это жизнь! И — тс-с! Молчание — золото!
Для Р. Карцева
Ничто так не приободряет человека, как личный
опыт… Билеты у спекулянта взял в кино. Оказалось, на
вчера, в другом городе и не в кино, а куда-то в планета-
рий. Черт с ним. Но опыт приобрел. Теперь дудки меня
объедешь… Теперь билеты — намертво! Пока сам не
обожжешься, никто тебе не докажет.
Копил на машину. Предупреждали! Ничего, купил.
Подержанную. Всего пятьсот тысяч прошла, прогроха-
ла. Доехал домой, а из дому — ни колесом. Ни гудком!
Даже дверцу не откроешь. Что с ней ни делал — не
идет, стерва! Все, что накопил, в нее вбухал и продать
не могу… Вдряпался, конечно. Но опыт приобрел. Те-
перь на машину веревкой не затянешь. Даже разгово-
ров избегаю.
Все самому надо испытать. Только на себе. Ничто
так не убеждает, как собственный затылок. Говорили,
готовый бери. А я сшил… Портной, как летчик. Он
ошибется — я погиб. В общем, снять не могу. Трещит.
Под горячей водой снимали. Дудки я теперь шить буду.
Убедился. Конечно, средств на все эти опыты уходит —
будь здоров. От еды временно отказался… Но неоцени-
мый опыт приобрел. Багаж. Мудрость. Будет что моло-
дежи рассказать!
Пошел к зубному технику одному. Они со стомато-
логом вместе. Ай!.. Чего они там?.. Ой, они там чего-то
плавили вдвоем, в тигле… Чего-то там автогеном вари-
ли… Гипсом заливали… Еле отодрали… Вместе со сво-
ими зубами отодрали… И выколотить не могли, так
и выбросили. Теперь, конечно, «с», «ж», «з», «ф», «к»,
«ц», «ч», «ш», «щ» не выговариваю, но опыт приобрел.
Теперь я к этим двум жукам ни ногой. Хо-хо! Теперь
ты меня там увидишь?! Я у них первым был, оказыва-
ется… Ничего, зато они у меня последние. Без зубов
и без букв как-нибудь проживу, а они меня теперь уви-
дят!.. Задним умом буду крепок, если передним не
прошибаю.
Этот тип косой мне заграничную радиолу подбро-
сил. «Хрундик». Многооборотную. С пяти метров бе-
рет. В его руках, на пустыре, она все брала. А у меня
теперь на ней только чайник — «Маяк» с трудом…
А я на нее сверхурочно, как дурачок, пульман цемента
на горбу… А «Маяк» любой наш репродуктор берет, за
пять рублей. Ничего. Поумнел. Опыт есть. Я теперь
того косого за квартал… Найдет он меня… На всю
жизнь зарекся радиолы брать… Шалишь! Умнеем на
глазах!
С этой тоже так нехорошо получилось… С личной
жизнью. Нелегко… Ой!.. Ну, дает она мне прикурить…
Ой!.. Один раз ей изменил. Разок… Но теперь опыт
есть. Обжегся. Все! Теперь ни ногой… Конечно, ма-
лость подзалетел… Платим теперь… Выплачиваем… До-
ходит до того, что в получку шесть рублей получаем.
Двое там растут… Но опыт есть. Дудки теперь домой
провожать, только до троллейбуса. Извините, я теперь
опытный.
Что еще мне осталось?.. Ерунда. Почти все на своем
опыте испытал.
Это все теория: красный свет, зеленый свет, а пока
тебя не переедет, пока грузовик на себе не почувству-
ешь — никому не поверишь.
Для Р. Карцева
Первый монолог в спектакле А. Райкина «Нам — 25»
Я к вам из районного отделения культуры. Сидите,
товарищи, сидите! Я к вам не по службе пришел и буду
говорить то, что думаю. Ну что, неплохо. Сатиру даете,
молодцы: и авторы, и те, что пишут, актеры и те, что иг-
рают, режиссеры и те, что поставили. Молодцы! Но нет
у вас, нет у вас… (сжимает кулак) вот этого у вас нет.
Вот я смотрел две ваши сценки: «Наглость» и «Осто-
рожность». Одна женщина дома лежит, другая женщи-
на дома сидит, им пойти некуда. Ну, одному некуда,
другому, третьему, соберитесь вместе, идите в баню,
к зубному врачу, стихи почитайте с выражениями. А вы
с этим вопросом на сцену.
