По воскресеньям они ездили в соседний городок Спрингфилд, где находилось то, что некоторые фермеры считали своей церковью. На самом деле это был обыкновенный одноэтажный дом, такой же, как все стоявшие рядом, – стены обшиты тесом и покрыты белилами. От других, ему подобных, дом отличался лишь крестом, прибитым над входной дверью. Хотя крест здесь ничего не значил.
Еще по дороге Чонкин объяснил Нюре, что церковь у них не христианская, не мусульманская, не баптистская, не буддистская и не какая-нибудь еще, а вообще просто церковь. И бог у них тоже не имеет определенного образа или имени, а есть просто бог.
– А как же? – спросила Нюра, недоумевая.
– А так, что мы не знаем, – сказал Чонкин, – кто он есть в самом деле, Яхве, или Иисус, или Аллах, а если мы будем называть его неправильно, он может обидеться и осерчать. Поэтому мы его называем просто бог, и все.
Внутри тоже ничто не напоминало божий храм. В большой комнате стены были украшены не иконами, а фотоснимками местных окрестностей и местных людей, из которых чаще других был изображен мужчина средних лет с разными известными, как сказал Нюре Чонкин, личностями. Из известных известным Нюре был только один человек, то есть не то чтобы очень известным, но где-то она его видела и спросила кто это.
– Президент Рейган, – сказал Чонкин.
Тут к Нюре подошел тот человек, который был изображен на фотографии, то есть не президент Рейган, а его собеседник. Оказалось, что он и есть здешний священник отец Джим. Он так же, как его предшественник отец Майкл, священником служил по совместительству, а основная его работа была в местной больнице, где он числился санитаром. Он расспросил Нюру, кто она такая и зачем приехала, Чонкин ему сам все рассказал, а Нюра только застенчиво улыбалась, прикрывая рот ладошкой. Чонкин, помимо других сведений, выложил еще и то, что Нюра позавчера посетила дантиста мистера Дэна Горовица, тот снял мерку и обещает в скором времени недорого, тысяч за шесть долларов, сделать ей вставные челюсти.
Священник тоже просветил Нюру немного по части их особой религии, суть которой состояла в том, что они не знают бога, ни сути его, ни образа, а все описания его внешности и намерений выдуманы людьми и по существу кощунственны. Мы не можем знать бога, потому что тайны его непостижимы. Мы сомневаемся в том, что он похож на человека, а тем более на старого человека, потому что вечное существо не может быть ни старым, ни молодым. Мы сомневаемся, что он похож на человека ибо, если он похож на человека, имеет глаза и уши, то он не может видеть всего и тем более того, что происходит у него за спиной. И не может слышать всего, потому что возможности слуха ограничены. Мы сомневаемся, что он имеет легкие, потому что легкие служат для дыхания кислородом, а бог, по нашему понятию, может существовать в любой среде. Мы сомневаемся в том, что у него есть рот, зубы, желудок, если это так, то он должен питаться, переваривать пищу и так далее. Мы верим, что бог есть, что он вечен, что он управляет нашей жизнью, мыслями и поступками, что он все видит и слышит, но мы не знаем, как он выглядит и вообще, выглядит ли как-нибудь.
Заметив, что народ уже весь собрался, священник с явной неохотой прервал свою лекцию, поднялся на возвышение и произнес проповедь, которую Нюра не понимала, но которую можно было бы перевести приблизительно так. Сегодня, сказал он, мы собрались здесь, чтобы в день, когда мы отдыхаем от трудов, еще раз вознести молитву нашему Господу за то, что он постоянно думает о нашем благополучии и делает все, чтобы дела наши шли хорошо. Господи, Ты нас прости, что мы никак не называем Тебя по имени и молимся не по предписаниям, которые людьми почитаются священными. Мы этими писаниями не пользуемся, потому что не ведаем, действительно ли они столь священны. Мы не знаем, какой религии верить, но мы знаем, что Ты есть, Ты милосерден, Ты простишь нам наше незнание. Благодарим Тебя, Господи, за все хорошее, что Ты для нас постоянно делаешь. Благодарим за урожайное лето и теплую осень. Наши прихожане в этом году хорошо поработали и хорошо заработали. Билл Джексон приобрел новый комбайн, а Фредди Ланкастер прикупил двести акров земли у Тони Ромэна. На прошлой неделе, Ты знаешь, что в соседних штатах была сильная буря, там выворотило много деревьев и срывало крыши с домов. Спасибо Тебе, Господи, что ты пронес эту бурю мимо нас. В ночь с пятницы на субботу в автокатастрофе погибла Дебора Симпсон. У нее остались муж и двое маленьких детей. Ты забрал Дебору к себе, и на то Твоя воля, Тебе виднее, что делать с неразумными Твоими детьми, но у нас к Тебе большая просьба: побудь с Симпсонами эти дни, не оставляй их в беде, помоги им пережить тяжелую утрату, а уж они, я знаю, возблагодарят Тебя от всего сердца. У Алекса Карпентера, как ты знаешь, случилась неприятность: он прыгнул с комбайна и повредил ногу, пожалуйста, очень Тебя просим, помоги ему залечить ногу. Помоги также Памеле Бриксон разрешиться от бремени. (Он заглянул в список и продолжал.) И последнее. К нам по приглашению Джона Чонкина приехала Анна, хорошая русская женщина. Она приехала из страны, где происходят большие события, но люди живут бедно и не имеют денег на дантиста. Помоги, Господи, Анне провести хорошо время и помоги дантисту Дэну Горовицу сделать Анне хорошие зубы. Чтобы, приехав домой, она могла широко улыбаться и пережевывать пищу.
