Я подождал, пока он выкипит, и потом чистосердечно, даже со слезой в глазу, покаялся и обещал быть хорошим, лучшим, передовым. Деликатного намека, что я все-таки единственный продолжатель рода Бомаршовых, оказалось довольно. Папа сразу стал сентиментальным. Это ему обошлось в пятьсот рублей.
Кстати, решил окончательно: писать сценарий. Если папа их пишет за два дня, так неужели же я за неделю не сумею?!
А дневник не та форма. Надоело. Память у меня хорошая, и я отныне буду излагать свои мемуары сразу в магнитофон. Все будет записано на пленку. Мой голос и тот войдет в историю…
А писать стоит лишь для кино!..
Фельетон девятнадцатый. Собачье счастье
У щита объявлений «Кудеяровгорсправки» стояло несколько человек. Миши среди них не было. От нечего делать Мартын занялся исследованием спроса на рабсилу и жилплощадь. Одни объявления уже выцвели, другие были наклеены, видимо, только на днях. Большинство извещений принадлежало частным лицам и начиналось со слов: «Покупаю», «Продаю», «Сдаю», «Даю». Попадались и такие, которые не имели этого телеграфно-делового зачина. Они начинались в стиле эпическом: «Молодой одинокий инженер, очень занятый на работе, ищет…» и т. д. От некоторых объявлений пахло семейными драмами. Так, например, некая Ядвига Ивановна Моисеева и Геннадий Измайлович Рейтузов в пожухлом, с оборванными уголками объявлении доводили до сведения кудеяровцев, что они жаждут обменять две комнаты в разных районах на две вместе (звонить по телефону 29–45). А на другом листке, свежем и новеньком, владельцы телефона 29–45 предлагали две комнаты вместе на две в разных районах. Желающим рекомендовалось вызвать по вышеупомянутому телефону Ядвигу Ивановну или Геннадия Измайловича.
— Жилплощадь нужна? Это дорого пахнет! — раздался пылкий шопот возле уха Благуши.
Миша стоял рядом и пытался обаятельно улыбнуться. Пушистые его усы торчали агрессивно, как у кота, увидевшего мышь. И воинственно сверкали пестрые ангорские глаза.
— Спасибо за ласку, — ответил Мартын, — я постоянно прописан в другом городе.
— Так, может быть, вы собираетесь две в разных на две вместе? — продолжал улыбаться Миша.
— Рано еще, — сказал Мартын и почему-то покраснел.
— Ну, я пошутил, — произнес Миша. — Я знаю, что вы сейчас мечтаете только о кожреглане. Вы не забыли случайно — это пахнет сотней рублей сверх суммы?
— Если я запамятую о деньгах, то вы, надеюсь, мне на: помните? — стараясь быть учтивым, проговорил Мартын Благуша.
К Мише подскочил какой-то гражданин с лицом вулканического происхождения и громко зашептал:
— Наше вам! Как живем-можем?
— Как можем, так и живем, — словно заклятье, произнес Миша и ринулся к уху гражданина с такой скоростью, будто хотел его откусить. Знакомые, быстро перебирая губами, о чем-то зашептались.
Сначала Мартын ничего не слышал. Потом, по мере того как беседа подогревалась, до него стали долетать отдельные обрывки фраз. По ним Благуша установил, что тема разговора возвышенна и благородна, но носит трагический характер. Миша жаловался на то, что улучшение работы местного универмага бьет его по карману. Знакомый Миши с лицом вулканического происхождения, наоборот, был настроен боевито и оптимистически:
— Хорошо работают не все универмаги. И в этом наше счастье. Человек, который может достать вещь, еще не скоро выйдет из обихода… Попробуйте купить цигейковую шубку или нейлон-паутинку. Или гарнитур в стиле «Вампир».
— А что, кому-нибудь надо? — оживился Миша. — Я могу достать гарнитур… Это трудно, но возможно… Это будет пахнуть…
— Не надо, я сам достану что угодно для души. Главное, Миша, знать, где чего не хватает, в каком городе что дефицитно. Надо чутье иметь!
Миша зашевелил ушами и втянул воздух.
…Людям, творящим правое, нужное дело, не к чему таиться. Они говорят о нем полным голосом. Но есть среди нас еще личности, говорящие шопотом. Они толкутся возле магазинов, предлагая на ухо товар, которого в данный момент нет на прилавке. И, конечно же, просят приплаты за услугу… Они пролезают в учреждения — там их шопот похож на жужжание мухи. И, как мухи, эти шептуны разносят заразу сплетен, накипь слухов. Но личности, говорящие шопотом, имеют голоса. Попробуйте схватить их за ухо и извлечь из щели на свет. Ого, каким благим матом они завопят!.. И надо уметь распознать их подлинный голос, а подчас и голос, с которого они шепчут.
— Господи, ну и мерзота! — вздохнул Мартын, сдерживая желание подойти к шептунам и стукнуть их лбами. — Шопот, робкое дыханье, трели милицейского свистка, как сказал бы Можаев. Ну, что поделаешь — общественная нагрузка: надо выяснять тайны кожпальто…
Миша извиняющимся тоном прошептал:
— Простите, но пока Виктория Айсидоровна опаздывает, я тут выясню одно обстоятельство…
«Спасибо товарищу Можаеву, который втянул меня в эту историю, — размышлял Мартын. — Сагитировал на поход к этим пройдам. Тебе, говорит, они почему-то больше доверяются. Обидно. Если я не ввязываюсь во все встречные скандалы и занимаюсь только своим делом, то меня, значит, можно причислить к лику неправедников? А тут еще Надя! Но я докажу Наде, что я могу не хуже Юрия сдать экзамен на Шерлока Холмса».
— Я уже тридцать секунд здесь, — сказала Вика, — а вы меня не замечаете. Для ответственного работника искусств это неприлично.
— Работники искусств не любят опозданий, — сказал Мартын серьезно. — Но я прощаю вам полчаса, так как это наше первое свидание!
«Хлопчики, — подумал Благуша, мысленно хватаясь за голову, — еще час — и я стану законченным пошляком. Ах, бис меня возьми! Неужели Юрий прав, и я еще настолько несовершенен?..»
Вика одобрительно притопнула туго очулоченной ножкой:
— Когда с вами нет этого противного Можаева, то вы совсем другой. Я сразу поняла еще там, в Красногорске, что вы можете оценить душу красивой женщины.
— Оценить? — как из-под земли вырос Миша. — Здравствуйте, Виктория Айсидоровна! Простите, я не слышал, что надо оценить?
— Ах, Миша, вы этого не поймете! — сказала Вика и взяла Мартына под руку. Ведите нас лучше к Маргарите Бакшиш, к этой суперженщине!
— Пожалуйста, — прошептал Миша. — Идемте, она нас ждет. Но что касается оценок и расценок, имейте в виду — я специалист. Сейчас специалистам стало хуже. Человек идет в магазин и покупает вещь. Но разве эта вещь — вещь? Она стандарт. Вот я достаю только уникальные предметы. Но моя зарплата все-таки падает. Покупатели все больше верят в магазин и все меньше в меня. Плохие времена!
— А почему бы вам не устроиться на работу? — наивно спросил Мартын.
— Не говорите так, — прошептал Миша, — вы мне делаете больно. Я ж инвалид. У меня галлюцинации по ночам. Мне вечно снятся гадальные карты: дальняя дорога, казенный дом, бубновый туз… Я могу вас обслужить, могу достать все, что хотите. Даже билет в Большой театр в Москве… На «Лебединое озеро» со всеми удобствами. Я могу познакомить вас с нужным человеком, дать консультацию по жизненно-необходимым вопросам… Но подчиняться труддисциплине не могу. Нервы! Простите, я вас сейчас догоню, — и Миша юркнул в подворотню.
Несколько минут его не было. Но вот Миша выскочил впереди, метрах в ста, из другой подворотни и как ни в чем не бывало стал поджидать спутников.
— Просто я не хотел встречаться с одним нехорошим человеком, — пояснил Миша вполголоса. — Я не могу с ним разговаривать. Он всегда делает мне больно.
— Кредитор? — спросил Мартын.
— Нет. Я никому не должен. Предпочитаю деньги взаймы не брать. Как говорят знающие люди: «берешь взаймы на время, а отдаешь навсегда». И все равно приходится ходить по городу с оглядкой. Такое уж мое собачье счастье!
Вика, Мартын и Миша двигались улицей 31 мая и свернули на мост имени Женского дня. После дождя город как-то подурнел. Стены стали серыми, а тротуары — белыми. С заборов обильными потоками стекала краска… Общую картину несколько оживляли плакатики «ОСТОРОЖНО: ОКРАШЕНО!», антигусиные знаки и железные щиты «НЕ СИФОНЬ, ЗАКРОЙ ПОДДУВАЛО!».
Поход к Маргарите Бакшиш протекал без особых происшествий. Вика мило щебетала, отвечая на приветствия знакомых. Мартын мысленно проклинал Можаева. А Миша время от времени шептал: «Я вас догоню» — и скрывался в подворотнях.
Выскакивая затем из очередного проходного двора, он застенчиво топорщил свои кошачьи усы и жаловался:
— Неудачный день! Я не говорю о встречах! Но я сейчас узнал, что в магазин номер семь привезли шерстяные мужские костюмы. Такое мое собачье счастье! И Виктория Айсидоровна сегодня без машины. Как назло!..
— Я разнашиваю новые туфли, — заявила Вика. — И три дня придется ходить пешком. Это ужасно, когда все кругом толкаются. Надо было бы установить порядок: когда идет не простой смертный, перекрывать пешеходное движение.
