Местные мазурики поистине творили чудеса. Так, один из них ухитрился сорвать шинель с городового («Одесский вестник», 1874, № 217), а другому принадлежит честь изобретения… куклы: разумеется, куклы из двух ассигнаций, проложенных резаной бумагой, каковую называли еще и «слойкой» («Одесский вестник»: 1870, № 132; 1876, № 53; 1892, № 317). Одного типчика судили даже «за хранение у себя костей, принадлежащих женскому трупу». В ходе следственных действий выяснилось, что это «скелет жены друга», умершей в Турции, который обвиняемый по объективным причинам вынужден возить за собой во исполнение завещания («Одесский вестник», 1874, № 241).
Из невероятных сюжетов, имеющих отношение к полицейской проблематике, примечателен аукцион вещественных доказательств, на котором распродавались предметы, «фигурировавшие в громких уголовных процессах, как то: топоры убийц, их одежда в ту минуту, когда они совершали убийство, ножи, револьверы, платки, смоченные кровью убиенных, сундук, в котором спрятан был труп, и пр.» («Одесский вестник», 1892, № 157).
В другой раз ловкий адвокат воспользовался неопровержимым вещественным доказательством, чтобы спасти от возмездия некую любвеобильную супругу, отравившую своего мужа. Объектом пристального внимания общественности в тот раз служил кусок отравленного пирога. Врач-эксперт, производивший вскрытие и исследовавший пирог, нашел несомненные признаки присутствия сильного яда. Прокурор неистовствовал, публика ревела, но адвокат предвосхитил самые смелые ожидания. Разразившись нескончаемой защитительной речью, он неожиданно подошел к столу, где лежал уличающий вещдок, и с видимым удовольствием проглотил его. «Вы видите, – воскликнул он патетически, – она невинна!» Другое дело, что тотчас после оправдательного вердикта присяжных адвокату поставили семиведерную клизму заранее караулившие его медики («Одесский вестник», 1892, № 265).
О, сколько нам открытий чудных готовит дух быта ископаемой Одессы! Думаете, пресловутые джинсы изобрел Леви Штраус? Ничуть не бывало: «штаны из мешковины» придумали одесситы, причем на целых семь лет раньше всемирно известного «Левайса». Однако местная пресса занялась их антирекламой («Одесский вестник», 1866, № 205).
Коммунальные квартиры тоже придумали наши земляки, причем задолго до уплотнений двадцатых годов. Еще во время оно домовладельцы Молдаванки набирали столько жильцов, что даже каждая комната «определяла их владения различными геометрическими фигурами, изображаемыми мелом на полу» («Одесский вестник», 1875, № 227).
А вот эпизод совершенно в стиле Мюнхгаузена, и тем не менее это чистая правда. «На Канатной улице, – вспоминает старожил, – близ дома Мешкова, в котором я квартировал, стояло такое озеро, что весною, во время перелета, я в нем стрелял бекасов» («Из прошлого Одессы», 1894).
Читал Булгакова
Я теперь на Патриарших
крепко уважаю старших.
И когда бегут к трамваю,
им дорогу уступаю.
Хроника пикирующего У-2
Хотя и обесточен,
утюг был очень точен.
Клуб «Поиск»
Гуляя меж пыльных скамеек,
нашел девятнадцать копеек.
А тем, кто гуляет меж кресел,
процесс этот не интересен.
Имплантация зубов:
Гастрономический ракурс
Дама – плоская, как пицца, —
нечем взгляду зацепиться.
Пушкин
Одни – в собраньях многотомных,
а этот – в пустяках альбомных.
За жизнью, парой пустяков,
пришел.
Увидел.
Был таков.
Птицелов
Я, ребята, без амбиций
и довольствуюсь синицей.
А еще рука крепка
для цыпленка табака.
Накурились…
«На дворе – трава,
на траве – дрова».
«Аншлаг»
Юморист – о святая невинность! —
отбывал смеховую повинность.
Эколог
Детей рожаю год от года —
наотдыхается природа!
Перебор
Ревнивица
Девице улыбнусь, бывало, —
Ты сразу голос подавала.
Какое ж ты неугомонное
Устройство противоугонное!
Серебряная свадебка
Подумать только: эка прорва лет
Со вкусом вермишели и котлет!
Взаимозачет
Два не очень успешных студента
Обобрали доцента до цента.
Не лишил бы доцент их стипендии —
Дотянул бы, бедняга, до пенсии.
Что такое хорошо и что такое плохо?
Хорошо быть мужем Вали:
Валя делает массаж.
Хорошо быть мужем Али:
Аля редко входит в раж.
