ГЛАВА V
Все, что на другой день во время поездки обращало на себя взгляд Элизабет, казалось ей новым и интересным. Сердце ее радостно билось. Вид Джейн доказывал, что за ее здоровье можно не опасаться, а предвкушение путешествия на север служило постоянным источником радостных мыслей.
Когда карета с главной дороги свернула на проселок, ведущий к Хансфорду, путники стали искать глазами приходский домик, который мог теперь открыться за каждым поворотом. Они проехали мимо ограды Розингс-парка, и, вспомнив рассказы об его жителях, Элизабет не могла удержаться от улыбки.
Наконец показалось и само жилище мистера Коллинза. Сад, спускавшийся к дороге, с домом в глубине, зеленая ограда, лавровый кустарник — все свидетельствовало о приближении к цели путешествия. Кланяющиеся и улыбающиеся мистер Коллинз и Шарлотта появились в дверях, и экипаж с кланяющимися и улыбающимися пассажирами остановился у небольшой калитки, отделенной от дома короткой гравиевой дорожкой. Приезжие тотчас вышли из кареты и вместе с хозяевами дома принялись с наслаждением друг друга рассматривать. Миссис Коллинз встретила подругу самым сердечным образом, а Элизабет, видя, как радушно ее принимают, почувствовала еще большее удовлетворение оттого, что решилась на эту поездку. Она сразу заметила, что женитьба нисколько не изменила манер ее кузена, который обычными многоречивыми приветствиями задержал их на несколько минут у калитки, обстоятельно расспрашивая Элизабет обо всех членах ее семьи. Затем они были введены в дом без дальнейших проволочек, если не считать того, что мистер Коллинз обратил внимание приезжих на красоту парадного входа. И как только они оказались в прихожей, он снова напыщенно приветствовал их по поводу вступления в его скромное обиталище, дословно повторив сказанное его женой касательно предстоящего отдыха путешественников.
Элизабет заранее готовилась увидеть Коллинза во всем блеске его величия. И ей трудно было избавиться от мысли, что, указывая на размеры помещения, вид из окон и обстановку, он обращался главным образом к ней, давая почувствовать, чего она лишилась, отказавшись выйти за него замуж. Но хотя все выглядело уютно и мило, она все же была не способна порадовать его ни единым знаком сожаления и поглядывала на подругу, удивляясь, как это ей удается сохранять жизнерадостность, имея такого спутника жизни. Когда мистер Коллинз произносил что-нибудь, от чего его жена могла бы прийти в смущение, — а это случалось нередко, — Элизабет невольно бросала взгляд на Шарлотту. Раз или два она заметила, что подруга слегка покраснела, но в большинстве случаев Шарлотта мудро пропускала подобные высказывания мимо ушей. Просидев в гостиной столько, сколько было необходимо, чтобы воздать должное каждому находившемуся в комнате предмету — от буфета до каминной решетки, — описать их путешествие и рассказать обо всем, что они видели в Лондоне, гости вместе с хозяином вышли в просторный, прекрасно разбитый сад, который мистер Коллинз обрабатывал собственными руками. Работа в саду была для него одним из любимых развлечений, и Элизабет с восхищением наблюдала, как великолепно Шарлотта владеет собой, рассуждая о пользе физического труда и признаваясь, что она всей душой поддерживает эту склонность супруга. Проведя гостей по всем продольным и поперечным дорожкам и не давая им возможности высказать одобрение, которого сам же добивался, мистер Коллинз обратил их внимание на каждый открывавшийся глазам вид, сообщая подробности, от которых самая привлекательная картина теряла всякое очарование. Он мог точно определить, какие поля простираются в каждом направлении, сколько стволов насчитывается в любой, самой отдаленной купе деревьев. Но из всех прекрасных видов, которые могли прославить его сад, графство и даже королевство, ни один не мог сравниться с изумительным видом на Розингс, открывавшийся почти перед самым его домом в прогалине среди окаймлявших парк деревьев. Это было в самом деле красивое современное здание, удачно расположенное на склоне холма.
Из сада мистер Коллинз хотел было провести гостей по двум своим пастбищам, но, так как обувь дам не могла уберечь их ноги от еще не вполне растаявшего снега, с хозяином отправился один сэр Уильям, а Шарлотта позвала сестру и подругу осматривать дом, радуясь возможности сделать это в отсутствие мужа. Дом оказался небольшим, но удобным и отлично спланированным. Все в нем было обставлено и устроено с основательностью и вкусом, свидетельствовавшими о хозяйственных способностях Шарлотты. Отвлекаясь от мыслей о мистере Коллинзе, во всем можно было усмотреть дух благополучия. А по удовлетворенному виду Шарлотты Элизабет заключила, что ее подруга и в самом деле нередко о нем забывает.
