— Во как! — Лёха стукнул себя ладошкой по левой коленке, словно сдавал экзамен на шамана. — Расскажу пацанам и девахам, что все девушки продажные, но, если нет денег, то и не купишь.
Во как! — Лёха чуть было не побежал с открытием в цех, но лень — удобно в курилке, разморило, ноги не идут, как у балерины после банкета.
Мысль о том, что даже балерина пойдет с ним в ре-сторан, а потом полетит на Канары, окрылила Лёхи, слов-но он привязал крылья от горного орла.
С деньгами Лёха получит любую прыгающую бале-рину, но вопрос — захочет ли Лёха отдавать деньги бале-рине, или купит другую дорогую женщину, когда озоло-тится — так в магазине, у покупателя деньги имеются, но он проходит мимо товара молча.
Если не балерина, то кто?
Дальше простой балерины фантазия Лёхи долго не отходила, потому что даже в мечтах он трудно представ-лял, что разбогатеет до невозможности и пойдет за покуп-кой женщин.
Наконец, заслонка в голове упала, и Лёха пред-ставил, что он купил бы не просто балерину, а — прима-балерину, самую главную в балете, как пахан на киче.
Но прима-балерина — значит — опытная, поэтому — старая, не первой свежести, вот в чем философский вопрос выбора балерины.
Зачем переплачивать за старое мясо, если рядом про-дается свежее и по низкой цене, доступной даже для мил-лиардера с красным золотым перстнем на указательном пальце.
Лёха указал бы пальцем с перстнем на балерину, назвал бы цену, и балерина побежала бы за Лёхой на конец света, где белые медведи делят льдины по по-нятиям.
Но опять же — просто балерина — не престижно для миллиардера Лёхи, а прима-балерина — друзья засмеют, что взял пожилую вместо молодой, словно потерял глаза у станка.
Выше прима-балерины — балерина-депутатка Госу-дарственной Думы Российской Федерации, будто бы в других странах существуют Государственные Думы — так зачем добавка — Российская Федерация?
Депутатка обойдется в другую сумму, дороже, чем просто прима-балерина в стоптанных тапочках, которым завидуют узбеки.
Но опять же, если прима-балерина в возрасте, то де-путатка — и подавно, девушка только для разговоров, как безногий философ Дзы.
Лёха давно мечтал о девушке для разговоров, об ум-ной женщине, но пока не находил, словно искал грибы под снегом.
Опять светлая мысль, но другая, порадовала и пора-зила Лёху: если он не встречал ещё умных женщин для долгого познавательного разговора, то значит, эти женщи-ны дорого стоят, и с простым рабочим парнем разговор не начнут, оттого, что слесарь не заплатит нужную сумму за общение с философичкой.
Лёхи бросило в жар, как французский каштан.
Если он разбогатеет, то не просто балерину купит — опять же вопрос, балерину приму, или балерину приму-депутатку, но она уже в возрасте, — а приобретет в гипер-маркете, где продаются женщины, возьмет за деньги кра-савицу балерину умную, с университетским образованием.
Лёха от волнения ковырялся в ухе и чуть не достал из ушной раковины барабанную перепонку — так старичок ковыряется в зубах и выдергивает челюсть.
Прима-балерина депутатка Государственной Думы, умная, с университетским образованием — красота, пре-стиж для рабочего парня, но, сколько же ей лет стукнет в обед — сто? двести?
Школа балета — раз, пять лет в университете — два, работа до пота с бешенной усталостью до должности при-ма-балерины — три.
От женщины останется оболочка, со словами и мощ-ными ногами динозавра.
Зачем оболочка, если вместо умной женщины можно взять книжку из библиотеки: глаза заболят от чтения при свете керосиновой лампы, лучины и свечи.
Лёха потерял присутствие духа, укорял себя за мысли по кругу, и нет конца и выхода из денежной ситуации, оказывается и богатые тоже плачут: возьмут молодую балерину на содержание, а молодая — не престижно, потому что не депутатка, не прима-балерина, не с университетским образованием, не философичка.
Если умная, рассудительная балерина, депутатка, то — в возрасте, опять же непрестижно, как в болоте.
Что пацаны скажут в курилке?
Засмеют пацаны и уйдут вместе с молодыми, ну не балеринами, а мечтающими о карьере балерины, девушка-ми, похожими на весенние цветы.
Лёха раздумывал, даже сменил положение ног, чтобы кровь пошла по другим руслам, как река Амударья вливается по новому руслу в Днепр.
Кровь забурлила, и Лёха вышел из тупика, разорвал цепь мыслей о балеринах — так медведь срывается с цепи, но не убегает в тайгу, а насилует цыгана.
Пусть не балерина, тогда — Английская Принцесса — она тоже может заниматься балетом, к тому же — её в дет-стве обучат философии и с рождения присвоят титул с по-жизненным содержанием и местом в Парламенте.
Английская Принцесса выйдет по деньгам для про-стого рабочего миллиардера Лёхи дороже, чем прима-балерина депутатка с университетским образованием из Москвы, где продают картошку из Чернобыля.
Прима-балерин депутаток философичек много, а ан-глийских принцесс — меньше, словно их побил град.
С английской Принцессой Лёха войдет в курилку, похвастается перед пацанами, и они от зависти лопнут, словно мыльные пузыри на детском утреннике.
В детском саду Лёха любил мыльные пузыри, часто их запускал, а строгая воспитательница Нина Ивановна отнимала у Лёхи пузырек с мыльной пеной, говорила, что мыльные пузыри портят пол, мебель и ухудшают здоровье работников детского сада и детей.
Лёха плакал, чувствовал от Нины Ивановны запах алкоголя с чесноком, этот запах преследовал Лёху всю жизнь, как собаку овчарку преследует хвост.
Пацаны, если и не лопнут от зависти, потому что Лё-ха придет с английской балериной принцессой филосо-фичкой, депутаткой, то напьются от зависти до чертиков.
Пацаны напьются, а девки, возможно, выдерут ан-глийской принцессе волосы, надают ей пинков, и Лёху ногами укатают до больницы — так разминаются бойцы правозащитного сектора.
Настюха, Елена, и другие заводские подруги не ценят Лёху сейчас, но оценят, когда он небрежно завалится в курилку с английской принцессой, мстительной, злой, но благоразумной с надеждой на тихое семейное счастье со знатным миллиардером.
Настюха ненавидит богачек, поэтому изобьёт ан-глийскую принцессу балерину за дорогую одежду.
Елена страдает комплексом неполноценности, пото-му что подрабатывает уборщицей в цехах, оттого и назовёт причину ненависти — классовая ненависть к балерине принцессе, месть за эксплуатацию милилардов китайцев и всех чернокожих американцев.
Но на суде девки скажут, что из ревности таскали ан-глийскую принцессу по полу в курилке и прижигали ей груди сигаретками — так опытный иглоукалыватель нахо-дит нужные места на теле пациенток.
Красиво, но английская принцесса, возможно, ока-жется далеко не красавицей — нет свежей крови в англий-ской семье, поэтому родится баба с длинным носом, кото-рый ей отрежут ради красоты на косметической операции, но кому нужна молодая девка с оперированным носом Бу-ратино?
Миллиардеру Лёхе не нужна, опять же пацаны за-смеют, а девки её не побьют, пожалеют, некрасивую, и Лё-хе посочувствуют, что хуже брака на производстве.
Если же английская принцесса балерина депутатка окажется красавицей, как Сусанна Хорватова в бане, то Лёха все равно будет мучиться: «Почему женился на Принцессе, если денег хватает на королеву мать?»
Королева мать намного богаче Принцессы, но и старше на сотню лет, поэтому у неё нос, хотя и опериро-ванный, но вырос до носа Пиноккио.
С Королевой престижнее, по деньгам она, но пацанам не понравится, словно заколдовали.
Поддержит ли Королева умную беседу с Лёхой, под-нимет ли ногу выше головы, потому что каждая балерина поднимет ногу выше головы — проветривает себя и при-влекает внимание богатых самцов — так фазаниха замани-вает фазана в брачное гнездо.
Даже, если балерина королева поднимет ногу к голо-ве, как поступает балерина Волочкова, а балерина Волоч-кова еще не королева, то понравится ли Лёхе, жениху ко-ролевы, вид её панталонов?
Все бабушки носят белые или серые панталоны, ино-гда с кружевами, а у английской королевы — всегда кру-жева, потому что — престижно и дорого, как в Амстердам-ском казино.
Ничего у Лёхи не выходило в мечтах с балеринами, Королевами, и он озлобился, как злился в детстве, когда друзья не давали откусить от яблока.
Лёха в далеком прошлом бегал за Серёгой, требовал яблоко, даже кидал камень в спину Серёги, но не попал, будто руки росли не из плеч, а из яблони.
Обида за яблоко прошла до сегодняшнего дня и до-полнительным камнем легла на мечты о балерине.
Лёха смутно ощущал неудобство, будто его ушибло напильником, или защитный кожух слетел со станка, а ха-лат намотался на вал.
Черная тоска пиявкой сосала тело, не помогало даже пятно на бетонном полу, не отвлекало больше на балерин-депутаток, на английских королев, на вечные муки с философичками, толстыми, хотя и балерины, но их на тракторе не объехать, не развязать узел страданий — деньги в мечтах есть, а Королева Английская не нужна.
