ДПиН и Солнышко Мое отчаянно взвизгнули от неожиданности и попытались выскочить из помещения, но не обнаружили входной двери – она как будто заросла или вообще никогда не существовала.
Вдруг музыка оборвалась, и суровый, наполненный металлом, голос произнес: «Ну, что, попались, цыпочки. Долго же я вас поджидал! Теперь – вы мои! Теперь – только мои!»
– Ты кто, и почему мне так страшно? – проскулило ДПиН.
– Не бойтесь, крольчатки, я – всего лишь добрый дядюшка или тетушка – пока еще сам не определился. Так что называйте меня Добрый Старый Выдержанный Ментор, можно просто – ДСвМентор. Что такое ДС – потом расскажу. Вы теперь будет служить мне и работать на заводе АЗЛК фрезеровщиками в цехе сборки автомобилей «Москвич – 2140». Пройдите в конец зала и получите ваши спецовки, краги и кирзовые сапоги. А потом – на инструктаж к начальнику цеха Фомину Ивану Александровичу. Между прочим, фронтовик, дважды ранен – умница и молодец! Кстати, зарплату вам платить не будут, все заработанные вами деньги пойдут в фонд помощи голодающим детям Африки и Океании. Ну, и что вы теперь чувствуете?
– У меня такое чувство, что я брежу, – сказал Солнышко Мое, усиленно моргая и раскачиваясь из стороны в сторону. – И я сейчас исчезну.
– И я, – сказало ДПиН.
– И я тоже, – согласился ДСвМентор.
– Мы все исчезнем! – хором воскликнули все трое. – И останешься только ты со своими порошками и колесами!
Он очнулся. Неуверенно сел, почесал спину – или то место, которое он считал своей спиной. Жутко болела голова. Он встал, шаркающей походкой пошел на кухню, налил из графина воды и жадно выпил. В голове начало потихоньку проясняться. Он открыл холодильник, достал оттуда вчерашнего цыпленка из фастфуда и принялся вяло жевать. Все мысли крутились вокруг этого странного сна.
– Что бы это значило? – подумал он. – Может быть, зарплату прибавят, или наоборот снизят? Вечно с этими снами непонятное что-то творится. Главное – чтобы на завод не отправили работать за станком. Хаммммммммммммммло Иван, не подходи!
Он посмотрел на часы – время было уже много. Нужно одеваться и идти в культурный центр «Выше радуги» на курсы повышения квалификации. А после – в клуб танцевать на шесте. Его там все знали. И называли Марусиком. А зря – ведь он хотел, чтоб Ментором.
«Холоп, ты будешь чьих?»
– Нет, так нехорошо. Совсем, совсем нехорошо. Глагол не лучший, словно взятый напрокат от скудоумного крестьянского детины. Ну, разве ж так поэзия произрастает? Так только лишь колхозный сельский повар, уснувши, чахнет над борщом. Оставим же сейчас топорный словно лапоть слог, а сами будем изъясняться, как и положено поэту, причем со стажем поэтическим в портфолио обширном на Парнасе.
«Скажи-ка мне, милейший, откуда взялся ты, и кто хозяин у тебя, и как его зовут, и почему послал ко мне он человека?»
Вот так-то лучше, благородней и светлей.
И нотки мысли свежей во фразе сей звучат, под стать настрою, вызванному чудным вдохновеньем и ароматом соуса с грибами, что с кухни мог коснуться нюха тонкого, который искушен и ловок в разделении запахов съестного.
Причем, нюх мой, как и еда. Так – хорошо, но все же, наблюдатель, и слушатель сторонний, и читатель сказать имеют право мне: «А предложи-ка что-нибудь еще, дружок! И хватит уже мнить себя великим генуэзцем!» Всем им перечить я не смею, и посему есть вариант еще.
«Скажи-ка, человек, эй, как тебя, запамятовал сегодня что-то утром я, и вспомнить не могу ни имени, ни званья, и даже цель, с которой ты с утра надоедаешь мне, и сильно».
Божественная фраза!
Посему, с учетом необъятности момента я, может быть, пока оставлю так сие начало. Ну, в смысле, не начало, но фразы часть, которая частичкой грандиозной стать должна творенья моего до завтрака сегодня.
Поедем дальше прямо мы сейчас!
«Ну, здравствуй, коли уж, пришел в мои хоромы и без спросу!»
Фу, как-то сильно уж банально – все «здравствуй» да «пришел». Общественности нужно дать мотив, начало, эпилог, завязку, эндшпиль, точнее я хотел сказать «пролог», чтоб всякий мог, открыв творенье, узреть и насладиться стилем – высоким, чудным от рожденья, что в дар дарован был.
Наверное, есть смысл еще подумать и, например, начать ну как-нибудь бодрей. Вот так:
«Эй, слуги, сонные тетери! Все ко мне! Бегом! Упасть-отжаться, а потом доставить мне под ясны очи то чучело, что в сени к нам пришло!»
Совсем, совсем абсурд. Совсем не признак мастерства, мужланство, стиль убогого писаки. Такие вирши слышал я не раз, особенно «упасть-отжаться», когда служил фельдегерем уланского полка при ставке – так что, не пойдет.
Быть может, лучше будет вот такое:
«В сенях стоит мужик с тремя телегами овса, что в дар принес – так, может быть, есть смысл впустить его и разобраться, что за птица – на кукушку не похож!»
Здесь нужен переход, который обеспечит связью мужика и разговор с хозяином, к которому мужик пришел с овсом.
Пожалуй, переход не должен быть громоздким – будет славно покороче. Вот, например:
«Впускают мужика» и плюс начало: «Стук в дверь, явление героя».
«Беги скорей, боярин хочет знать, что прибыл гость снаружи».
«К вам гость – в сенях с овсом, тремя телегами, что в сени своим ходом было сунулись, да в дверь не влезли. Поменьше нужно им смотреть, как люди входят, потому что ведь они не люди, а куча дров с колесами, и только!»
Словом, будет так.
Поэму назову «Аркадия».
Стук в дверь, явление героя.
Впускают мужика – саженью плечи, кулаки с кувшин.
Внизу в сенях – слуга в кафтане с барского плеча (за храбрость на рабочем месте) степенно занимает площадь.
Слуга безмолвствует, лишь искоса глядит на новое в техническом прогрессе – телеги на ходу без лошади с мотором на бензине.
Ему – то бишь слуге – глаголят без эмоций, дескать: «Давай, метнулся мухой, и хозяину скажи, что прибыл на постой мужчина видный». А можно и вот так:
«Беги скорей, боярин хочет знать, что прибыл гость снаружи».
Слуга наверх в покой боярина несется, и только пятки звуки отбивают в мраморной тиши.
«К вам гость – в сенях с овсом, тремя телегами, что в сени своим ходом было сунулись, да в дверь не влезли. Поменьше нужно им смотреть, как люди входят, потому что ведь они не люди, а куча дров с колесами, и только!»
Боярин морщит лоб, ресницы хмурятся, ехидный взгляд сурово смотрит вдаль. Все выдает в нем думу – с таким-то лбом сам бог велел развесить мысли и помозговать о новом, что ворвалось внезапно в его жизнь.
«Престранный гость! Мне нужно осторожней с ним быть, но все же – кто такой он?» «Слуга, давай зови скорей! Да передай, что пусть телеги на бензиновом моторе в сенях оставит, пусть себе пасутся смирно!»
Гость поднимается и предстает пред ясны очи боярина степенного со взором, что твой кистень разбойного народца.
«Скажи-ка, человек, эй, как тебя, запамятовал сегодня что-то утром я, и вспомнить не могу ни имени, ни званья, и даже цель, с которой ты с утра надоедаешь мне, и сильно».
Отлично получается поэма с названием весьма недурным! Засим, прервусь на чай, поэзия не терпит суеты, а только многого усердья.
Но что это так громко верещит? Похоже, телефон. Вечно эта адская машинка, да и еще жена, от творчества меня отринуть норовят. Но нужно взять – наверняка, кому положено звонят.
– Алло, вас слушают!
– Привет!
– И вам привет огромный!
– Я по делу!
– Нисколько это мне не странно, а наоборот, приятно, что не забываете меня!
– Мне нужно, чтобы к вечеру была готова песня для новой девушки из группы «Лизуны».
– Отлично, за работу я возьму стандартно по тарифу.
– Договорились, Вас не буду отвлекать!
– Вот так всегда – мирская суета и проза жизни назойливо стучатся в твою дверь. Однако хорошо! А песню в перерыве я за чаем набросаю. И «Лизуны» останутся довольны ею, без сомненья!
Чай черный, очень вкусный! Всем рекомендую я по кружечке за завтраком неторопливо выпить, чтобы прилив энергии пошел к уму и к голове! Безумно чай хорош, причем и с сахаром, и без!
Вот кружечка!
А я люблю другую!
И море слез, и яйцо вкрутую
Не стоит времени, потраченного зря!
Идея это песни «Лизунов» – хита, вселенского прорыва. Однако вдохновение мне предстоит призвать, чтобы слова для песни будущей быстрее набросать! Что там у нас – яйцо и море слез – пожалуй, яйцо откинуть можно без крупицы сожаления. Оно здесь ни к чему!
Итак, начнем.
Любовь, как бородатый мох,
Напалм, тротил, кусок бетона,
Любовь – как колокол,
Но только вот
Не любит звона.
Любовь слепа, быть может,
Скажете мне вы.
Но к счастью нашему
Так не всегда бывает!
Зато в местах, где есть любовь,
Огонь и жар души,
И пламя страсти
Постоянно полыхает.
Припев:
Без денег много есть того,
Что нравится мне в людях
О-о-о!
Любовь!!!!!!!!!!!!!!!
Украл, купил, продал, спилил!
В наследство получил квартиру.
И что? Есть деньги у тебя!
Любви лишь только нет,
Мой милый!
Оформил дачу на себя
Участок, часть поместья, виллу.
И что? Есть деньги у тебя!
Любви лишь только нет,
Мой милый!
Припев:
Без денег много есть того,
Что нравится мне в людях
О-о-о!
Любовь!!!!!!!!!!!!!!!
А я люблю Ивана
С его любовью без обмана!
А я люблю Петра!
С его любовью,
Брызжущей, как из дырявого ведра!
Хоть денег у них мало!
Припев:
Без денег много есть того,
Что нравится мне в людях
О-о-о!
Любовь!!!!!!!!!!!!!!!
Ну, вот и хорошо! Готова песнь для группы «Лизуны». Халтурка, утренний гешефт, приятный пустячок, отвлекся. Попил чайку и можно снова приступать к стихам серьезным.
