Подкрепившись, получили справку о том, что из Донецка с автовокзала отправляются автобусы по разным направлениям Донбасса. После непродолжительного поиска необходимого маршрута, нашли старенький, доисторический автобус, отправляющийся в Краматорск. Подошедшая кондукторша приветливо по-русски сообщила:
– Граждане, билет стоит шесть гривен.
Левка не понял и переспросил:
– Сколько? Шестьдесят?
– Шесть, дядьку, шесть! – улыбнулась женщина. – А ежели эта дивчина с вами, тогда двенадцать за два билета!
Было чему удивляться. Стокилометровый путь стоил на человека всего одну марку! А на этой Украине жить можно! Пока час тряслись по долинам и по взгорьям, разработали с Левкой стратегический план отъема изобретателей у Павловича.
– Слушай, а если они не захотят с нами работать? Что тогда?
– Вот когда откажутся, тогда и будем заголя жопу бегать, а пока надо подумать, чем их взять, – строго отбрил меня Лев.
– Чем взять? – ну конечно, я знала каким способом завоевывают ученых. – Только деньгами, чем же еще? Кто больше платит и платит, вообще, тот и заказывает музыку!
– Я тоже так думаю, – сегодня Левка был полностью со мной солидарен, – не уверен, что Павлович достойно оплачивал их труд. Сам показывал мне письма, в которых они просили его прислать хотя бы сто марок!
Мой муж, очевидно, был ясновидящим. Когда мы, наконец, отыскали ребят по адресу, от безденежья и беспросветной жизни они кинулись бы не только нам, но и черту лысому, на шею.
Вечерком пригласили их в гостиничный ресторан на переговоры. Надо сказать, что даже в Киеве не встречала я такой потрясающей кухни, как в Краматорске. Все было настолько вкусно, что захотелось остаться здесь навсегда. Не успели мы дернуть за встречу по маленькой, как изобретатели уже отказались работать с Павловичем.
– Да ну его на фиг! – сказал Гена. – Мы уже замучились выпрашивать у него копейки!
– А патенты на наши изобретения он делает на свое имя, – пожаловался Игорь, – а мы хотим жить достойно!
– Ну что же, ребята, – подытожил Лев, – начинаем работать вместе, – и поинтересовался – Откуда у вас этот тепловой генератор или это ваша разработка?
– Видите ли, Лев Рафаилович, – начал объяснять Гена Иванченко, – один здешний предприниматель купил документы за… миллион долларов, но когда собрали генератор, он не заработал. Промучившись, Вадик передал их нам для доработки…
– И что дальше? – меня заинтересовала история происхождения данной технологии.
– А дальше… его убили, а документы остались у нас. Технология стала нашей и мы довели ее до ума!
– Ну и как, работает? – с недоверием спросила я. – А то в Словакии мы видели лишь неработающий металлический ящик!
– Еще как работает!
– А показать можете?
Иванченко и Суслин замялись.
– Там надо еще кое-что доделать и если вы дадите нам денег, то через пару месяцев все будет готово. Только мы хотели бы организовать собственную фирму, а для этого нам нужны «бабульки».
– Зачем вам пенсионерки в фирму? У вас же молодой активный коллектив, – не понял ученых Левка.
– Не старушенции, а деньги, в смысле «бабки»!
Всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги, господа, а без денег жизнь плохая, не годится никуда! Совершенно правы были цыгане, исполняющие этот замечательный шлягер! С такими расходами мы, и став миллионерами, вряд ли рассчитаемся по кредитам! За неделю пребывания в Краматорске (а за посиделки в ресторане рассчитывались, ясное дело, мы) удалось подписать с изобретателями документы о сотрудничестве. Кроме того, мы обещали помочь и дать им денег для открытия фирмы и доведения до ума оборудования. В Германию возвращались с триумфом. Зависимость от капризов и выходок Павловича, который постоянно держал нас на крючке страха отлучения от проектов, закончилась!
Через неделю Гена Иванченко и Игорь Суслин получили пятьдесят тысяч марок на организацию фирмы и работу. Большие, между прочим, деньги для небогатой Украины. Было решено делать первые промышленные образцы, чтобы впоследствии выйти с ними на мировой рынок, изрядно потеснив поставщиков нефти и газа. Первый этап сотрудничества был успешно пройден. Через пару недель после возвращения с Украины раздался странный звонок. Звонили из какой-то далекой страны. Вместо нас бодро отозвался бойкий автоответчик. Звонивший на русском языке с небольшим акцентом сообщил, что он старинный Левкин друг Чико Хардаш. Едва муж услышал имя звонившего, как тут же вырвал у меня из рук трубку и нажал на кнопку ответа…
Чико Хардаш родился у матери шотландки и отца пакистанца. Батя Хардаша, дипломат, сумел обеспечить супруге и четырем своим детям весьма состоятельную жизнь. Кроме всего прочего, Чико имел и индусские корни, будучи праправнуком могущественного и чрезвычайно богатого махараджи. Этому следовало верить, потому как семья Хардаша, проживающая в Лондоне, дала всем детям отличное престижное образование. В среде семейных юристов, финансистов и дантистов, Чико был почти изгоем, потому что выбрал профессию артиста балета! Неслыханное для пакистанцев занятие! Если среди наших, не очень культурных граждан, «мужик, скачущий по сцене в колготках», воспринимается крайне негативно, что уж говорить о Пакистане! Однако хитрый Чико и не собирался окучивать пакистанскую сцену. Он работал в цивилизованных краях – во Франции и Италии. Танцевал в составе различных балетных трупп в Великобритании и в свое время стажировался в Москве и Санкт-Петербурге. Именно в городе на Неве он и имел счастье встретиться с Львом Рафаиловичем, который как человек творческий и меценат создал для танцовщика превосходные условия для жизни и работы в чужой и непонятной России. В связи с надвигающейся старостью свою балетную карьеру Чико завершил, и от отсутствия работы и наличия безумного количества свободного времени, немного тронувшись умом, зачем-то перебрался из Великобритании в Турцию. Разузнав у Левки, чем мы занимаемся, и намекнув на то, что мы можем решить с ним кое-какие вопросы, пригласил к себе.
– Что будем делать? – озадачился Лева. – Поедем? Я всё понимаю, он, конечно, с приветом, но может, получил наследство и хочет куда-нибудь его вложить?
А вот это уже интересно. Если речь идет о наследстве отпрыска дипломата и праправнука махараджи, тогда надо срочно мчаться в Стамбул!
– Слушай, – выступила я с инициативой, – а знаешь что, давай возьмем для компании Курочкина. Чем черт не шутит, может, что-нибудь да получится?
Однако Лев мое предложение не поддержал.
– Да ну его, этого Курочкина! Достал уже своими нотациями и записной книжкой. Поедем вместе, так целый роман напишет. Тут на днях звонит и говорит мне:
– Я неожиданно вспомнил, что 15 апреля 19… года в 15 часов 23 минуты вы взяли у меня целлофановый пакет, мой любимый, с ромашками. Вы мне его отдали или нет? Что-то нигде найти не могу!
Левка задохнулся от возмущения.
– Сам кому-то всучил, может, Кукишам или Фигнерам, а теперь на нас валит. Кстати, пакет он посеял семь лет назад, мы тогда еще в России жили! Пошел к черту! – зло повторил муж.
– Нет, дорогой, рано Васю посылаешь! Где у тебя деньги на поездку в Стамбул? Мы же только что почти всю наличность украинцам отдали!
– Действительно, твою мать! – выругался Левка. – Опять придется ползти к этому хрычу и слушать его бесконечные лекции вперемешку с цитатами из его дурацкой книжки!
Как плохо, когда нет денег и надо, унижаясь, выпрашивать их у других! Однако Василий Иванович зажегся идеей до такой степени, что даже позабыл про нотации и свои писульки, и через неделю наша компания вылетела в Турцию. Три часа полета – и мы в Стамбуле. В самолете Василий Иванович не буйствовал и с нами не ругался, зато всю дорогу, как чокнутый хомяк, грыз, чавкая, орехи. Ну, я прямо удивляюсь: ведь миллионер, известный бизнесмен, а жрать культурно не умеет! Вот так же шумно в свое время хлебал борщ и Мышо, так с ним за одним столом сидеть было невозможно. Ужас! Пришлось напялить на себя наушники. Четыре раза Курочкин обращался ко мне с одной единственной просьбой:
– Скажи этой корове (стюардессе), пусть принесет еще!
И получал новую порцию орешков. Соседи, сидящие спереди, начали раздраженно оглядываться, а находящиеся сзади, дергать меня за рукав с просьбой, чтобы Иванович закрыл свой рот. Все три часа я металась между молотом и наковальней. Замечание партнеру, а тем более миллионеру сделать было невозможно. Оставить просьбу соседей без внимания нельзя. Тогда за дело взялся Левка.
– Вася, заканчивай, у тебя живот заболит!
Рука Курочкина, пытавшаяся донести до рта очередную порцию орешков, замерла на полпути, и Василий Иванович спокойно парировал:
– Не заболит, у меня запор.
Левка наступил мне на ногу, намекая, чтобы я что-то придумала.
– А вот если у вас запор, тогда орехи вам противопоказаны!
– Нет! – сказал упрямец, продолжая чавкать нам назло.
