– Привет, Штирлиц! – помахали руками эсэсовцы.
– Привет, ребята! – отозвался русский разведчик, улыбаясь старым знакомым. – Рад вас видеть!
Не дожидаясь приказа, официант принес поднос, уставленный пенными кружками пива, и несколько вскрытых банок тушенки.
– Благодарю, – сказал вежливый Штирлиц и вдохнул аромат первой кружки. – Купер, попробуй настоящего баварского пива!
– Штирлиц сегодня в хорошем расположении духа, – шепнул один фронтовик другому. – Значит, драки не будет.
– Это точно, – согласился второй. – Ну, даст в морду одному-другому, но драки по-крупному не будет точно!
– Штирлиц, – оглядываясь по сторонам, произнес агент Купер. – Пейте поскорее свое пиво, и поехали назад!
– Купер, не гони волну, – попросил Штирлиц. – Чего ты суетишься?
– Чем больше времени мы проводим в прошлом, тем сильнее изменится будущее. Может так случиться, что в результате этих изменений исчезнете и вы, и я!
Штирлиц наслаждался. Он прекрасно помнил и этих мужественных фронтовиков у стойки, и эсэсовцев, самый рыжий из которых проиграл ему когда-то двадцать пять марок и так и не отдал. А этому лейтенантику, помнится, он знатно начистил репу, вот только за что? Впрочем, это не важно.
Входная дверь еще раз тихонько приоткрылась, и в кабачок проскользнул маленький незаметный человечек. Его Штирлиц тоже помнил. Это был агент Штирлица – профессор Плейшнер. В сорок пятом году Штирлиц послал его в Швейцарию с важным заданием, но лопух Плейшнер не заметил двенадцати утюгов на подоконнике – знак того, что явка провалена, – и, убегая от гестаповской засады, выпал из окна и геройски разбился вдребезги.
«Бедный профессор Плейшнер», – взгрустнул Штирлиц и вспомнил глупый анекдот, который он услышал позже, году этак в семидесятом, о том, как Штирлиц шел по улице и поднял глаза. Это были глаза профессора Плейшнера. Глупость какая! Чисто советский анекдот. Улицы в Берне подметают по несколько раз в день, поэтому никаких глаз он тогда не поднимал, а о смерти профессора узнал от старика, продающего канареек и волнистых попугайчиков в магазинчике напротив проваленной явки.
Плейшнер подскочил к Штирлицу и жарко зашептал на ухо:
– Господин штандартенфюрер! Для моих научных трудов мне понадобилась одна редкая книга, а она была только в личной библиотеке Кальтенбруннера. С большим трудом мне удалось добиться разрешения несколько дней поработать в его библиотеке. Вчера я тоже работал в библиотеке Кальтенбруннера и случайно подслушал важную вещь!
– Пивка? – предложил Штирлиц.
– Спасибо, – профессор ухватился за кружку. – Кальтенбруннер подозревает, что вы – русский шпион, но никак не может добыть доказательств. Тогда он решил, что раз вы такой скользкий тип, прошу прощения, это его слова! то вас надо просто убрать!
– Просто убрать Штирлица – это не так просто, – заметил Штирлиц.
– Люди Кальтенбруннера подготовили покушение на вас. Но где и когда оно произойдет, я не знаю. Ладно, господин штандартенфюрер, спасибо за пиво, я побежал! У меня много работы!
Профессор так же незаметно, как серая мышка, пробрался меж столиков и исчез за дверью.
– Ну вот! – воскликнул агент Купер. – Доигрались!
– О чем ты? – удивился Штирлиц. – Мы же предупреждены!
– В том-то и дело, что мы. Этот Плейшнер должен был предупредить настоящего Штирлица, а попал на нас. Если бы настоящий Штирлиц узнал о заговоре, он принял бы меры, а так он будет беспечен, и люди Кальтенбруннера его уберут. Будущее будет изменено!
– Но, Купер, мы предупредим настоящего Штирлица, и он примет меры, – сказал Штирлиц. – Подумаешь, Кальтенбруннер! Мне сам Борман разные пакости делал, и никто меня не предупреждал, а я уцелел! Руки у них коротки!
– Но как! Как мы сможем его предупредить, не раскрывая, кто мы?
– Ну, – Штирлиц почесал небритый подбородок. – Тогда, черт возьми, мы сами спасем местного Штирлица!
– Как?
– Люди Кальтенбруннера будут готовить западню, а мы их будем ликвидировать. Купер, у тебя есть оружие?
– Да, конечно, – агент Купер достал из-за пазухи большой пистолет с раструбом на дуле.
– Что это?
– Распылитель. Я же вам его показывал во время обучения! Направляешь на человека, и он разлагается на атомы.
– Сурово, – одобрил Штирлиц. – Нам надо только узнать, где и когда будет совершено покушение. А для этого надо бы узнать поподробнее, что за сволочь этот Кальтенбруннер, и где он живет?
– Что ж вы у профессора Плейшнера не спросили адрес?
– Не подумал сразу, – вздохнул Штирлиц. – Как говорят у нас на Полтавщине, хорошая мысля приходит опосля. Да это и не важно. У шефа гестапо Мюллера, помнится, в сейфе были дела на всех сотрудников Рейха. Я проберусь в его кабинет, выкраду дело…
– Не надо красть! – Купер покачал головой. – Мюллер обнаружит пропажу, это может изменить будущее! У меня есть миниатюрный ксерокс, – агент достал из маленький аппарат, – снимите копию, а документы оставьте в сейфе.
– Хорошо, – согласился Штирлиц. – Сниму копию, изучим дело, а потом проберемся в логово Кальтенбруннера.
– Понаставим там подслушивающих устройств, – предложил Купер, – чтобы быть в курсе замышляемых злодейств.
– Это всегда полезно, – заметил Штирлиц. – В мое время такие устройства называли «жучками».
– В мое тоже.
– Видишь, как все просто! – сказал русский разведчик. – А ты боялся!
– Так за дело!
– Ясный пень! – вспомнил Штирлиц свою любимую поговорку.
Они встали из-за стола и двинулись на выход. Штирлиц кинул официанту крупную купюру, что того очень удивило, так как господин штандартенфюрер никогда раньше не платил, а просьбы об оплате встречал ударом кастета. Откуда глупому официанту было знать, что Купер при помощи синтезатора нашлепал килограмм дойч-марок!
Выйдя из кабачка, они чуть было не столкнулись нос к носу с настоящим Штирлицем, который шел в «Три поросенка». Настоящий Штирлиц Штирлица из будущего не признал, тем более, что тот был в штатском. Штандартенфюрер вошел в кабачок, был встречен всеобщим удивлением, но не обратил на это никакого внимания, а сел за столик и, как всегда, заказал пива и тушенки.
Вскоре из кабачка послышались выстрелы из маузера и хорошо узнаваемые крики Штирлица:
– Развели тут! Бардак!
Глава 6
Секретный сейф Мюллера
Купив в магазине форму штандартенфюрера, без которой Штирлиц чувствовал себя в Рейхе неуютно, русский разведчик переоделся и в новом с иголочки мундире отправился в Рейх. Там все было по-старому. Стуча каблуками, Штирлиц шагал по знакомым коридорам, часовые с глупыми бараньими лицами отдавали ему честь. Штирлиц прошел мимо своего кабинета. Не зашел, хотя велико было искушение краем глаза взглянуть, как он жил в сорок третьем. Наконец, штандартенфюрер остановился перед дверью в кабинет Мюллера. Из-за двери слышалось стрекотанье пишущей машинки, видимо секретарша шефа гестапо перепечатывала какое-нибудь дело.
Штирлиц заглянул.
– Мюллер у себя? – спросил он у длинноногой красавицы.
– Нет, господин штандартенфюрер, – любезно улыбнулась секретарша. – Он на совещании у Фюрера.
– Странно, – сказал Штирлиц. – У Фюрера совещание, а Бормана там нет. Представляешь, ходит по кабинетам и грязно пристает к секретаршам, пугая их до смерти искусственным членом, конфискованным пару дней назад у французского шпиона.
– Ой! – испугалась секретарша. – Господин штандартенфюрер, я, пожалуй, пойду пообедаю!
– Иди, иди, – разрешил Штирлиц, и секретарша Мюллера торопливо убежала. Склонность Бормана к секретаршам была давно всем известна, а секретарши Мюллера он домогался уже года два.
Штирлиц вошел в кабинет шефа гестапо.
Сейф с документами стоял в углу. Для профессионального разведчика не составило труда вскрыть его за полминуты. Штирлиц торопливо начал перебирать папки и, наконец, откопал дело Кальтенбруннера. Русский разведчик начал быстро копировать, шурша листами. Закончив, он сунул папку назад в сейф и аккуратно закрыл все, как было.
Вдруг зашуршал ключ в двери, Штирлиц спрятался за шторой. В кабинет вошел Мюллер. Обергруппенфюрер не любил долго засиживаться на совещаниях в бункере Гитлера и сегодня ушел пораньше. Насвистывая арию Мефистофеля из «Фауста», шеф гестапо открыл сейф и, достав дело Бормана, присел к камину.
За его спиной Штирлиц выскользнул из-за шторы и на цыпочках бесшумно покинул кабинет. Выйдя в коридор, русский разведчик осмотрелся по сторонам и направился в мужской туалет, где, по своему обыкновению, просмотрел добычу.
Дело было не очень толстым, так как Кальтенбруннер в Рейхе являлся фигурой загадочной и крайне неприятной. Если спросить кого из офицеров, с кем он предпочел бы иметь дело – с Борманом или Кальтенбруннером, любой, ни секунды не задумываясь, выбрал бы Бормана, хотя всем было известно, какой он пакостный человек. Имя Кальтенбруннера вызвало у всех дрожь в коленках. Очень редко его лошадиная физиономия с гнилыми зубами появлялась на совещаниях у Фюрера, но каждое такое появление сопровождалось зловещими событиями после этого.
