— Разбей шестьдесят штук яиц, добавь немного муки, размешай, намажь полученной смесью ломтики белого хлеба, обжарь их на сковороде и подай еще теплые к столу.
— Курицу ощипли, разруби на мелкие части, чтобы они по виду напоминали объедки, а затем отвари с кореньями, уксусом и желатином — получится заливное.
Они брались за руки и, подпрыгивая, скандировали: «А мы хозяйничаем! А мы хозяйничаем!»
Помню, что в один прекрасный день я тоже очутился в их обществе — и вот мы уже втроем сидим на корточках и обмениваемся опытом, как работать дома на благо семьи, как, например, изготовить из сушеных слив красивый багет для картины? Для этого достаточно наклеить их на ту раму, что у вас уже есть, и позолотить.
Все это потом появилось на страницах «Счастливого очага», потому что наши разговоры подслушивала племянница доктора Шимсы, препровождая рецепты и наставления в «Счастливый очаг», где всю эту чепуху печатали с большим удовольствием.
Оба мои собеседника были неизлечимы. Вероятно, и я остался бы таким же сумасшедшим, если бы вскоре не произошло одно событие, настолько потрясшее мою психику, что я быстро пришел в себя.
Около полутора лет я и в глаза не видел своей жены, как вдруг доктор Шимса уведомил меня, что со вчерашнего дня я стал счастливым отцом.
Сначала я обрадовался, ведь, знаете, до сумасшедших не сразу все доходит, а потом занялся подсчетами… Через неделю я твердо знал: ребенок не мой!
Тут ко мне внезапно вернулся рассудок.
VII
Если неожиданно становишься отцом и знаешь, что ты к этому непричастен, случившееся поначалу поражает. Но вскоре все опять становится на свои места, конечно если вы не столь простодушны, как тот словак, который десять лет прожил в Америке и до самой смерти не мог понять, как случилось, что за время его отсутствия жена родила ему восьмерых ребят… В благодарность всевышнему он даже воздвиг часовенку.
Я, разумеется, бога не благодарил, но призадумался. Кому же я, собственно, обязан таким сюрпризом? Мысли мои приняли теперь совершенно другое направление, и уже через неделю меня выписали из больницы как излечившегося.
Когда я вернулся домой, жена спала, а рядом дремал мой пасынок. Надеюсь, вы разрешите именно так называть крохотное пухлое существо с ничего не выражающим личиком.
Я вложил в его ручку справку о том, что я здоров и выписан из лечебницы, а сам направился в женин будуар на поиски каких-либо следов того, с кем это она забылась. Вся мебель была сколочена из дощечек и ящиков. Жена обставила свой будуар в таком устрашающем стиле, что, рассмотрев сработанные ею с завидным прилежанием предметы обстановки, я задрожал от страха, волосы у меня встали дыбом, и я с тяжелым чувством опустился на какой-то странный стул, составленный из отслуживших свой век жестяных кружек.
Жена, как видно, полагала: чем больше ящиков, тем больше счастья. Я пересчитал их все. В одном только письменном столе их было полторы сотни, и уже с первого взгляда можно было понять, что его соорудили из дюжины курительных столиков и умывальника.
Многочисленные ящички и отделеньица затрудняли поиски. Я долго рылся в рецептах и советах, пока не увидел канцелярскую папку с надписью: «Ужасная неприятность, приключившаяся с моим мужем». В папке хранились вырезки из «Счастливого очага», содержащие ответы на письма моей жены, а также на устные вопросы, задаваемые ею редакции.
Первый ответ был такой:
«Госпожа Адела Томсова!
Из вашего письма мы поняли, что болезнь вашего мужа дело затяжное. Надеемся, у вас достанет душевных сил, чтобы не чувствовать себя несчастной. Вы молоды, вся ваша жизнь еще впереди. Зачем сокрушаться из-за того, что вас не поняли? В конце концов, это даже к лучшему, что ваш супруг сошел с ума теперь, а не позже, после нескольких лет счастливой семейной жизни. Когда вы немного успокоитесь, напишите нам. Вы пишете такие милые, разумные письма. Надеемся, что вы послушаетесь наших советов и не будете унывать».
Теперь прочтем другой ответ:
«Госпожа Адела Томсова!
Советуем вам со всей серьезностью подготовиться к исполнению самой высокой миссии из всех, когда-либо возлагавшихся на женщину. Подумайте только, ведь в один прекрасный день вы станете матерью, а вы обязаны стать ею, и грустные мысли об одиночестве, в коем вы влачите дни свои, думая о муже, который теперь так далеко от вас (я вытер набежавшую слезу: значит, она все-таки меня любила!), мигом улетучатся из вашей головки. Утешайтесь надеждой, что и вы вступите в благородный сонм матерей, что и вы посвятите себя воспитанию своего ребенка так, чтобы из него вышел честный член чешского общества».