Элизабет уже было известно, что леди Кэтрин до сих пор не перебралась из своего поместья в Лондон. Разговор об этом зашел за обедом, и принимавший участие в беседе мистер Коллинз заметил:
— О да, мисс Элизабет, в воскресенье вы будете иметь честь лицезреть леди Кэтрин де Бёр в церкви, и мне нет нужды говорить о том, как сильно вы будете ею восхищены. Моя патронесса — само воплощение любезности и снисходительности, и я не сомневаюсь, что после окончания службы вы удостоитесь какого-нибудь знака внимания с ее стороны. Я даже, почти не колеблясь, могу сказать, что все приглашения, которыми она почтит нас за время вашего пребывания в Кенте, она распространит на вас и на мою сестру Марию. Она необыкновенно внимательна к моей дорогой Шарлотте. Мы обедаем в Розингсе два раза в неделю и никогда не возвращаемся домой пешком: экипаж ее светлости всегда к нашим услугам. Мне следовало сказать, — один из экипажей ее светлости, поскольку их у нее, разумеется, несколько.
— Леди Кэтрин в самом деле весьма степенная и рассудительная дама, — подтвердила Шарлотта. — К тому же она очень внимательная соседка.
— Совершенно верно, дорогая, это как раз то, что я имел в виду. Никакое почтение к столь высокой особе не может оказаться чрезмерным.
Вечер был посвящен главным образом разговорам об уже известных читателю хартфордширских новостях. Перед сном, оставшись в своей комнате одна, Элизабет смогла обдумать, насколько ее подруга удовлетворена своей судьбой, разобраться в образе действий, избранном Шарлоттой по отношению к мужу, и прийти к выводу, что он является наилучшим. Она могла также мысленно представить себе, как будет дальше протекать ее визит в Хансфорд: размеренный ход домашних занятий и бесед с подругой, назойливость мистера Коллинза, курьезные встречи в Розингсе, — картины эти одна за другой промелькнули в ее воображении.
В середине следующего дня, когда Элизабет одевалась в своей комнате перед прогулкой, снизу донесся неожиданный шум. Ей показалось, что весь дом мистера Коллинза пришел в смятение. Прислушавшись, она разобрала, что кто-то весьма поспешно поднимается по ведущей в ее комнату лестнице, выкрикивая на ходу ее имя. Элизабет распахнула дверь и увидела на площадке Марию, которая, захлебываясь от возбуждения, выпалила:
— Элиза, дорогая, ради бога, скорее! Бегите в столовую. Если бы вы знали, что вы увидите из окна! Я вам ни за что не скажу. Скорее, скорее, сию же минуту!
Элизабет тщетно пыталась расспросить Марию о случившемся. Девица не желала ничего говорить, и обе прибежали в столовую смотреть на чудо через окно, которое выходило на проезжую дорогу. Они увидели двух дам, сидевших в низеньком фаэтоне, который остановился у садовой калитки.
— И это все? — воскликнула Элизабет. — Я ожидала, что в сад, по крайней мере, забралась свинья, а это всего лишь леди Кэтрин и ее дочка.
— Ну что вы, дорогая Элиза! — отвечала Мария, явно возмущенная ее ошибкой. — Какая же это леди Кэтрин? Пожилая дама — это миссис Дженкинсон, ее компаньонка, а та, что помоложе, — сама мисс де Бёр! Вы только на нее посмотрите. До чего она крошечная! Кто бы мог подумать, что она такая худенькая и маленькая!
— С ее стороны крайне нелюбезно заставлять Шарлотту стоять на таком ветру. Неужели ей трудно зайти в дом?
— Шарлотта говорит, что она почти никогда к ним не заходит. Появление мисс де Бёр в доме — особая милость с ее стороны.
— Мне ее вид понравился, — сказала Элизабет под действием вновь нахлынувших мыслей. — Она выглядит болезненной и раздражительной. Что ж, она отлично ему подойдет — будет как раз такой женой, какой он заслуживает.
Стоявшие у калитки Шарлотта и мистер Коллинз беседовали с дамами в коляске. В то же время сэр Уильям, к полному удовольствию Элизабет, расположился на крыльце, почтительно созерцая находившуюся перед ним величественную особу и отвешивая поклоны всякий раз, когда на него устремлялся взгляд мисс де Бёр.
В конце концов все было сказано, коляска отъехала, и хозяева вернулись в дом. Лишь только мистер Коллинз увидел обеих барышень, он тут же поздравил их с радостной новостью. Как пояснила Шарлотта, эта новость заключалась в том, что все они приглашены завтра на обед в Розингс.