Хорошо быть мужем Тони:
Тоня шьет, поет и жнет.
Хорошо быть мужем Сони:
Соня денежки кует.
Хорошо быть мужем Маши —
Невесомой, неземной.
Хорошо быть мужем Даши…
Плохо быть моей женой.
Новое в социальном обеспечении
Весна! Я настолько влюбленный,
Хоть прямо кричи караул!
И листик, как доллар, зеленый
Мне прямо в ладони впорхнул.
Версия конверсии
Лежала мирно
Сержантов пара
По стойке смирно
У стойки бара.
Роман в цифрах
2691ОД 3491ОД 623—79ОЕД 8158ОД 9519ОД 462—59ОК 881—67ОЕ 030—59ОТ 132—48ОА 845—79ОЕ 3307ОТ 556—28ОЕ 606—82ОА 659—37ОАО 1659ОЕ 699—84ОК 009—61ОА 453—62ОЕ 178—75ОА 171—88ОЕ 6242ОТ 381—86ОК…
Моя история исключительно достоверна. И поразительно печальна.
Я так ее любил. Так о ней беспокоился. Так тревожился – провожая. Что даже бережно сохранил этот реестр номеров машин. Если хотите, сверьте цифры.
А она… она нашла себе другого. У которого был свой собственный автомобиль.
Афиша
Портфель Жванецкого. В двух отделениях.
Губарики
Скажи мне, кто твой друг, и я промолчу.
Зарубежье бывает дальним, ближним и внутренним.
Окружение играет короля. И обыгрывает…
Пить надо с умом, с честью и с совестью.
Я так любил… А ты подорожала.
Тише едешь – дольше будешь.
Когда на нашем белоснежном лайнере появилась большая группа немецких туристов, Василий Петрович Ляпкин занервничал.
Нет, внешне он виду не подавал, наоборот – лучезарно улыбался и так задушевно повторял «Гутен таг! Гутен таг!», что вновь прибывшие не могли сдержать ответных улыбок, особенно дамы. При этом Василий Петрович гостеприимно тряс совершенно лысой головой, вытирая белоснежным платком струящийся по гладко выбритому лицу пот.
Так отчего же нервничал Василий Петрович, администратор пассажирской службы? Ох, было, было от чего занервничать…
Когда Ляпкин впервые взошел по трапу на борт нашего судна, оно обслуживало французскую туристическую фирму. Новоиспеченный администратор честно признался, что с французским у него дело обстоит не очень хорошо, вернее – очень нехорошо, точнее – никак. Попытки капитана выяснить, какой умник прислал на должность администратора пассажирской службы глухонемого (а как еще назвать человека, который ни сказать, ни понять другого не может?), разбивались о ледяную стену молчания; известное дело – стояли «застойные» времена. Так и остался Василий Петрович на судне, взяв на себя ночные вахты на радость коллегам и для собственного же спокойствия. Какое такое общение ночью? Ночью люди спят, а если и задержится допоздна на ногах какой-нибудь пьяненький французик, так ему Василий Петрович, прямо скажем, ни к чему. Ему в такой момент Наташу подавай или Олю, а старик с головой, напоминающей огромный бильярдный шар, ему совсем не интересен.
… Счастливо устранившись от общения с пассажирами, Василий Петрович тем не менее о своей репутации не забывал. И немного поразмыслив, он нашел отличный (так ему тогда показалось) выход из создавшегося положения.
– А кто в нашей службе владеет немецким языком? – как бы между прочим спросил за обедом в кают-компании Василий Петрович одну из своих юных коллег.
Оказалось – никто. Вернее, двое малость знали немецкий, слегка разговаривали, но чтоб сказать «владею» – этого не было.
– Жаль, – осмелел Василий Петрович. – Очень жаль! Так иногда хочется пообщаться на немецком.
– А вы немецким владеете? – заинтересованно спросила собеседница.
– В совершенстве! Как русским! – рубанул Ляпкин.
А на судне много не нужно – уже на следующий день вся команда, включая капитана, знала, что в коллективе пассажирской службы появился специалист по немецкому языку. Осмелев окончательно, Василий Петрович за вечерним чаем вслух посетовал на отсутствие разговорной практики.
– Ведь язык – как музыка, – благодушно вещал Ляпкин, – неделю не поговоришь – что-то потеряешь.
Кают-компания сочувственно поддакивала… Теперь, читатель, тебе понятно, отчего при появлении немцев забеспокоился Василий Петрович? Он, бедняга, чувствовал: быть беде! И оказался прав на все сто, как любил говорить судовой плотник Кузьмич…
