После обретения «Запорожца» я пустился во все тяжкие и решился взять на довольствие собаку в виде черного щеночка – ризена, которого мне искусно навязала соседка по даче из многочисленного выводка своей суки.
Для полного счастья оставалось только уйти в запас, что я сделал, воспользовавшись очередным ухудшением состояния здоровья. А у кого оно не ухудшится после тридцатилетней военной службы и ежедневного наблюдения за буйным развалом того, чему эти годы посвятил.
Теперь у меня появилось время на освоение автомобиля и воспитание маленькой Данаи. Для того, чтобы надолго не расставаться с ней я даже снял переднее правое сиденье и оборудовал там лежачье-собачье место. Все было бы хорошо, но «Запорже» ломался почти при каждом выезде, а на дороге мою машину никто транспортным средством не считал, игнорируя попытки перестроиться или выйти на поворот. Данка тоже вела себя слишком самостоятельно и слабо реагировала на команды. Ори, не ори, – толку чуть…
Я обложился книжками по устройству и ремонту автотехники, правилам вождения, воспитанию собак и начал их штудировать, проверяя на практике рекомендации. И если мне, все таки, удалось добиться от хитрой украинской колесницы безаварийного пробега в пару сотен километров, то с уважением на дороге и дрессировкой собаки успехи были намного скромнее.
Так бы все и продолжалось, не попадись мне случайно по телевизору иностранная передача о собачьем воспитании. То, что там говорилось, я уже где-то слышал, но только после рассказа именно этого дрессировщика с этим переводчиком до меня дошло самое главное.
А главное, вот что:
– Собака это животное стайное, и подчиняется только вожаку.
– Если нигде поблизости вожак не просматривается, то собака сама считает себя вожаком и никому не подчиняется, требуя подчинения себе окружающих.
– Вожак отличается тем, что никого не пускает впереди себя, первым берет пищу и не стесняется дать по морде любому члену стаи.
Даже единственный практический эксперимент с Данкой, получившей по морде при попытке залезть первой в машину, триумфально подтвердил теорию. Собака стала шелковой и перестала корчить из себя вожака. Выполнение ею команд «Сидеть!», «Лежать!», «Ко мне!» и пр. уже не вызывало нареканий. Только не пускать собаку впереди себя – и вся премудрость.
Теперь и в поведении на наших дорогах большинства водителей я обнаружил много общего с Данкиными закидонами.
Стало понятно, что все эти участники движения, от владельцев «копеек», до водителей «мерсов» и прочих «буммеров» чувствуют себя вожаками каких-то виртуальных стай железных коней. Они главные и никого вперед себя не пропустят, особенно какого-то «запора», стеснительно мигающего поворотниками. Хрен ему! Вожак никого не пропустит.
Что делать? Хоть это и некоторое нарушение человеческих ПДД, но способ маневров среди вожаков только один:
– лезешь наперерез в самый узкий прогал и включаешь поворотники и фары только в самый последний момент, когда уже почти закончил перестроение. Тогда ты вожаки на всех…..
Они, вожаки, это и делают. Такая, вот, психология у них. Собачья.
Сам я, хоть и понял правила дороги, очень редко так поступаю. Только по крайней необходимости. И, к радости своей, начал замечать на улицах нормальных людей-водителей, а не вожаков, которые и сами дорогу уступят (Спасибо, дорогой!) и при перестроении не нахамят. Их пока мало. Им трудно. Но они уже есть….
С большим удовольствием вспоминаю это время исполнения желаний.
У меня потом было много всяких автомобилей, но никогда более не ощущалось той стремительности и пронзительности полета, как тогда на «Запорожце» по загородной дороге в град и ливень, на страшной скорости 40 километров в час. Под испуганное повизгивание Данки, пытающейся запрыгнуть ко мне на колени при каждом ударе грома. С отрывом передних колес машины от трассы на каждом бугорке…
Полетели!
Завел я себе как-то новый ящик для электронной почты в Интернете. У меня и так этих ящиков штук восемь, но почти все неудачные. То ничего не отправить с них, то не получить. Письма теряются. Вечером зашел на один портал, а там – реклама завлекательная. Дескать, заводите у нас ящики почтовые – емкие, быстрые, бесплатные и навороченные. Ну, я и завел. Зарегистрировался, ответив на десяток вопросов. Честно сказать, наврал много в этих ответах. Все врут. Посмотрел на разные дополнительные возможности и решил установить автоответчик. Никогда у меня такой штуки не было, а тут захотелось попробовать. Приходит, допустим, мне сообщение на этот адресок, а ящик откликается: «Автоответчик Сергея Литовкина. Ваше письмо будет обязательно доставлено адресату. Посмотрите пока, плз., его авторские проекты по следующим URLaM: http://www.litovkin.ru/ – «На флоте бабочек не ловят» … и пр. (еще штук эдак пять)». Послал сам себе писульку через другой ящик и получил через минуту привет от автоответчика. Приятно, словно пообщался со старым другом.
Наутро проверяю почту и обнаруживаю, что весь новенький ящичек забит какими-то письмами. И писем этих аж девятьсот восемьдесят шесть. Во! Удивился я. Так много мне еще не писали. Потом пришло разочарование. Почти все послания оказались одинаковыми. Все из одного адреса и с английским содержимым. Проколупавшись в своей почте полчасика, выяснил следующее.
Накануне я выключил свой компьютер, а вот жизнь в Интернете от этого, понятно, не остановилась, и на мой новый ящичек от имени руководства портала было послано поздравление новому пользователю, то есть – мне. Заверяли: я никогда не пожалею, что завел себе бесплатный ящик там где следует, а не в другом каком месте. Указывали, что отвечать на это теплое поздравление не обязательно, так как оно произведено с помощью автоматической программы. Однако мой автоответчик тактично отправил в ответ полагающийся текст: «Автоответчик Сергея Литовкина. Ваше письмо будет обязательно доставлено адресату…» и т. д. На другом конце хорошо бы и заткнуться. Но не тут то было! Тот адресок, с которого всем, кому ни попадя, рассылались поздравления, числился запрещенным для приема корреспонденции, вследствие чего почтовый сервер сразу выдал на мой ящик сообщение, которое, переведя с английского, можно изложить следующим образом: «Это сообщение создано автоматически системой поставки почты. Сообщение, которое вы послали, не может быть доставлено получателю. Копия прилагается… (далее – 65 строк текста)».
Если вы думаете, что мой автоответчик это спокойно съел, то глубоко ошибаетесь. В ответ автоматической системе доставки почты он отправил хорошо усвоенный текст: «Автоответчик Сергея Литовкина. Ваше письмо будет…» и так далее. Адресок, в который все это было отослано, как водится, вовсе не предназначался для получения чего-либо и числился запрещенным для приема корреспонденции. Следствием этого стало новое послание в адрес моего ящичка: «Это сообщение создано автоматически системой поставки почты. Сообщение, которое Вы послали, не может быть доставлено получателю. Копия прилагается…(далее – 186 строк текста)». Мой ящик ответил скромно, но с достоинством. Текст вы, полагаю, помните. Автоматическая система доставки почты не сдавалась. Так они между собой и перекидывались всю ночь до полного заполнения моего ящичка, после чего автоответчик замолчал и уже не смог перебросить перчатку противнику.
На тот портал я больше не хожу и в тот, забитый под завязку, ящик не лазаю, но собираюсь все-таки завести себе еще парочку автоответчиков для взаимной переписки. Есть в этом что-то человечное: «Автоответчик Сергея Литовкина. Ваше письмо будет обязательно доставлено адресату…» А в ответ – не менее теплые слова. Пусть попереписываются. А там и до искусственного интеллекта рукой подать…
Хочу начать с исторического экскурса, кажущегося мне совершенно необходимым. Вот он.
По семейному преданию, фамилия наша, Литовкины, принадлежит свободолюбивому казацкому роду, обосновавшемуся в семнадцатом веке на постоянное проживание в районе нынешнего города Валуйки, что на полпути от Ельца до Луганска. Есть веские основания полагать, что переселение в эту местность произошло совсем не по доброй воле, но подробности давно канули в Лету. Легко догадаться: откуда мои предки в эти Валуйки тогда пожаловали. Именно, именно. Вот, я всю жизнь и считаю, будучи русским, что земля литовская мне отнюдь не чужая.
Теперь, к делу.
Прибыл я в Литву в середине пятидесятых годов в возрасте полутора лет от роду в арьергарде танковой дивизии, в которой служил тогда мой отец. Поселились мы в Каунасе в одной из коммуналок трехэтажного старого дома, где отцу, как фронтовику и семьянину, была пожалована десятиметровая комнатушка. Туда и въехали мы втроем, со всем нашим скарбом, состоящим из пары тюков одежды, коробки всякой всячины, двух табуреток и дощатого ящика для угля. Вопреки известной традиции селить офицерские семьи скопом в одном месте, дабы удобнее было поднимать глав семейств по тревоге, в нашем доме превалировало местное население. Только в соседнем подъезде проживало еще несколько русских, да в нашем коридоре можно было изредка встретить продавщицу тетю Тоню из Военторга или ее военнослужащих ухажеров. Вполне естественно, что почти все мои сверстники, с которыми я общался во дворе, ковыряясь в песочнице или катаясь с горок, были коренными литовцами. Дома я говорил по-русски, а на улице – по-литовски, но изредка путался, впадая в зону устойчивого непонимания. Иногда я приносил с улицы новости, которые в моем переводе звучали, например, следующим образом:
