«Мы у него даже руль отняли!»
Случилась эта история лет пятнадцать назад. Один радист с нашего сухогруза, во время рейса в Японию, купил себе автомобиль. Японские машины, тем более подержанные, всегда были дешевыми. Правда, расположение руля с правой стороны было для многих в диковинку — но привыкнуть к этому было можно.
Покупку быстро растаможили, после чего сам радист в компании с механиком и старпомом отправились в ресторан обмывать покупку.
Обмывали очень тщательно — чтоб машина ездила быстро и не ломалась. Дошло до того, что радист, виновник торжества, напился буквально в дрова и даже не стоял на ногах. Механика тоже слегка заносило — и лишь старпом выглядел более-менее нормально. Поэтому он и сел за руль, решив развезти перебравших приятелей по домам. Рядом с собой, слева, он посадил радиста, а механик развалился на заднем сиденье.
Едут. Тут — гаишники, будь они неладны. Хотя, их ведь тоже понять можно — на водительском месте сидит человек, абсолютно пьяный, шатается и чуть ли не бьется лбом в стекло. Старпом начал было их уговаривать:
— Ребята, да нам только до дома доехать надо!
— Какой там домой! У вас водитель настолько пьяный, что вы только до ближайшего столба и доедете. Да еще и собьете кого-нибудь. На штрафплощадку! — негодовали гаишники.
— Ну, пьяный водитель, ну и что? — продолжал спорить старпом. — Так мы у него даже руль отняли! Вот, смотрите!
Инспектор заглядывает слева в машину — и правда, нет руля!
Недоуменная пауза разрешилась довольно быстро. Гаишники настолько оценили японскую диковинку, что отпустили (правда, под ответственность старпома) всю пьяную компанию по домам.
В техническом отделе нашего управления как-то установили машину для уничтожения документов. Нам, в принципе, она была и нафиг не нужна — но уж раз установили, надо учиться ее использовать.
Первоначально мы в нее разные бумажки запихивали и с любопытством следили, как она превращает их в груду тончайших полосок. Однако, вскоре это нам надоело.
Сидим мы как-то в отделе, жара одолевает, делать нечего. Нет, вроде работа у всех есть — но ничего не хочется делать. Тем более, что шеф куда-то уехал.
Начали опять развлекаться с чудо-машиной. И тут кто-то из нас заметил на передней панели машины, возле кнопок, наклейку. На ней был изображен перечеркнутый мужской галстук.
— А-а, это чтобы галстук туда не попал — иначе задушиться можно, — догадались мы. — Специально для русских сделано, не иначе.
И тут же завязался спор — сможет ли эта машина уничтожить галстук с такой же легкостью, с какой истребляет бумагу. Одни утверждали, что, раз уж такая наклейка есть — то, значит, может. Другие, наоборот, считали, что наши советские галстуки никакой машине не под силу. В общем, спор дошел до того, что решили провести эксперимент.
Но никто не хотел жертвовать своим галстуком.
В конце концов, мы нашли галстук — он висел на спинке стула шефа вместе с пиджаком. День был жарким, и шеф, уезжая, оставил свои вещи в отделе. Мы долго не мучились вопросом — что сделает с нами шеф за такую мелкую пакость — все равно, мол, машина его испортить не сможет.
Короче, запустили машину и засунули в нее галстук.
И тут же прониклись уважением к импортной технике. Агрегат настолько изжевал и искромсал галстук шефа, что мы первые секунды были в восторге. И лишь потом подумали о неминуемой расплате.
Положили мы то, во что превратился галстук, шефу на стол, и в унынии стали его ждать. Приехал шеф довольно быстро. Мы сидели за столами и делали вид, что усиленно работаем, даже головы не поднимали. Шеф сделал несколько звонков по телефону и лишь потом заметил, что у него лежит на столе. Удивленно вскинув брови, он поднял это в руке.
— Эт-то еще что такое? — зловеще спросил он. Мы по-прежнему изображали полнейшую занятость в надежде, что кто-нибудь из нас придумает более-менее нормальный ответ. Однако, тишина стояла гробовая.
— Я вас спрашиваю — что это такое?! — повысил тон шеф. Мы оцепенели. Памятуя о том, что в наш отдел этот человек пришел, будучи опытным опером, мы поняли, что нас он все равно расколет. И решили сознаться сами.
— Понимаете, Сергей Васильевич, — промямлил я, — мы тут осваивали это новое приспособление для уничтожения документов. А там — видите — нарисован перечеркнутый галстук. Вот и вышел у нас спор — сможет она его порезать или нет… А галстук мы вам новый купим!
