разглядывала полустершуюся картинку на щербатой фаянсовой кружке с отбитой ручкой, — мы с ней сидим на уютной веранде большого усадебного дома, пьем свежесваренный кофе с молоком из изящных чашек костяного английского фарфора и ведем традиционный отпускной разговор «за жизнь». Почему-то все темы наших жизненно важных обсуждений именно на отдыхе вращаются вокруг воспоминаний о детстве, таком непростом и таком бесправном и счастливом одновременно. И плавно вытекающих из них планов на наше светлое и прекрасное будущее.
— А еще я не любила четверг, потому что по четвергам у нас в школе была политинформация и являться в школу нужно было на целых полчаса раньше, к восьми утра, — я разливаю остатки божественного напитка и распечатываю очередную пачку печенья с шоколадом. Бог с ней, с фигурой, ведь у нас же отпуск, в конце концов…
— А я — делать стенгазету под учительскую диктовку, — она с честью подхватывает выпавшее из моих ослабевших рук после обильного кофейно-шоколадного возлияния знамя почетного рассказчика и хронографа. — И еще тушеную капусту в столовой. И гороховый суп.
— И рыбные тефтели!
— И заклеивать на зиму окна в классе!
— И мыть парты в конце каждой четверти!
— И физкультуру на лыжах, после которой все уроки чешутся ноги!
— И произведения из списка по школьной программе по литературе! И тем заманчивее и интереснее казались книги не по списку, а на свой вкус!
— И в сочинении никогда нельзя писать правду, а только то, что написано в учебнике или рассказывала учительница. Например, я мечтаю стать настоящим гражданином своей страны.
— Какая страна, о чем ты? Как же я мечтала в детстве иметь собаку! И чтобы непременно большую, сильную и пушистую. Я даже имя ей заранее придумала — Вулли, как в рассказе Сетона-Томпсона про рыжего пса-убийцу.
— А я раньше так хотела иметь настоящую лошадку, можно даже маленькую лошадку — пони. И чтобы за ней ухаживать, и ее кормить, и на ней кататься верхом.
— А еще я хотела сниматься в кино и чтобы обязательно главная роль. И интервью потом давать, и чтобы фотографии во всех журналах.
— А я — золотые туфли на высоких каблуках!
— А я — выйти замуж за принца и чтобы непременно по любви!
— А я замуж не буду торопиться. Когда я вырасту, я выучусь на ветеринара и открою приют для бездомных животных. Ведь ты мне в этом поможешь? — она внимательно смотрит на меня, и в ее голосе слышится не вопрос, а уверенное утверждение.
Она — это моя дочка десяти лет от роду.
— Надо меньше есть! — шепнула мне молния на любимых стареньких джинсах.
— Надо меньше есть! — укорила меня узкая юбка от парадно-выходного офисного костюма.
— Девочки, все-таки надо меньше есть! — мы с подругами дружно «чокнулись» высокими стаканами с мохито и запили коктейлем настоящую бездну салатов, горячих закусок, супов, сыров, роллов, грибов, фруктов и пирожных. А потом «чокнулись» еще одной порцией мохито. А потом…
А потом я на самом деле задумалась о собственном режиме питания. Если раньше я не прилагала никаких усилий, чтобы весить неизменные пятьдесят два килограмма, то сейчас, очевидно, годы решили взять свое и потребовать сатисфакции за частые ночные посиделки с мужем, живым пивом и креветками и отвязные гастрономические девичники с конфетами, коктейлями, тортиками и пирогами.
Садиться на диету я побоялась — испугалась испортить последние родные зубы, утратить тронутые благородной сединой волосы и загубить кожу лица. Поэтому я просто решила урезать объемы своего привычного рациона. Ну и больше не есть на ночь жареной свинины и шоколадных конфет.
Голод оказался не теткой. И даже не свекровью. Вероятно, вследствие недостаточного питания головного мозга я стала плохо соображать и даже зачем-то разрешила ребенку оставить в доме трех принесенных с прогулки улиток, похожих на виноградных. Дочка определила новоселов в пустовавший аквариум и дала им имена.
— Это Констанс, Сьюзен и Оливер! — разъяснила она своей голодающей матери, размышляющей о возможном вкусе новых постояльцев.
— Вроде бы улитки бесполые, — неуверенно скалаза я.
— Очень даже полые! — горячо воскликнул ребенок. — Я видела, как Сьюзен и Оливер целовались, а у Констанс депрессия!
Одинокая Констанс, пытаясь выйти из депрессии, целыми днями жевала листья салата и одуванчика. В унисон с ней обе дочкины сухопутные черепахи дружно перемалывали тертую морковку, закусывая ее капустой с помидорами. Кот методично хрумкал своим сухим лечебным кормом. Только я страдала натощак.