А вот и третий ответ:
«Госпожа Адела Томсова!
Почему вы вечно жалуетесь на судьбу? Верьте, „Счастливый очаг“ является вашим самым искренним другом! Вами овладевает меланхолия? У молодой, красивой замужней дамы меланхолия проходит, как только она становится матерью, ибо именно материнство есть дополнение к тому счастью, которым так щедро одаривает своих читательниц „Счастливый очаг“. Вы будете читать наш журнал с малюткой на руках, и мир снизойдет на вашу душу, где будет пылать и сверкать материнская любовь прекраснейшими из цветов своих. „Мое спасение в материнстве!“ — вот ваш девиз».
Теперь все ясно. «Счастливый очаг» повелел, чтобы моя жена стала матерью, и она, верная его заветам, сделалась ею, разумеется, без моего ведома. Знать бы, кто меня заменил!
Читаю четвертый ответ:
«Госпожа Адела Томсова!
В ответ на ваш запрос направляем по вашему адресу нашего рассыльного».
Ну и ну! Вот это по-родственному! Рассыльного направляют к подписчице! Так, значит, любовника нет и не было! Добрая моя жена, как ты последовательна во всем: не любовник, а всего лишь рассыльный!..
Я заплакал от счастья и пошел поздороваться. Жена кормила грудью дитя «Счастливого очага» и, увидев меня, воскликнула тоном полнейшей невинности:
— Погляди, дорогой, какой мальчишка! Ему всего два дня, а у него уже такой разумный взгляд!
Я бы этого не сказал. Младенец был туго-натуго спеленат, и мне скорее казалось, что он выглядит преглупо.
Случившаяся тут повивальная бабка так и ахнула:
— Весь в вас, ваша милость. И взгляд тоже ваш.
Возможно, у меня был такой же глупый вид.
— Я тут не переставая заботилась о нашем будущем малыше,— сказала жена,— и частенько обращалась в «Счастливый очаг» за советами. Вот, читай!
У нее опять был наготове целый ворох рекомендаций и наставлений.
«А. Т. из Праги.
Вы спрашиваете, как одевать маленького ребенка — мальчика. Вашему сыну скорее всего подошла бы свободная матросская блуза, которую можно носить с разнообразными украшениями на воротнике в комплекте с короткими штанишками или длинными брючками. Подошел бы ему также практичный, так называемый спортивный костюм из добротной шерстяной ткани с выработкой. Это незаменимая вещь, в особенности для школьника. Для прогулок купите плащ-реглан, лучше всего из гладкой синей ткани».
— Ну что? Забочусь я или не забочусь о нашем крошке? — сказала жена.— Читай дальше!
«Госпоже А. Т. из Праги.
Появление зубного камня можно предупредить, если регулярно полоскать ребенку рот и чистить зубы. Вы правильно сделаете, если при первом же подозрении поведете его к зубному врачу».
— Так ведь у него нет зубов!
— Как нет?! Покажи, я еще не успела посмотреть.
Вдруг она зарыдала.
— Что с тобой, дорогая? — встревожился я.
— Сейчас будет очень неприятное письмо!.. Читай же!
«Госпоже А. Т. из Праги.
Вы пишете, что ваш мальчик не говорит, все свои чувства выражает только телодвижениями и сердито сучит ножками. Это можно объяснить по-разному. Скорее всего он глухонемой. А может быть, у него парализованы органы речи. Но возможно, он страдает падучей. Немедленно покажите его специалисту, который посоветует, надо ли отдавать ребенка в заведение для глухонемых. Вопрос настолько серьезен, что всякое промедление может иметь тяжкие последствия».
— Так ведь он кричит во все горло,— успокаивал я жену.
— Ну и что ж, что кричит. Разве глухонемые не кричат? — всхлипывала она.
С того дня на меня и стали нападать приступы неудержимого смеха.
VIII
Мальчугана назвали Феликс, что значит «счастливый». Святой Феликс был мучеником, не знаю только, выписывала ли его жена «Счастливый очаг».
За три дня до крестин супруга направила меня в редакцию «Счастливого очага» узнать, как крестят детей и нет ли на этот счет полезных советов от читательниц, она бы их применила на практике.
Рассудила она верно. В редакционном портфеле хранилось сорок семь писем, причем большая часть весьма прогрессивного содержания. Читательницы советовали, как должна быть одета молодая мать для этой церемонии, кого следует пригласить на торжественный обед, как накрыть стол. Иные экономные хозяйки рекомендовали не предаваться излишней роскоши и, если, к примеру, дело происходит в марте месяце, подавать к столу только землянику и свежие огурцы. Другие, в свою очередь, писали: если крестины происходят зимой, необходимо положить новорожденному на язык не обычную поваренную соль, а бертолетову, что убережет от простуды.