Пока дантист трудился над Нюриными зубами, срок действия ее визы подошел к концу, да она и рада была вернуться домой, соскучившись по родине, деревне, козе, кабану и курам.
Дома она потрясла соседей новыми зубами, двумя чемоданами всякого барахла и альбомом цветных фотографий из непонятной местным людям чужой и красивой жизни. С тех пор в деревне стали звать ее баба Нюра-Американка.
Деревня Красное, будучи основана лет тому назад двести-триста или поболее, за время своего существования в целом облика своего не меняла. Не считая дошедшего сюда еще в советское время электричества, радио, а потом и телевидения. Но с тех пор, как рухнул советский режим и вступили в действие законы свободной торговли, здесь многое изменилось. Особенно после того, как в здешних окрестностях обнаружились источники минеральной воды. Как только источники обнаружились, так немедленно добрались до них предприимчивые люди, называемые «новыми русскими». И вот места эти преобразились, и выросли здесь виллы и терема из красного кирпича, окруженные каменными заборами, некоторые даже – с колючей проволокой поверху и сторожевыми телеобъективами, вращавшими головами, как змеи. Один из новых пришельцев хотел Нюрину избу купить на снос, предлагал ей большие деньги, а в случае несогласия грозился устроить пожар. Она не согласилась, а он угрозу свою не исполнил, поскольку его самого сожгли в его собственном джипе.
Чонкин хотел прислать Нюре денег на новую избу, но она и от этого отказалась, мол, и в такой, какая есть, доживу. Но жизнь ее в целом переменилась к лучшему. Каждый год по месяцу, а то и по два, гостит она у бывшего возлюбленного, а возвратясь с подарками для всех односельчан, живет ожиданием следующей встречи. За это время нет-нет да приходят к ней письма из штата Огайо, которые читать почти невозможно, потому что почерк у отправителя ужасный, и к тому же он путает русские буквы с латинскими. Однажды Чонкин прислал ей портативный компьютер и предложил подключиться к Интернету, но она пока не разобралась, как это делается, и коробка с компьютером дожидается подходящего времени под кроватью. Может, оно так и лучше, потому что письма в Интернете бывают не бумажные, а какие-то другие, но ей-то дороже бумажные.
Письма от Чонкина Нюра кладет рядом с теми, сочиненными в годы войны, хотя и написаны они разными почерками. Но к ним, как и к авторам, воображенному и реальному, относится по-разному. Тот был частью ее, а этот для нее наподобие утенка, высиженного курицей. Вроде родной, а повадки чужие. Эту чужесть Нюра выражает инстинктивно, называя мистера Чонкина на «вы». Тем не менее она всегда радуется, когда едет к нему, и так же радуется, когда едет обратно.
Что же касается нашего героя, то он, находясь в весьма преклонных годах, возраста своего в полной мере не ощущает. Ну, бывает, побаливает поясница или днем во время езды на комбайне одолевает сонливость, а в остальном он мужчина еще крепкий. Тем не менее нанял он себе двух помощников.
Один из них бывший советский шпион, а другой, вот представьте себе, Кузьма Гераклович Гладышев, сын агронома, внук селекционера и сам селекционер и генетик. Женившись на еврейке Нелли Матвейчик, он приехал вместе с ней в Америку, работы по своему образованию не нашел и принял приглашение Чонкина быть у него вроде как управляющим. Работает он хорошо, старается, к хозяину относится со вниманием и заботой, и Чонкин, не имея наследников, иногда даже думает, не назначить ли в качестве такового молодого Гладышева. Который не пьет, не курит, в крестьянском труде толк понимает, к тому же в свободное время продолжает дело своего дедушки, от коего унаследовал пытливый ум и склонность к преобразованию природы. Недавно ему удалось-таки вывести гибрид картофеля с помидором, но не путем селекции, а через совмещение признаков двух культур на генном или на клеточном уровне. Свой гибрид он назвал «Амедра», это сокращение полного названия «American dream» («Американская мечта»). Он выращивает Амедру в двух теплицах и отдельные кусты продает любителям природной экзотики по объявлениям в Интернете (желающие могут поискать эти объявления на сайте www.potato-tomato.amedra.com). Самогон из дерьма он не гонит, его вполне устраивает американское кукурузное виски «Бурбон».
