И тут перед его брюзгливо наморщенным носом ткань пространства от пола до потолка пошла мелкой рябью, замерцала крошечными искорками, налилась чернильной тьмой, образуя провал… и из дыры показалась тощая до невероятности фигура в тускло-сером плаще с опущенным даже не на лицо – на грудь капюшоном. Шла она, наклонившись вперед, точно из последних сил преодолевая порывы встречного шквала. Руки ее были отведены назад.
Хансен прикусил язык и стал белее своего наряда. Он дернулся было повернуться и отступить, а лучше – развернуться и побежать, но ноги точно приклеились к полу. И поэтому неведомое существо протаранило его, роняя на стулья, споткнулось о путаницу ножек и ног, повалилось… А сверху, вырванная из тьмы за его спиной, рухнула, но не отцепилась от костлявых рук целая толпа грязных оборванных людей. Сверху приземлился светловолосый громила в рубище,[67] драном, как полотенце ежика.
Подняв голову, настороженным, хоть и слегка мутным взором обвел он аккуратную обстановку трактира, в ужасе прижавшуюся к ближайшему столу прислугу, и недовольно пробурчал:
– Ну и кто нам обещал, что мы попадем в будуар принцессы?
– Это… и есть… «Б-будуар п-п-принцессы»… – пропищал поваренок, лихорадочно раздумывая, стоит ли уже бежать, или грядет самое интересное.
– Д-да?… – лицо здоровяка вытянулось, и он начал торопливо, но неуклюже подниматься. – Никогда не думал, что ее высочество спит в кабаке.
– В кабаке?… В кабаке?!.. – возвысился из недр кучи-малы возмущенный девичий голос. – Да что ты понимаешь в коллекционной лесогорской мебе…
Груда человеческих тел зашевелилась, разбирая себя на составляющие, и ошарашенным взглядам прислуги предстали шестеро нищих.
– Кабуча!!! Кабак!!!.. – вытаращила глаза одна из попрошаек, и принялась с жадным любопытством оглядывать интерьер и его обитателей. – Всегда мечтала побывать в настоящем притоне!..
– «Будуар принцессы» – не притон… – неуверенно возразила пухленькая светловолосая служанка. – То есть не был им… до вашего появления…
– Д-да?… – разочарованно протянула девица и стала подниматься, опираясь о хозяина, куртка которого после соприкосновения с лохмотьями ранних гостей если и напоминала парадный мундир главнокомандующего – то только бегущей армии.
Странной и жуткой фигуры пропал и след.
Женщины и парнишка поморгали, помотали головами, осеняя себя знаками-оберегами, с боязливым любопытством заглянули под столы и даже стулья…
Никого. Померещилось?… Или колдовство?…
Чур нас, чур, перечур…
А нищие?…
Презрев энергичные жесты, ограждающие честных людей от морока и злых чар, нищие исчезать не собирались. Они просто собирались – вставали с пола и хозяина, оглядывались, то ли сердито, то ли шутливо переговариваясь…
Толстый Хансен же сидел среди обломков мебели и посуды на затоптанной имитации паркета, имитирующем заодно теперь уличную грязь и следы капитального ремонта, и физиономия его быстро наливалась багрянцем, как огурец на экспериментальном поле растениеборцев ВыШиМыШи.
– Кто?… Кто? Кто?!.. – прохрипел он в предобморочном состоянии, не в силах найти иных слов.
Пока.
– Что – кто? – нервно уточнила одна из служанок.
– Кто пустил в мой трактир этих?!.. Кто посмел?! Кто позволил?! Кто мне за это всё заплатит?!
Последняя фраза прозвучала наиболее душераздирающе.
При этих словах нищенка в бесстыдно-коротком платье величественно повернулась в сторону закипающего, как переполненный чайник, трактирщика и небрежно кивнула:
– Пришлите счет моему отцу.
– В какую подворотню?! – взорвался ресторатор.
– Не вижу причин для истерики! – выспренно проговорил Агафон и с видом ведущего престидижитатора захолустного цирка принялся закатывать драный рукав здоровой рукой. – Если пара перевернутых стульев и разбитая тарелка вас так раздражают…
– Пара?!.. Перевернутых?!.. Тарелка?!.. – возопил Хансен.
– … то я готов исправить все при помощи магии, – невозмутимо договорил школяр.
– Только не это!!! – проворно ухватила его за руку принцесса. – Если придется платить не за пять стульев и посуду, а за весь трактир, отец будет сердиться!
– А если за весь квартал… – с сомнением покачала головой тетушка Жаклин.
– Да наговорите тоже сейчас – квартал! – пренебрежительно отмахнулся студент. – В худшем случае стену вынесет! Но я почти совершенно уверен, что вспомнил именно то заклинание, которое нужно!
До трактирщика дошел смысл дискуссии, и он побелел.
– Не надо! – взлетели и выставились щитом пухлые ладошки. – Не надо заклинание! Не надо при помощи магии! Ваше премудрие! Пожалейте! Два старых жалких стула и разбитая к счастью тарелка – лучше, чем…
– Нет, я, как честный человек, не могу это так оставить! – не унимался раззадоренный студиозус.
Звякнул входной колокольчик: появились первые посетители вечера. Прислуга за их спинами засуетилась. Трактирщик схватился за сердце. Клиенты!.. Пришли!.. А у него!.. В зале!..
УЖАС!!!
– … Всё за счет заведения! – трактирщик вспомнил свои волшебные слова. – И проваливайте отсюда! Да через черный ход!
– Это очень великодушно с вашей стороны, любезнейший, – невозмутимо сделала книксен в его сторону пожилая попрошайка. – Но я обещаю сразу же, как только доберусь до дворца, прислать лакея с нужной суммой.
– Очень мило… – выдавил деревянную улыбку Толстый Хансен.[68]
Ровный, чуть сиплый голос раздался сзади, перекрывая доносящийся с улицы шум и заставляя оглянуться:
– Не стоит беспокоиться, Жаки. Пусть этот добрый человек скажет, сколько мы ему должны, и казначей заплатит прямо сейчас.
– Луи?!
– Папа!.. Папочка!!!
– В-ваше… в-величество?!.. – ноги изменили едва поднявшемуся трактирщику, и одним сломанным стулом в его заведении стало больше.
– Папка-а-а-а-а!!!.. – взвизгнула принцесса, рванулась к коренастому черноволосому человеку, остановившемуся у самого входа и, словно маленькая девочка, повисла у него на шее. – Папочка!..
И тут напускная невозмутимость оставила короля…
После бурной семейной сцены с объятьями, поцелуями и несвязными словами увещевания и объяснения в «Будуаре принцессы» воцарился относительный покой.
– Но как вы тут оказались, Луи? – всё всплескивала руками герцогиня, переводя влюбленный взгляд с брата на мужа, прибывшего в свите вместе с десятком других придворных.
– Благодарите его премудрие Инкассандра, так кстати прибывшего в столицу накануне, – из-за лохматой макушки прижавшейся к нему дочери король кивнул на человека в сиреневом балахоне. – Хоть он и не смог определить, куда вы подевались, но место, где вы появитесь, и время он вычислил с невероятной точностью.
– Всегда рад служить вашему величеству, – скромно пристроившийся у косяка волшебник под восхищенными взглядами аудитории галантно склонил голову. Агафон тоже послушно отыскал героя дня глазами, и нервно сглотнул. Завкафедрой техники прорицания и гадания ВыШиМыШи узнал его тоже. Кривоватая улыбка поползла по его физиономии.
– Ты был с ее высочеством? А я-то думал, отчего ни одно предсказание не шло, как положено… Мне следовало бы догадаться, – только и смог произнести он.
– А, кстати, кто эти люди, Белочка? – Луи только сейчас заметил некоторую общность в нарядах сестры, дочери и еще четырех человек.
– Папочка, все в порядке, все замечательно! – просияла Изабелла. – Ты просто не представляешь! Это мой жених, это его друг с невестой… Нет, ты не туда смотришь! Это мой жених, а не наоборот!
Король недоуменно наморщил лоб.
– Но Белочка, я же помню принца Агафона…
– Папа, я тебе потом все объясню, но свадьба состоится у нас с Люсьеном де Шене! И я еще не закончила представлять моих друзей!
– Надеюсь, больше неожиданностей для нас ты не приберегла, – покачал головой монарх, сдаваясь перед напором бури сюрпризов.
– Конечно, нет! Познакомься: Это – Лесли из Лиственки, дровосек, и его невеста Грета Анна Николь Жюли Шарман, дочь бондаря!
– Лесли?! Из Лиственки?! Но… или он настолько похож на принца Агафона… или… Но где, в таком случае принц Агафон?
– Папа, успокойся, все так, как должно быть!
– Это называется – без сюрпризов, – спрятал улыбку в усы муж тетушки Жаклин.
– Ты про настоящие сюрпризы еще не слышал, дядюшка Жером, – ответила племянница с лукавым взглядом и продолжила, указывая на студента: – А вот этот молодой человек – самый выдающийся маг современности Агафоникус Великий!
Инкассандр прыснул, великий Агафоникус попытался провалиться сквозь землю,[69] принцесса сердито зарделась.
– Вы можете хихикать сколько вам угодно, ваше прорицательное премудрие, но Гавара одной левой победил он, а не вы!
Ошеломленная, изумленная тишина на несколько секунд повисла в «Будуаре», а после вельмож словно прорвало:
