Кстати, через месяц у них годовщина совместной, так сказать, жизни. Что бы ей подарить? С новогодним подарком он как-то быстро определился. Роскошный комплект белья и какой-нибудь парфюмчик подороже, а вот на годовщину ему хотелось для нее чего-то необычного. Поразить, произвести впечатление.
Кабанов задумался. Дальше бриллиантовых украшений фантазия не шла. Ну а что? Выбрать покрупнее, небось довольна будет. Лучшие друзья любых девушек — крупные цацки! Однако Томка все-таки не «любая», а очень даже оригинальная, «с вывихом».
И тут его озарило! А что, если прикупить себе степень доктора наук и как бы невзначай, вручив бриллианты, сообщить, что вот, мол, есть и еще один повод для торжества, мне тут ученую степень присвоили?
Дело в том, что позавчера в офис Петру Кабанову прислали письмо с предложением купить диплом. Кабанов, который закончил лишь школу рабочей молодежи, предложением заинтересовался. Уж очень заманчиво скромно заметить при случае, что он кандидат каких-то там наук! Вот и на любовницу можно будет произвести впечатление…
В общем, не став откладывать дело в долгий ящик, Петр позвонил по указанному номеру.
Ему картаво ответили (сто к одному еврей, догадался Кабанов), что да, действительно, целый прейскурант дипломов и даже — вот не желаете ли — степеней!
— Это что ж, — опешил Кабанов, — и учиться не надо?
Голос на том конце провода захихикал.
— Ну, как вам сказать, уважаемый… Учиться-то оно, может, и полезно. Знаете ли, один умный человек как-то признался, что однажды думал всю ночь и ни черта не придумал! Уж лучше учиться, понял Конфуций.
— Кто такой? — озадачился Кабанов.
— Да неважно, — хмыкнул голос. — Он давно жил, и с тех пор многое изменилось. Теперь другой темп жизни! Зачем понапрасну тратить время? Мементо мори!
— Чего? — не понял Кабанов.
— Помни о смерти! — снисходительно ответил картавый. — Что значит живи полной жизнью и получай удовольствие!
— А, ну это да!
— Получаете диплом или степень и экономите столько лет жизни! Привлекательно, не правда ли?
— А то! — согласился Кабанов. — А скока стоит?
— Договоримся! У нас прейскурант по степеням и вузам! Вы кем, например, хотите быть?
Кабанов растерялся — сформулировать желание было сложно.
— Ну это… Высшее образование хочу! — наконец выдавил он.
— Не вопрос! — с готовностью отозвался служащий волшебной конторы. — Кстати, а сколько вам лет, уважаемый? И кто вы, простите, по профессии?
— Сорок! Бизнесмен!
— Ха! — обрадовался голос. — Так в вашем возрасте можно придумать что-нибудь и поинтереснее! Например, ученую степень!
— Кандидат наук? — радостно выдохнул Кабанов.
— Как насчет доктора? — великодушно предложила золотая рыбка.
Кабанов зажмурился от восторга и только спросил:
— Сколько?
Рыбка запросила много, но озвученная сумма Петра не смутила.
— Согласен! Выписывайте!
— Каких наук?
Кабанов замялся. А черт его знает…
— Скажем, юридических?
Кабанов задумался. Нет, юридические науки его почему-то не привлекали. Он почему-то даже полагал, что это как-то больше для евреев.
— А есть еще варианты?
— Исторических подойдет? — недолго думая, предложил чародей.
— Нормально! — кивнул Кабанов. — Можно! Я даже это, Пикуля когда-то читал. И про королей… Бурбонов. Или это, Дрюонов, да неважно.
— Прекрасно! Поздравляю! Вы без пяти минут доктор исторических наук!
Они обговорили детали и договорились о личной встрече после новогодних праздников.
На Кабанова произошедшее произвело неизгладимое впечатление, словно он, замирая от волнения, обратился к волшебнику Гудвину с самой несбыточной просьбой, а волшебник буднично и спокойно ответил: «Да пожалуйста! Хотите доктора? Завернем и ленточкой перевяжем! Любой каприз за ваши деньги!»
Петр представил, как он сообщит Тамаре о своем успехе и скажет, что его личное достижение — подарок ей. В честь, значит, юбилея. Мол, для нее старался. Учился по ночам, как этот… Конфуций!
А с Ритосом у них тоже в следующем месяце юбилей, бывают же такие совпадения. Ей-то чего подарить? Тоже проблема, блин! У нее вроде как все есть. Свой бизнес, машина, счет в банке и даже он, Кабанов.
Ладно, подберет и ей какие-нибудь бриллиантовые серьги подороже и опять же диплом покажет! Во Ритос удивится! В ресторане накроют поляну человек на семьдесят, и он между тостами, скромно так скажет: а вот, кстати, поздравьте меня. С докторской степенью. Доктор таких-то наук! Однако фурор будет. Гости зачирикают: как же так, когда, Петр?
А он им гордо:
— Тогда! Днями работал! Ночами учился! Сначала на кандидата вывернул, а теперь вот на доктора! Талант у меня, говорят, братцы!
«Эк я здорово придумал!» — похвалил сам себя без пяти минут доктор исторических наук Петр Кабанов и отправился на свидание к своей любовнице Тамаре в весьма приподнятом настроении.
* * *
Дымов с интересом изучал Тамиру. Все-таки ужасно странная девица. Бледное фарфоровое лицо, черный лак на ногтях, интонации Ренаты Литвиновой… Что там она про гейшу плела?
— Сто к одному, что вы считаете себя булгаковской Маргаритой!
Тамира удивленно уставилась на него:
— Вы откуда знаете?
— Несложно догадаться! Небось и шрамик есть на запястье?
Тамира по-детски покраснела и спрятала левую руку.
— Дайте-ка я посмотрю!
Он поймал ее за руку. Точно: нежное тонкое запястье пересекал шрам.
— Ага! Вот видите! — почему-то обрадовался Дымов. — Я так и думал!
— Ну и чему вы радуетесь? — разозлилась Тамира. — Тому, что человек резал вены? Это вовсе не смешно! Вы что, идиот?
— Извините, — забормотал Дымов, — не хотел вас обидеть. Не умею с женщинами разговаривать, что поделаешь!
Тамира надменно отвернулась.
— Я просто имел в виду, что вы принадлежите к определенному типу женщин… Тех, у кого непременно шрамик на запястье, черный лак и изломанные нервные жесты! И говорите, как одна актриса! Манерно так…
— Вам она не нравится? — заинтересовалась Тамира.
— Разве она может не нравится? — усмехнулся Дымов. — Я ее видел однажды в Париже, подумал, что она — новое воплощение Дитрих! Но знаете, что я вам скажу? Лично вам манерность как будто не к лицу.
— Почему?
— Искусственно, вымученно. И вообще… Будьте собой! Это избавит вас от многих проблем, поверьте!
— Какой вы скучный! — усмехнулась Тамира. — Зачем вы любите читать нравоучения?
Дымов неловко развел руками.
— И некрасивый! И хлипкий! А вот скажите, почему непременно если у мужчины сильный внутренний стержень, то плечи узкие?
Он покраснел.
— Не огорчайтесь! Зато вы, наверное, умный!
— Не мне об этом судить!
Они помолчали. Потом Дымов спросил:
— А чего вы вены резали? Несчастная любовь?
Кажется, Тамира даже обрадовалась вопросу.
— О, это была трагическая история! Можно сказать, роковая история, изменившая всю мою жизнь.
Девица томно вздохнула и кокетливо поправила рыжую прядь.
«Ну, сейчас начнется, — с тихой тоской подумал Дымов, — и зачем я спросил!»
— Я очень ЕГО любила! Он был такой красивый, невозможный мальчик!
Актерство из Тамиры так и лезло.
— А знаете, как мы познакомились?! Вы не поверите! Ну вот, представьте: была ночь. Я гуляла по городу, я знаете ли, люблю ночные прогулки, ветер в липах, огни на Неве… Короче, возвращаясь домой после полуночи, я свернула в тихий, совершенно безлюдный переулок. Ну, представляете, петербургский такой переулок, по которому по ночам никто не шастает, кроме привидений и всяких там неотмоленных чиновничьих душ!
«Шинель», — машинально отметил Дымов.
— А луна была в полнеба! И что-то зловещее в воздухе разлито! Ну ладно. Так вот, иду я по переулку, луна, фонари и все такое… Вдруг слышу из подворотни шаги. Они прозвучали громко и, как бы это сказать, значительно. Как судьба!
В голосе опять зазвучали литвиновские интонации.
— Смотрю я и вижу, что из подворотни выходит человек! Мужчина! Вернее сказать, юноша! Красоты необычайной!
«А как же иначе, — усмехнулся Дымов, — именно что „красоты необычайной“! Ну-ну».
— Черноволосый, кудри до плеч, сложен, как бог, и обнажен.
— В каком смысле?
— В смысле голый!
— Совсем?
— Абсолютно! Даже без ботинок! — гордо сказала Тамира.
— Что же это? — удивился Дымов.
— А вот слушайте дальше! И подходит он, значит, ко мне, ни слова не говоря, берет меня под руку, и мы идем вместе. Я молчу, как загипнотизированная, почему-то знаю, что должна молчать и ни в коем случае не оглядываться, как будто от этого зависит наша жизнь. И такое, знаете, чувство, что за нами наблюдают. Так мы дошли до моего дома. Поднялись ко мне, и только тут я почувствовала, что опасная сила за нашими спинами исчезла!