Тишина висела в воздухе еще несколько мучительно долгих секунд. Потом шеф презрительно усмехнулся и заявил:
— Хорошо хоть, что член там не нарисован!
Мы не выдержали и грохнули хохотом.
Дело было в Мытищах. Как-то оперативник в штатской одежде спешил на важную встречу в Москве. А так как своей машины у него не было, ему пришлось ловить частника.
Остановилась шикарная иномарка, в которой сидели три человека из категории «лиц криминальной национальности». Оперативник в душе махнул рукой — тут уже не до всего, лишь бы успеть. И сел в машину.
Ехали они довольно быстро, но на посту ГАИ их остановил инспектор. Парень, сидевший за рулем подошел к гаишнику, о чем-то долго с ним говорил. Потом вернулся в машину и несколько раз включал и выключал фары. Затем опять вернулся к инспектору, который, несмотря на все увещевания, выписал ему штраф. Тот штраф уплатил, буквально прыгнул за руль и газанул.
А потом — мат-перемат чуть ли не всю дорогу. Водитель был настолько нервным, что несколько раз пришлось резко тормозить, чтобы не вписаться в идущую впереди машину. Будучи человеком участливым, опер поинтересовался:
— Что, гаишник много взял, что ли?
— Да при чем тут много или мало! — еще больше распалился водитель. — Мне денег для милиции не жалко! Понимаешь, у меня машина угнана, вот эта самая машина, а этот кретин мне: «У тебя фара не горит!»
У нас в школе милиции принимали гостей из Америки — полицейских из Техаса. Ну, там, обмен опытом и все такое прочее. Конечно, наши расстарались, скинулись — и накрыли хорошие столы. Из напитков выбрали хороший «Кристалл», экспортный.
Американцы оказались довольно славными ребятами, несмотря на то, что работали в специальном отделе (в нашей системе такого нет) нравственности — ну, что-то типа «полиции нравов». Они по достоинству оценили и столы, и «Кристалл», и наше общение. А чуть позже, изрядно подпив, тематика разговора плавно и ненавязчиво перешла с милицейско-полицейской тематики на лирику. Завязался спор на тему — русские или американцы являются более темпераментными любовниками.
Словесные баталии были жаркими — несмотря на то, что велись через переводчика и этот переводчик также был уже изрядно пьян. Господи, какие только аргументы мы друг другу не приводили!.. Вспомнить страшно. Однако, Вася Слепцов, сидевший рядом со мной, положил конец этому разговору буквально несколькими фразами.
— Вот вы, американцы, как показываете «фак»?
Бравые полицейские из Техаса тут же поняли, о чем идет речь, загоготали и все, как один, выставили кулаки с оттопыренными средними пальцами.
— Так вот, — продолжал Вася, — а мы, русские, это же самое показываем вот так!
И изобразил широко известный и недвусмысленный жест, положив кисть правой руки на локтевой сгиб левой…
Эта история произошла в одном училище МВД. Был там один парень, которого все почему-то называли Витя-"сифон". В конце концов, мне стало интересно, и я спросил — почему у него такое странное прозвище. Мне объяснили — мол, «сифон» — это сокращение от слова «сифилитик».
— Что — правда? — ужаснулся я.
— Да нет, — поспешили меня успокоить. — Не совсем.
А дело было так. Был период, когда в училище началась самая настоящая эпидемия сифилиса. Буквально каждый месяц в больницу увозили по три-четыре человека. Разумеется, руководство пыталось бороться с такой ситуацией, однако, ни увещевания, ни наказания не помогали.
Тогда училищное начальство придумало гениальный ход. Оно пригласило в училище лектора — старенького дедушку из мединститута.
В актовый зал была согнана так называемая «группа риска», и старичок начал свою медицинскую проповедь о том, чем страшен сифилис.
— Уважаемый курсанты, — начал он лекцию, — я обязан предупредить вас, что сейчас такое заболевание как сифилис стучится в каждую дверь!
И буквально тут же — тук-тук-тук! — в дверь постучали. «Это он, сифилис!» — громко шепнул кто-то из задних рядов. Дверь открылась, и на пороге возник Витька.
— Привет, сифилис! — загоготала аудитория.
Профессор был очень удручен, а Витьку с тех пор прозвали «сифоном».
Едет по переулку милицейский УАЗик. Ему навстречу — джип. Переулок узенький — еле-еле разойтись можно. Но ни тот, ни другой не желают уступить дорогу.
