Довершало картину облачение молодого человека. Если скользнуть взглядом сверху вниз, то гардероб его выглядел следующим образом. Белая хлопковая рубашка с рукавами явно короткими и воротником, потерявшим цвет вследствие неумелой стирки. Сквозь тонкую ткань проглядывала черная футболка с неразличимым рисунком, поверх рубашки болтался галстук дикой расцветки: какие-то асимметричные тигры, залегшие в бурых джунглях и лениво взирающие из своей засады на мир косыми глазами. Галстук был на резинке. Поверх рубашки молодой человек напялил кожаную жилетку с отрезанными пуговицами — кто-то глазастый отметил, что петли были на ней с правой стороны, — обрывавшуюся сантиметрах в пяти над поясом. Хлястик же на ней и вовсе проходил на уровне лопаток. Что еще? Штаны. Разумеется, на молодом человеке были штаны. Причем не брюки, а именно штаны: бесформенное серое нечто, не знавшее утюга и щетки, державшееся на тонком плетеном ремешке с пряжкой-аллигатором. Последний штрих — обувь: серые с черным замшевые кроссовки.
Кажется, меньший интерес Роберт вызвал бы, просто напялив клоунский костюм и размалевавшись под «рыжего».
Первое впечатление часто бывает обманчиво. Но и со временем далеко не все изменили мнение о нем в лучшую сторону. Немногие расположились к этому парню. Кто-то его жалел, как умеют жалеть у нас калик и юродивых, кто-то беззлобно потешался над ним, одергивая тех, чье злословие перехлестывало через край. Все сошлись на том, что человек перед ними недалекий, и недоумевали, откуда взялось это диво.
Роберт же с первых минут своего пребывания в фирме словно пытался сгладить первое неблагоприятное впечатление. Он был поразительно улыбчив и доброжелателен, щедр на комплименты и похвалу, вставал, когда входила дама, первым здоровался и тактично умолкал, когда его перебивали. Пару-тройку сердец ему удалось смягчить; у гораздо большего числа «конторских» он вызвал антипатию еще большую. Все его одобрительные реплики, все слова поддержки или сочувствия отдавали... в общем, в них чувствовалась фальшь. Не похоже, чтобы говорилось и делалось это от души, скорее походило на безукоризненно отработанный рефлекс. От этих неуемных восторгов запросто могло стошнить, а его улыбка с выдвинутой верхней губой напоминала гримасу пересмешника.
Как он улыбался! А улыбался он всегда, в любой ситуации. Менялась лишь ширина растяжения тонких губ. Возможно, Роберт был весьма высокого мнения о своей улыбке, ибо старался одарить ею сразу всех. Чтобы не обделить, по возможности, никого в переполненном торговом зале, ему приходилось вращать головой во все стороны и поворачиваться самому, что изрядно действовало на нервы его собеседнику...
Но довольно. Довольно язвить в адрес этого пусть и несколько чудного юноши, едва переступившего порог конторы. Может статься, я сужу о нем предвзято, а ход событий обозначит мою необъективность. Так что я, пожалуй, и вовсе оставлю это занятие — писать чьи-то портреты. Довольно. Дальше я постараюсь лишь излагать происходящее, оставляя свои впечатления при себе.
До «Конторы» Роберт Мастерков, как оказалось, служил преподавателем китайского языка. По образованию он был педагогом. Эта подробность его биографии, едва просочившись из отдела персонала, само собой, дала пищу конторским острословам: из каких соображений отдел персонала завербовал в торговую, фирму учителя китайского? Но эта же подробность вовсе не показалась смешной сотрудникам, занимавшим административные посты: не потеснит ли их этот «китаец»? На какую должность, кроме «сержантской», могут прочить педагога?
Так или иначе, а первый месяц Роберту предстояло трудиться в торговом зале в качестве менеджера по продажам. Условие, обязательное для всех новобранцев. Это был, по мнению Феликса Григорьевича, одного из двух владельцев «Конторы», оптимальный способ переподготовки: новый сотрудник, хочешь не хочешь, начинал ориентироваться в продаваемом оборудовании. Этакий «метод погружения», не требовавший затрат и полностью себя окупавший, ибо новичок не получал тех процентов, которые полагались штатному менеджеру. А главное, у человека не оставалось иного пути, кроме как выучить перечень и основные характеристики оборудования.
Работа менеджера была чем-то сродни работе экскурсовода. Менеджер должен встретить приехавшего по рекламному объявлению клиента, препроводить его к выставленным образцам оборудования, ответить на вопросы, продемонстрировать машины в работе. Главная задача менеджера — убедить этого клиента что-то купить. Когда клиент выражал готовность расстаться с деньгами, менеджер мчался в бухгалтерию и оформлял счет. Сумма, значившаяся в нижней графе счета, шла в актив менеджера. Когда деньги приходили на счет «Конторы», небольшая толика их — чуть меньше одного процента — записывалась на счет удачливого менеджера. Если менеджер преуспевал на этой ниве, то оставался в штате «Конторы», а из премиальных с каждого проданного холодильника складывалась его зарплата, которую он получал в конце месяца в виде длинного белого конверта с шуршащими купюрами внутри. Один процент — это немного, но когда имеешь дело с пятизначными ценами в «условных единицах», то в конце месяца может набежать приличная сумма. Если дело у менеджера не спорилось, с ним расставались без лишних слов.
С утра, ровно к девяти ноль-ноль, менеджеры собирались у входа в торговый зал «Конторы». Раньше это просторное помещение служило столовой сверхсекретного института. Теперь от оборонного «ящика» и духу не осталось: все здание, включая подвалы и чердак, сдавалось в аренду коммерческим организациям. «Контора» занимала весь первый этаж плюс флигель лектория, переоборудованный под склад. Теперь вместо столов и кухонного оборудования в бывшей столовой, образуя замысловатые лабиринты, стояли прилавки, морозильные шкафы, стеллажи, горки, витрины и манекены. За месяц испытательного срока каждому новобранцу предстояло разобраться в моделях и маркировках продаваемого «Конторой» оборудования, понять, что и как работает, что сколько стоит и почему внешне схожие модели могут различаться в цене вдвое, втрое и даже вчетверо. Надлежало вызубрить технические характеристики, порядок проверки, условия поставки и гарантии. Предпочтительно было не только знать температурные режимы каждой модели, но и иметь представление о том, за счет чего, скажем, датчанам удается обеспечивать в своих морозильниках твердые минус двадцать пять, а полякам не удается «опуститься» ниже двадцати. Марки пищевой стали, теплоизоляционные материалы, типы компрессоров с фреоном, разрушающим озоновый слой планеты, с фреоном, безопасным для атмосферы, вовсе без фреона...
Нормальный человек, едва услышав эту программу-минимум, схватился бы за голову и почел за благо унести из «Конторы» ноги. Однако не зря отдел персонала приглашал на работу молодых людей с высшим образованием: недавние студенты быстро прикидывали, что раз выучить все это за месяц невозможно, то и проверить глубину познаний будет сложно. Оказавшись в привычных условиях, когда главное не выучить, а сдать, новобранцы не шарахались от потока информации, а начинали с разведки: кто и как следит в фирме за успехами новобранцев?
Система контроля в «Конторе» существенно отличалась от принятой в вузах. Никто специально не экзаменовал молодых сотрудников. Существовал единственный абсолютный критерий оценки их способностей и успехов: объем продаж. По истечении месяца бухгалтер предоставлял руководству компании отчет о продажах сотрудников. С теми, кто не набирал определенной суммы, расставались. Так что нужно было вертеться ужом, «впаривая» холодильники и стеллажи. А чтобы «впарить», нужно расхвалить товар. А чтобы расхваливать, необходимо знать о нем как можно больше. Вот такая нехитрая цепочка: будешь знать — сможешь продать. Никто не стоял над душой у молодых сотрудников, никто не понукал и не экзаменовал их. Им просто не оставляли иного выхода, кроме как выучить все, что делало этот метод обучения много более похожим на метод обучения щенков плаванию: плыви или утонешь!
Впрочем, имелся у новичков и дополнительный шанс оказаться за дверью — старший менеджер Ольга Талльская.
Старший менеджер — должность, как выражаются в курилке, «сержантская». Тот, кто до сих пор должен Родине свой почетный долг и, следовательно, с военной терминологией не знаком, определяет такую работу грубей и проще: собачья. В любом деле от наемной силы требуется дисциплина: прийти вовремя, выглядеть «в соответствии», делать свое дело, как положено, не сачковать, не отлучаться без спросу.
Надеяться на добросовестность волонтеров, пусть и самых рьяных, по меньшей мере неразумно. Не пройдет и месяца, как сотрудники оботрутся, изучат порядок и распорядок, начнут:
