– Вы знаете, машина динамична, спора нет... но мелковата она... скутер в багажник никак не поместится, да и бардачка для солнцезащитных очков не предусмотрено. Я конечно расскажу шефу о впечатлении, но видимо мы остановимся на Toyota Sequoia LTD – там хоть и нет такой динамики... в общем, очень рад был оставить личное впечатление о машине Porsche Cayenne, за сим прощаюсь, до свидания.
Надо было видеть их лица, когда я гордо шлепая по лужам, вышел с территории сервис-центра. Нарождающееся косоглазие, как рукой сняло и теперь я смотрел на все эти Бокстеры и 911 с пренебрежением человека, познавшего их до последней контргайки.
Все так же гордо, я дошел до своей машины, открыл и завел ее обычным ключом, с тревогой прислушался к работе отчетливо слышимого в салоне двигателя, выжал сцепление и плавно – без срыва в занос, проходя повороты, поехал на работу. Дальше протирать штаны в попытках заработать на летний отдых в жарких странах.
Рядышком недавно начали стройку. Говорят, там будет первый салон Мазератти в нашей стране. И я вдруг начал опасаться, что все же стану косоглазым.
Людям с тонкой душевной организацией прочтение данного рассказа крайне не рекомендуется.
Башка трещала, што пиздец.
- Милая! – а в ответ тишина. – Жена! Жона, ебанорот!
Вспомнил, черт. Они с сыном у подруги заночевали. Только к вечеру прибудут. Плохо-то как… И чо вчера так надрался? В туалет охота, мочи нет. Точнее, ее-то как раз и переизбыток.
Пидора-архитектора все же надо закопать. Это же надо забабахать такой проект, что на четвертом этаже, либо лифт, либо сортир. Теперь на третий бегать приходится.
Мягко чмокнули двери персонального OTIS.
Секундой спустя погас свет. Лифт замер посреди этажей.
Халат на голое тело. В доме ни души. Мобильный на тумбочке. Тройные стеклопакеты не дают шанса доораться до наружного мира.
Су-у-у-у-к-а-а-а!
По малому-то как охота!
Что ж делать-то!
А делать-то и нечего. Уже все делается самос собой. Организму видать видней, особливо с похмела.
- Я со школы не ссал в лифтах! А теперь, представь человека, имеющего все что можно купить за деньги, ссущего в собственном лифте собственного особняка! Хорошо еще срать не приперло!
Мать твою! Там же бильярдная в цокольном этаже! Вдруг протечет?
И что? Понятно что.
Выбираться надо.
Я поднял аварийный люк и выглянул в шахту. Японорама! Грязища-то какая!
Пока выбирался все локти и коленки ободрал. Маслом извазюкался по уши.
Вот и сделано полдела – я на чердаке. Ага. Выкуси. Люк в жилую часть дома спецом устроен так, что открыть его можно только изнутри.
Ха! Зато есть люк на крышу.
Легкий бриз развевает отвороты халата. Ноги холодит натуральная черепица. Из самой Финляндии, по восемьсот долларов за квадрат. Что за хрень мне в голову лезет? Ебёнтыть. Высоко-то как. Восемнадцать метров, как-никак! Пиндец. Ни души не видать. Недаром гектар прикупил. Чтоб значит вокруг никого. Вот теперь и расхлебывай.
Для порядка "аукнул" пару раз - может кто откликнется. Ага, щаз.
Придется по сливу водосточной системы сползать. Вспомним молодость..
- Высота, между прочим, опупеть! А у меня, пузо, вроде как. И акробатикой я последний раз в детском саду занимался. Но не сидеть-же голой жопой на крыше в ожидании домработницы! Этож позор какой! Соседи прознают. Пальцами тыкать будут.
Спуск по водостоку - та еще забава! Я на горных лыжах меньше экстрима ловил. Ползу потихоньку. Членом водосток полирую.
На уровне третьего этажа халат цепляется петлей за один из элементов водостока, в попытке освободиться я чуть не сваливаюсь вниз, в итоге принимаю решение от халата освободиться.
Вот ведь судьба! Оказаться на высоте десяти метров, висящем в чем мать родила на стене собственного дома.
Кажется дождик начинается. Только его и не хватало. А ладошки то потные. От страха видать.
- Бля-а-а-а-я-я-я! - с воем и грохотом скатываюсь еще на один этаж. Пока тормозил ударился мизинцем ноги о крепление водостока. Кажись, сломал пальчик.
- А! А? А-а-а! Сука-а-а-а-а-! - заботливо постриженная садовником живая ограда из какой-то колючей и сука породистой хуйни служит площадкой для приземления.
- Ага. Я к тому моменту был готов убить всех! Садовника. Домработниц. Охрану долбаную. Но особым пыткам я хотел подвергнуть архитектора! А колючки из жопы будет вытаскивать жена. А то нехрен здесь кусты сажать!
В царапинах и синяках было все тело: горело лицо, саднили руки, от водосточной трубы, качественно крашенной в той же Финляндии на всей площади от горла до паха под кожу въелась темно-коричневая краска. Задница, принявшая на себя весь груз проблем, болела сильней всех.
И снова хотелось в туалет. Да чтож за день-то такой?
Н-на! Получай! А чего стесняться? На своей земле гажу! Розы она посадила. Ага. Нюхай теперь.
Я решительно направился к центральному входу. Подергав ручку двери, пару раз в бессилии стукнул по бронированному стеклу. Заперто! Еле сдерживая слезу бешенства, побрел к заднему крыльцу. Задняя дверь тоже закрыта.
- Чорт с ним! Я замерз. Я хотел кофе и свежий тост. Я хотел в душ и замазать чем-нибудь царапины хотя бы на морде! О жопе даже не говорю.
Вообще, я считаю, мне простительно. Похмелье-то, со вчерашнего, в самом разгаре.
С рядом расположенной альпийской горки взял булыжник поувестистей и с размаху всадил его в окно цокольного этажа. Н-на! И еще раз! Еще!
Они приняли меня, когда я уже заканчивал вынимать куски стекла из рамы. Со стороны живой ограды раздался уверенный голос:
- Эй, голубок! Ты ручки-то подними! - и следом на газон вышел добрый молодец в форме охранника с собакой на поводу.
- Это я! Я в лифте застрял! Я хозяин дома! Я с крыши упал!
- В лифте? С крыши? - собака выглядела не менее удивленной охранника.
И тут я заплакал. Слышишь! Это день такой был. Я пачками людей на смерть отправлял. Я сам по краю ходил. Ты знаешь. Я такое повидал. Но тут я… блять… я заплакал.
Я стою голый. В машинном масле и краске. Измазанный землей и с колючками в жопе. Я нассал в собственном лифте и курочу собственный дом. И тут эта педрила. На моей земле. Говорит чтобы я руки поднял. Он – мне!
- СУКА! Я ХОЗЯИН! ЯСНО! Открой мне дверь казлина! И пшел вон!
Позже все выяснилось. На местной электроподстанции произошел сбой.
Автоматике резервной станции поселка потребовались миллисекунды, чтобы переключить питание на резервную систему. Но этих мгновений хватило, чтобы автоматика лифта сбойнула и сбросилась сигнализация всех коттеджей. Начальник охраны элитного котеджного поселка принял единственно верное решение - отправить на обход периметра поселка несколько групп охраны. В это время другие смотровые группы проверят каждый из домов поселка со сработавшей сигнализацией.
Одна из таких смотровых групп обнаружила голого и грязного мужика, пытающегося залезть через только что разбитое окно в дом одного из жильцов.
В объяснительной охранник написал, что он не собирался спускать собаку.
Само-собой получилось. Но следы зубов на шее одного из владельцев поселка не оставляли шансов обоим. Они оба были уволены. И никто и никогда их больше не видел.
Еще через неделю лифт в одном из домов был ликвидирован. На его месте появился шикарный сортир. С выходом на крышу. На всякий случай.
Когда он из старого кожанного портфеля достал здоровенный член, я понял: Всё.
Если генеральный директор крупной компании, на публичном семинаре, в присутствии журналистов и специалистов, позволяет себе почти четверть часа размахивать тридцатисантиметровой елдой, так и эдак склоняя конкурентов и врагов компании, посылая их на тот самый прибор и красноречиво рассказывая как и куда он засунет по самые резиновые яйца всем, кто посмеет показать лучшие результаты, чем они…
Именно тогда я понял. Отчетливо и даже с небольшим щемлением в груди – это именно та компания, где я хочу работать. Хочу так же иметь возможность достать член, и не обязательно резиновый, и воткнуть в лицо все что я думаю, тем о ком думаю.
При очередном, энергичном взмахе, в основании крепко зажатого члена, что-то громко хрустнуло, в руке выступающего осталось мошонка бычьих размеров, а елдень, совершив короткий полет приземлилась акурат в разрез пышных грудей блондинки на первом ряду. Она бросила мимолетный взгляд на конец, торчащий на уровне губ, густо покраснела, и бережно, чувствовался немалый опыт, вытащила двумя наманикюренными пальчиками чужое достоинство.
