— Да можетъ быть и ведро начнется послѣ Третьяго-то Спаса. Барометръ кверху пошелъ.
— А вы нешто вѣрите въ барометръ?
— Да какъ-же не вѣрить-то?
— Пустое это дѣло, сударь. Вонъ у насъ сосѣдскій баринъ по барометру-то дѣйствуетъ, такъ просто смѣхъ одинъ. «Косите, говоритъ, сѣно, барометръ поднялся, ведро будетъ». Сѣно скосятъ и только сушить начнутъ, анъ глядь — дождь, и дня на три, на четыре. Супротивъ Бога нешто могутъ барометры?
— Да это не супротивъ. Барометръ такъ и показываетъ, что погода сдѣлаетъ: ведро будетъ, такъ барометръ поднимается, дождя ждать, такъ барометръ опускается.
— Все равно грѣшно узнавать впередъ, что будетъ. Вѣдь это значитъ гадать, а гадать тоже большой грѣхъ.
— Да какое-же тутъ гаданье?
— А то нѣтъ, что-ли? Богъ хочетъ наказать, а вы обороняетесь. Вотъ тоже и громоотводы… Супротивъ грозы обороняться… Великій грѣхъ.
— Ну, громоотводомъ мы дѣйствительно обороняемся, а барометръ оборона?
— Ахъ, оставьте пожалуйста. Да и вретъ онъ. Никогда онъ вѣрно не показываетъ, барометръ этотъ.
Миней потянулъ удочку, поднялъ — на крючкѣ оказался окунь.
— Вытащилъ? Окуня вытащилъ. Смотри, какой матерый окунище, а говоришь, что рыба совсѣмъ не ловится, — сказалъ молодой человѣкъ.
— Да что-жъ это значитъ, коли черезъ полчаса по окуню? Вотъ съ полчаса сижу, а на три удочки первый окунь. Конечно-же рыба не ловится. Нѣтъ рыбы при этомъ вѣтрѣ, да и не можетъ быть. Вчера ужъ на что мы бреднемъ… Взяли съ сыномъ бредень, поѣхали въ омутки, бродили, бродили въ водѣ, перезябли страсть какъ, а и полуведра рыбы не привезли. Пара щурятъ попалась, да рыбешка. Щуки-то основательныя — и тѣ ушли.
— Куда-жъ онѣ ушли?
— Въ глубь, а оттуда въ море. На взморьѣ, говорятъ, ряпушка ловится, ну, а съ намъ сюда она доходитъ плохо: вѣтеръ не тотъ.
— Ну, а ракъ? Ракъ ловится?
— Ракъ теперь больной, ракъ теперь въ норахъ лежитъ. Онъ шкуру мѣняетъ. На рака время ужъ отошло. Раковый ловъ весенній. На харіуса теперь надо ѣздить по быстринѣ и на дорожку ловить, но у меня выгребать некому, на весла посадитъ некого, а парнишка на быстринѣ слабъ. У него и стараніе есть, и охота къ рыбной ловлѣ хорошая, а силишки нѣтъ, молодъ. Мнѣ сѣсть на весла и выгребать — ему рыбины не вытянуть. На дорожку ловить тоже ой-ой какая хитрая штука!
— Еще клюетъ! Смотри!
— Не говорите, сударь, подъ руку. Нехорошо. Рыба этого не любитъ. Я вижу, очень чудесно вижу. Какой-же я былъ-бы послѣ этого рыбакъ, ежели-бы не видѣлъ!
Миней вытянулъ еще окуня.
— Второй? — спросилъ молодой человѣкъ.: — Не считайте! Считать не полагается при ловлѣ. Примѣта есть, — остановилъ его Миней, снимая съ крючка окуня и опуская его въ ведро. — Вѣдь вотъ около Успенья, кажись, налимъ долженъ-бы объявиться, а нонѣ и налимовъ мало. Парнишка мой вчера всѣ коренья подъ берегомъ обшарилъ, а всего только одного налима поймалъ. А ужъ и налимище-же! Что твой поросенокъ! За сорокъ копѣекъ я его кабатчику продалъ.
— Вотъ видишь, и налимы есть.
— Одинъ-то! Въ стары годы около Успеньяго дня я по пятку налимовъ въ день вытаскивалъ. Я, сударь, дочку на налимьи-то деньги пять лѣтъ тому назадъ замужъ выдалъ. Право слово. Сама она грибнымъ и ягоднымъ манеромъ копила на приданое, а я налимами — и выдалъ.
— Грибовъ и нынче много. Ужасъ какъ много… — сказалъ молодой человѣкъ и показалъ яхташъ съ грибами.
— Хорошая дичь для охотника… — улыбнулся Миней и прибавилъ:- Да, грибовъ всегда бываетъ много въ неурожайный годъ. Лѣтомъ засуха — осенью всегда дождь и грибовъ много. Грибами Господь благословилъ, это точно. У меня жена и дочь на всю зиму нынче грибовъ насушили и насолили. А вы что-же это?… Пошли на охоту, а сами грибы собирали?
— Да что-жъ подѣлаешь, если дичи нѣтъ!
— Неурожайный годъ. Въ неурожайный годъ никогда дичи не бываетъ. Это ужъ даже старики запримѣтили. Ну, что-жъ, и грибъ Божій даръ, коли куропатки нѣтъ. А дичинки такъ-таки ничего?
— Въ утокъ стрѣлялъ, да не попалъ. Смотри, еще клюетъ!
— Бога ради, не говорите, сударь, подъ руку. Вѣдь просилъ я… Ну, вотъ видите… Вы сказали подъ руку, а рыба склевала червя и удрала. Нельзя такъ… Рыба разговора не любятъ.
Миней вытянулъ удочку и сталъ надѣвать на крючекъ новаго червяка.
— Ну, я пойду, чтобъ тебѣ не мѣшать. Прощай… — сказалъ молодой человѣкъ.
— Прощайте, сударь, будьте здоровы, — отвѣчалъ Миней, поплевалъ на червяка, перекрестился и закинулъ удочку.
IX.
Сентябрь на дворѣ. По небу ходятъ сѣрыя тучи. Дуетъ сѣверный вѣтеръ и гонитъ по дорогѣ желтый листъ. Холодно, сыро. Вотъ уже нѣсколько недѣль, какъ перепадаютъ почти ежедневно дожди. Изъ заводскихъ воротъ вышелъ на берегъ рѣки молодой человѣкъ въ охотничьей венгеркѣ, опушенной лисьимъ мѣхомъ, и прямо подошелъ къ заводскому сторожу Минею, который, вытянувъ носъ лодки на песчаный берегъ, сидѣлъ въ кормѣ и удилъ рыбу.
— Клевъ на уду! — сказалъ молодой человѣкъ.
— Благодаримъ покорно, — отвѣчалъ Миней и передвинулъ шапку со лба на затылокъ и обратно, что означало поклонъ.
— Ловится-ли что-нибудь?
— Да какъ вамъ сказать… Дураки-окуни клюютъ, а настоящей рыбы нѣтъ.
— То есть что значитъ: настоящей?
— Теперь харіусъ долженъ идти, язь крупный эта рыба холодную воду любитъ.
— Такъ вѣдь крупная рыба въ мережку больше идетъ
— Поставлена мережка, но и туда не заглядываетъ. Нѣтъ, вѣтеръ не тотъ.
— Какой-же тебѣ вѣтеръ нуженъ?
— Знамо дѣло, восточный, а его все лѣто не было, да вотъ и осенью нѣтъ. Видите, съ сѣвера надуваетъ. А при этомъ вѣтрѣ вся рыба въ глубь уходитъ. Въ такое мѣсто забивается, что ее и не достать.
— Вѣтеръ, кажется, вообще лову мѣшаетъ.
— Да. Это правильно. Но ты подуй, подуй, да и переставь. Восточнымъ вѣтромъ къ намъ рыбу надуетъ, стихнетъ — рыба и начнетъ гулять, тутъ ты ее и лови. Рыба тоже солнце любитъ. На солнце она радуется, играетъ и къ червяку ласкова. А вы возьмите, какое теперь время стоитъ! Солнца-то мы вотъ уже около двухъ недѣль почитай что и не видали. И все сѣверъ, сѣверъ дуетъ или съ запада потянетъ.
— Былъ и южный вѣтеръ, а ты все жаловался.
— Да южный вѣтеръ намъ не причемъ. Говорю, что нашъ туточный рыбацкій вѣтеръ восточный. Пусть восточнымъ вѣтромъ рыбы надуетъ и стихнетъ, и солнце заиграетъ, вотъ тогда въ тишинѣ ловъ. Осенняя вода холодная, рыба эту воду любитъ, а на солнце играть выходить станетъ.
— А недавно ты говорилъ про западный вѣтеръ.
— Западный ряпушку гонитъ, это точно, но опять таки нужно, чтобы при солнцѣ ловить. Послѣ западнаго вѣтра дѣйствительно ряпушка шла и я сачкомъ поналовилъ въ каменьяхъ, а вотъ для харіуса и для форели вѣтра нѣтъ, но главное солнца нѣтъ, а солнце всему голова. Вѣдь вотъ изъ-за того, что солнца нѣтъ, и грибъ пропалъ.
— Да вѣдь грибу дождь нуженъ, а дождя нынче, кажется, слава тебѣ Господи.
— Опять-таки не тотъ дождь, баринъ. Дождь при сѣверномъ вѣтрѣ изводитъ грибъ. При холодномъ дождѣ грибъ пропадаетъ. Нужно, чтобы теплый дождь былъ, да и теплый-то дождь, чтобы въ перемежку съ солнцемъ. Пролейся тучка, разступись да и открой солнышко — вотъ тогда грибъ радуется и лѣзетъ изъ-подъ земли. Дождь да при сѣверномъ вѣтрѣ и безъ солнца — тутъ грибу аминь. Пусть южный вѣтеръ дождь надуетъ и потомъ солнце явится — сейчасъ и грибы.
— Ну, нынче, кажется ужъ грибовъ много было.
— Бога гнѣвить нечего, грибовъ было достаточно, пока вѣтеръ съ юга дулъ и солнце выступало, но все-таки груздя и рыжика мы настоящимъ манеромъ не добрали. Груздь и рыжикъ поздній грибъ, а только что онъ появился — сейчасъ и перемѣна вѣтра — сѣверный задулъ. А отъ сѣвернаго вѣтра и утреники ранніе. Нынче первый-то утреникъ былъ на Преображеньевъ день, а на Андріана и Наталью ужъ и совсѣмъ морозъ. Ну, грибъ и пропалъ отъ мороза.
— Барометръ поднялся. Надо ждать ясныхъ дней, — сказалъ молодой человѣкъ.
Миней махнулъ рукой.
— Не говорите, сударь, мнѣ о барометрѣ, не люблю я слушать, — отвѣчалъ онъ. — Да вѣдь тутъ ртуть…
— Бросьте. Ну, статочное-ли дѣло, чтобъ машинка могла погоду предсказывать!
— По лягушкамъ-же ты узнаешь погоду.
— Лягушка божья тварь.
— И ртуть тоже божій минералъ.
— Какъ-съ?
— Ртуть — минералъ. Онъ и чувствуетъ перемѣну въ атмосферѣ.
— Бросьте.
— По полету птицъ ты также замѣчаешь погоду.
— Птицѣ свыше дано чувствовать, а тутъ вдругъ машинка, которую нѣмецъ придумалъ!
— По росѣ ты также узнаешь погоду.
— Роса — божье произволеніе. Да мало-ли у тебя есть всякихъ примѣть.
— А это тоже примѣта. Ртуть въ барометрѣ повышается — ну, значитъ…
— Оставьте пожалуйста.
Пауза. Миней вытянулъ на удочку окуня, снялъ его, положилъ въ ведро, поправилъ на крючкѣ червя, поплевалъ на него и опять закинулъ удочку въ воду.