Сейчас время не то, а раньше я за эти вещи… раз…
и все! Так что повнимательней, и авторы и те, что пи-
шут, и актеры и те, что играют. И на прошлом концер-
те я у вас был. Там какие-то люди ходили по сцене:
«Хав ду ю ду, ай лав ю…» — по-английски ругались,
а что, по-русски нельзя? А этот толстый актер бегает,
мотается, шумит чего? Ему разве там место? Ему боль-
шие формы нужны: опера, балет «Щелкунчик»,
с крупными тиграми может работать товарищ! А тот,
что худой, с мышами! Я сам над собой много работаю.
Недавно закончил автобиографическую повесть —
«Дурак» называется. Тоже такая умная вещичка полу-
чилась. Так что смотрите, товарищи, и актеры, и те, что
играют, и авторы, и те, что пишут… И про женщин да-
вайте, мало у вас про женщин, а среди них тоже разные
люди есть. Так что смотрите, товарищи актеры, и те,
что играют, режиссеры и те, что ставят…
И название у вас «Нам — 25»… Что двадцать пять?
Кому двадцать пять? За что двадцать пять?… Непо-
нятно. Если трудно будет, приходите ко мне или
я к вам режиссером попрошусь. Дадим сатиру юмори-
стически! Телефон у меня есть: Ж-2-Ж-3-Ж-5-Ж-6 до-
бавочный сто пятьдесят. Звоните, заходите, если меня
не будет, значит, меня нет!
Вы знаете, может быть, я ничего не понимаю, но
все это нужно играть не так. Как?.. Я не знаю. Но не
так. Может быть, я ничего не понимаю, но играть
нужно совершенно иначе. Может быть, даже как-то
наоборот. Там, где он заходит спереди, попробовать…
попробовать… нет, не сзади. Попробовать совсем не
заходить. Там, где все играют слева направо, попробо-
вать сыграть по диагонали, что ли, и завернуть што-
пором вбок! Попробовать! Надо делать. Это же все не
так. Все! Как? Еще раз говорю, я не специалист.
Я знаю, что не так. Господи! Ну что тут сложного?..
Ну, может быть, появиться в зале на лошади, а может
быть, в темных очках, с брандспойтом. Я сейчас фан-
тазирую, вы заметили?.. Или в другом ключе. Более
эмоционально.
Может быть, актеры через трубу должны полезть на
крышу. Допустим, мы все в зале, а они все на крыше.
Может быть, так. А может быть, мы все на крыше, а они
все… дома… Я опять фантазирую, вы заметили?..
Я не знаю, я не специалист, меня недавно оперирова-
ли. Я лежу и чувствую — не так. Не знаю как, но не так.
Я не специалист, поэтому я молчал, иначе они бы меня
зарезали. Но это в больнице, а здесь мы же можем фан-
тазировать. Может быть, я не прав, но у меня такое ощу-
щение… Это все нужно играть не так. Как?.. Отвечу.
Иначе! Может быть, настолько иначе, что не играть во-
обще. Попробовать. Если получится хорошо, продол-
жать не играть. Может быть, так. А может быть, ничего
не менять, все так играть, но без публики. Вы следите за
ходом моей мысли?.. Следите вы, потому что мне труд-
но. А может быть, так играть, чтобы не играть? Ставить
и в то же время не ставить. Обращать внимание и не об-
ращать. Говорить о чем-нибудь и не говорить. Речка
движется и не движется. Трудно высказать и не выска-
зать. То, что это не так, я знаю твердо. А вот как? Если
вы не сыграете так, как я говорю, еще раз извините…
Я могу изложить свои пожелания в письменном виде.
Время больших перемещений
Наступило такое время, когда сказать, кто куда по-
едет, невозможно. Наступило время больших переме-
щений. Люди ездят. Над головой жужжат битком наби-
тые самолеты, они летят на юг. Такие же набитые само-
леты летят обратно. Если бы Ту-104 имели подножки,
на них бы висели гроздьями. В Воркуту билет достать
невозможно, на Дальнем Востоке битком, на Крайнем
Севере на каждом камне турист, в Москве, как обычно,
вынесет из метро, ударит об забор и понесет в другое
метро — ваше счастье, если вам туда надо. В каждом го-
роде полно приезжих, откуда же они выезжают?
Мы встречаемся с друзьями в Ленинграде, уезжаем
от них в отпуск и там встречаем тех же друзей.
Время больших перемещений! Половина людей едет
туда, половина обратно, остальные стоят в очереди за
билетами. Мой дедушка пятьдесят лет сидел камнем,
вчера он двинул в Новосибирск с ответным визитом.
Такое время! Все знают правила уличного движе-
ния. Появились миллионы непьющих: они за рулем, их
пешком под кирпич не затолкаешь!
Такое время — каждый третий спрашивает, как
пройти, каждый второй не знает.
Время больших перемещений. Массы двинули за
город. В музеях демографический взрыв. В гостиницах
толпы. Под каждым деревом семья. В гнездах по два
