Давид отправился к священнику Ахимелеху, жившему в Номве, просить у него приюта.
Священник принял его, накормил его священным хлебом, но намекнул, что не может гарантировать ему безопасности. И так как молодой гусляр, раньше чем навострить лыжи, просил Ахимелеха дать ему какое-нибудь оружие, чтобы иметь чем защищаться в случае нужды, священник ответил ему:
«вот меч Голиафа филистимлянина, которого ты поразил в долине дуба, завернутый в одежду, позади ефода; если хочешь, возьми его; другого, кроме этого нет здесь. И сказал Давид: нет ему подобного, дай мне его» (первая книга царств глава 21, стих 9).
Давид ушел с мечом Голиафа и направился в Геф, филистимский город, где царствовал царь Анхус; он надеялся, что враг израиля окажет ему покровительство.
Приближаясь к Гефу, он был узнан несколькими слугами Анхуса. Этого было достаточно для того, чтобы нагнать на Давида большого страху. Удостоит ли царь филистимский снизойти к его бедственному положению? Это представлялось ему весьма сомнительным.
«Давид… сильно боялся Анхуса, царя гефского. И изменил лице свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, (кидался на руки свои) и пускал слюну по бороде своей. И сказал Анхус рабам своим: видите, он человек сумасшедший; для чего вы привели его ко мне?» (первая книга царств глава 21, стихи 12-14).
«И вышел Давид оттуда и убежал в пещеру Одолламскую, и услышали братья его и весь дом отца его и пришли к нему туда. И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душою, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырехсот человек» (первая книга царств глава 22, стихи 1-2).
После этого, поручив своих престарелых родителей царю моавитскому, Давид выступил в поход. Между Давидом и его тестем Саулом началась открытая война.
Саул узнал о приеме, какой жрец Ахимелех оказал Давиду. Тогда Саул вызвал Ахимелеха и всех священников на свой суд.
«И сказал ему Саул: для чего вы сговорились против меня, ты и сын Иессея, что ты дал ему хлебы и меч и вопросил о нем бога, чтоб он восстал против меня и строил мне ковы, как это ныне видно? И отвечал Ахимелех царю и сказал: кто из всех рабов твоих верен как Давид? он и зять царя, и исполнитель повелений твоих, и почтен в доме твоем. Теперь ли я стал вопрошать для него бога? Нет, не обвиняй в этом, царь, раба твоего и весь дом отца моего, ибо во всем этом деле не знает раб твой ни малого, ни великого. И сказал царь: ты должен умереть, Ахимелех, ты и весь дом отца твоего» (первая книга царств глава 22, стихи 13-16).
Телохранители отказались, однако, выполнить этот смертный приговор, не решаясь поднять руку на священнослужителей.
«И сказал царь Доику: ступай ты и умертви священников. И пошел Доик идумеянин, и напал на священников, и умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод; и Номву, город священников, поразил мечом; и мужчин и женщин, и юношей и младенцев, и волов и ослов и овец поразил мечом» (стихи 18-19). Новая священная бойня! Один из сыновей Ахимелеха, по имени Авиафар. спасся от бойни и успел присоединиться к Давиду, который сказал ему: «останься у меня, не бойся, ибо, кто будет искать моей души, будет искать и твоей души; ты будешь у меня под охранением» (стих 23).
Мы сокращаем изложение, насколько это возможно. Но руководства по «священной истории», составленные для верующих, настолько неполны, что необходимо восстановить при помощи подлинных библейских цитат множество эпизодов, которые наши церковники обходят сконфуженным молчанием. Странные подробности «святого писания» подчас не лишены самого пикантного интереса. Мы бы постарались быть ещё более лаконичными, если бы дело касалось какой-нибудь другой, обыкновенной книги.
Но это ведь произведение самого бога, и мы не решаемся пропускать божественные перлы, которых так много в чудесной оправе Ветхого завета.
Сын Иессея стал скитаться по пустыне Зиф. Численность сопровождавшего его разношерстного сброда увеличилась на 200 человек. Саул преследовал эту банду, но не мог догнать. Тем не менее у Давида была встреча с Ионафаном в лесу. Оба вновь поклялись друг другу в вечной любви и дружбе. Узнав, что филистимляне снова выступили в поход, Саул прекратил преследование зятя, чтобы вести борьбу с национальным врагом. Филистимляне были отброшены, и царь снова взялся за Давида, который основал в пустыне Эн-Гадди свою «ставку», откуда распространял на округу свою плодотворную деятельность. Да, именно плодотворную, ибо сын Иессея, согласно самой Библии, сделался настоящим атаманом шайки разбойников; он собрал 600 головорезов и носился по горам и долинам со всем сбродом, не щадя ни друзей, ни врагов, грабя и обирая всех встречных. Два раза Саул, имея с собой 3000 отборных солдат, уже близко подступал к Давиду. В обоих этих случаях зять проявил трогательное великодушие. Оба эпизода слишком забавны, чтобы их не процитировать. Диктуя это повествование, «божественный голубь» был воистину в приподнятом настроении. Бог управлял всем этим. Ему не трудно было предоставить Давиду возможность проявить свое великодушие при менее смешных обстоятельствах.
Если уж эти приключения уродливы, так это оттого, что «святая троица» просто захотела немного поразвлечься и шутливо поразнообразить свою нудную диктовку. Мы, впрочем, отнюдь не хотим отнять у этих приключений их божественность: то и хорошо, что они взяты из подлинной «священной истории».
Итак, вперед, — точная цитата!
«И взял Саул три тысячи отборных мужей из всего израиля и пошел искать Давида и людей его по горам, где живут серны. И пришел к загону овечьему, при дороге; там была пещера, и зашел туда Саул для нужды; Давид же и люди его сидели в глубине пещеры. И говорили Давиду люди его: вот день, о котором говорил тебе господь: „вот, я предам врага твоего в руки твои, и сделаешь с ним, что тебе угодно“. Давид встал, и тихонько отрезал край от верхней одежды Саула. Но после сего больно стало сердцу Давида, что он отрезал край от одежды Саула. И сказал он людям своим: да не попустит мне господь сделать это господину моему» помазаннику господню, чтобы наложить руку мою на него, ибо он помазанник господень. И удержал Давид людей своих сими словами и не дал им восстать на Саула. А Саул встал и вышел из пещеры на дорогу.
Потом встал и Давид, и вышел из пещеры, и закричал вслед Саула, говоря: господин мой, царь! Саул оглянулся назад, и Давид пал лицем на землю и поклонился (ему).
И сказал Давид Саулу: зачем ты слушаешь речи людей, которые говорят: «вот, Давид умышляет зло на тебя?» Вот, сегодня видят глаза твои, что господь предавал тебя ныне в руки мои в пещере; и мне говорили, чтоб убить тебя; но я пощадил тебя и сказал: «не подниму руки моей на господина моего, ибо он помазанник господа».
Отец мой! посмотри на край одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, а тебя не убил; узнай и убедись, что нет в руке моей зла, ни коварства, и я не согрешил против тебя; а ты ищешь души моей, чтоб отнять её. Да рассудит господь между мною и тобою, и да отмстит тебе господь за меня; но рука моя не будет на тебе; как говорит древняя притча: «от беззаконных исходит беззаконие». А моя рука не будет на тебе.
Против кого вышел царь израильский? За кем ты гоняешься? За мертвым псом, за одною блохою. Господь да будет судьёю и рассудит между мною и тобою. Он рассмотрит, разберет дело мое, и спасет меня от руки твоей. Когда кончил Давид говорить слова сии к Саулу, Саул сказал: твой ли это голос, сын мой Давид? И возвысил Саул голос свой, и плакал, и сказал Давиду: ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом; ты показал это сегодня, поступив со мною милостиво, когда господь предавал меня в руки твои, ты не убил меня. Кто, найдя врага своего, отпустил бы его в добрый путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты мне сегодня. И теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство израилево будет твердо в руке твоей. Итак поклянись мне господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.
И поклялся Давид Саулу. И пошел Саул в дом свой, Давид же и люди его взошли в место укрепленное» (первая книга царств глава 24, стихи 3-23).
Эта сцена весьма патетична, хотя и трудно понять, почему Давид в своем самоуничижении сравнивает себя с мертвым псом и блохой. Эпизод был бы действительно прекрасен, если бы его сопровождали другие обстоятельства. Но Саул, пощаженный Давидом в пещере, куда пришел отправить свои естественные надобности?!
«Святой дух» мог бы создать для великодушия Давида какую-нибудь другую декорацию.
Но раз уж богу угодно, чтобы обстоятельства сложились именно так, то надо признать, что здесь с его стороны проявляется творческое вдохновение довольно сомнительного вкуса. Клерикалы рычат против некоторых книг Эмиля Золя, где этот знаменитый романист-натуралист описывает дурной запах, распространяемый мужиками.
