— Да не боись, — сразу успокоил его Петя. — Мы к тебе по делу. Работа есть для тебя нормальная. Живые деньги будешь получать.
— Только работать будешь на полставки! — грубо добавил Толик.
— Ну че ты?! Мы же догово… — резко обернувшись, начал было сразу его упрекать Петя. Но Толик его перебил и сказал тоном, не терпящим возражений, кивая на шланг с трусами и баллоны:
— И только пусть попробует возникать! Я на него ментов натравлю, за незаконную предпринимательскую деятельность на зону пойдет!
Олег со страхом посмотрел на него и опустил голову. Толик победно взглянул на молчавшего Петю и вновь обратился к Олегу:
— Ну так как? Будешь работать у нас на полставки?
— Полгода отработаешь за свой косяк, и, если хорошо будешь себя вести, тогда поднимем до полной, — добавил Петя, взглянув на Толика и кивая ему головой, чтобы он не возражал. — И премию еще выпишем.
Услышав это, Олег поднял голову и с интересом спросил:
— А что делать надо?
* * *
Катя руководила установкой туалетов на Чистых прудах, когда увидела стоявшую на светофоре машину Роберта. Она сразу метнулась за туалет, чтобы спрятаться от него. Но рабочие несли кабинку неровно, рывками, и она то и дело оказывалась на виду. Она тихо ругалась и беспомощно оглядывалась по сторонам в поисках другого укрытия, но голые зимние кустарники не смогли бы ее спрятать, а до ближайшего неподвижного укрытия ей было не добежать незамеченной. И она продолжала вприпрыжку скакать за туалетной кабинкой, которую как назло несли слишком медленно. Когда она в очередной раз оказалась на виду, Роберт ее не заметил, но ехавшие следом охранники увидели.
— О, смотри, — со смехом сказал один охранник другому, показывая пальцем на семенящие за туалетной кабинкой сапоги Кати. — Это не шефа подруга вон прячется за туалетом?
— Где-где? — с интересом уставился в окно второй охранник.
— Да вот, сапоги видишь за туалетом вон? Прячется походу… Это она, кажется.
— Да, у нее такие сапоги, — согласился их водитель, тоже открывая окно и с интересом смотря на двигающиеся под кабинкой ноги.
В это время зажегся зеленый свет, и стоявшая на светофоре колонна стала медленно проезжать дальше по бульварному кольцу, но из-за высокой плотности движение было таким медленным, что Катя опять крепко выругалась вслух.
— Ну проезжайте, мать вашу! Телитесь!
Она стала перемещаться за кабинку таким образом, чтобы быть за ней от глаз сидящего на заднем сидении Роберта, и как раз попала в поле зрения машины сопровождения.
— О! Ха-ха,… Точно она, — хохотнул водитель.
Охранники Роберта, ехавшие следом за ним, с удивлением и усмешкой уставились на пригибающуюся Катю, которая явно пряталась за качающейся на ходу туалетной кабинкой. Она их поначалу не заметила, так как косила глаза на медленно ползущий багажник машины Роберта. Но когда охранники стали, смеясь, показывать на нее пальцем, она их увидела и сразу выпрямилась, как будто ни от кого и не пряталась. Сразу отвернувшись от них, она медленно пошла в сторону от туалета, как будто не имеет к нему никакого отношения. С кислым лицом, она ругалась про себя и кусала губы от досады, молясь, чтобы они не подумали хотя бы, что она как-то связана с этими туалетами. То, что они расскажут Роберту, что видели ее, еще куда ни шло. А если поймут, что она руководила работами по установке туалетов, то Роберт будет долго и громко смеяться. И тут, как назло, к уже поставившим кабинку рабочим подошла какая-то женщина и начала что-то спрашивать у них. И один из рабочих сразу стал звать, махая руками уходящей в сторону Кате:
— Постойте, Катерина Сергеевна! Подойдите! Тут вот спрашивают… Ну куда же вы, Катерина Сергеевна?!
Катя шла, от досады перекосив лицо и молясь, чтобы охранники подумали, что это зовут не ее. Но, как специально, вокруг не было ни то что других девушек, а вообще ни души. Да еще и рабочий громко звал ее по имени. От досады Катя зло сплюнула, чего никогда не делала на улице. Тут рабочий, сказав спрашивающей что-то женщине, чтобы она подождала, побежал за Катей. Но женщина не стала ждать и побежала вместе с ним.
— Ну куда же вы, Катерина Сергеевна?! — громко говорил рабочий, догоняя ее. — Вот женщина спрашивает…
— Что?! Что она спрашивает?! — прорычала Катя, повернув к нему перекошенное от злобы лицо и косясь на медленно удаляющихся охранников, продолжающих со смехом оглядываться на нее. В машине Роберта, уже проезжающей перекресток, стекло так и не открылось, значит, он сам мог и не заметить ее. Но от этого становилось не легче. Катя резко достала из сумки бумаги и со злобным выражением лица сказала, протянув их женщине. — Что вам надо?! Это комплекс социальной сферы столицы устанавливает эти кабинки!!! Вот бумаги, нате читайте!!!
— Да я не за этим, — взволнованно сказала женщина, как-то странно подпрыгивая на месте. — Когда эти туалеты заработают? Сейчас? А то я умру прям здесь…
Она с такой надеждой смотрела на Катю и так семенила ногами от нетерпения, что рабочий беззвучно засмеялся и отвернулся, чтобы женщина этого не заметила. Но Кате было не до смеха. Она с громким стоном, как будто ей задают этот вопрос как минимум в тысячный раз, выдохнула и закрыла глаза. Ей вдруг сразу представилась картина, как она сидит возле этих туалетов на стуле и принимает плату за их посещение. Тут к ней подходит Роберт и тоже протягивает десять рублей, мило улыбаясь. Катя смущенно берет деньги и, оторвав с метр туалетной бумаги, опускает взгляд и протягивает ему. Он все так же мило улыбается ей и заходит в кабинку.
— Нет! — громко со стоном выдавила из себя Катя. Она не открывала глаза и махала руками, как будто отбивалась от невидимой осы. — Нет! Нет! Нет!
— Что нет, не поняла? Я говорю, вы когда работать начнете? — нетерпеливо топчась на месте, проговорила женщина.
Катя открыла глаза и, уставившись на нее ненавистным взглядом, прокричала:
— Никогда! Никогда!
— Что это с вами? — изумленно спросила женщина, от неожиданности перестав перебирать ногами.
Катя быстро сунула бумаги в руки уже опять повернувшемуся рабочему и побежала прочь, доставая на ходу телефон.
— Что это с ней? — недоуменно спросила женщина у рабочего.
Тот только пожал плечами, сам удивленно глядя вслед Кате, которая уже чуть ли не кричала в телефон на ходу:
— Петя! Я не могу здесь работать! Нет, не могу! Давайте я лучше на самой станции работать буду, на приемке там или где! Хоть с гамном там с этим возиться! Только не на улице, не на виду! Ну пожа-алуйста, Петь!
* * *
Было уже темно, когда на станцию, которую приятели уже успели назвать газовой, приехали Петя с Толиком. Там как раз принимали первую партию экскрементов, которую собрали со всех установленных туалетов и привезли. Вообще-то все работы здесь они отдали под руководство Феди, под началом которого было еще двое человек. И новоявленный начальник производства спросил у выходящих с джипа руководителей компании:
— Так, а вы че приехали-то? Я бы и сам тут справился.
— Сейчас нам предстоит первый заброс сырья в баки, и мы, как учредители, обязаны присутствовать при этом, — ответил Толик, закрыв за собой дверь.
— Да-да, Федя, — подтвердил Петя, подойдя на костылях с другой стороны, — традиция такая. Это как закладка первого кирпича на строительстве.
— Так в таких случаях руководство, которое приезжает, сами этот кирпич закладывают, — отозвался Федя. — Я видел по телику, и мэр даже первый кирпич клал, да и президент, бывало, первый лопатой копнет.
— Ну и мы тоже забросим по первой лопате, — тут же отозвался Петя и посмотрел на друга. — Да, Толик? Не будем нарушать традиции?
— Конечно, не будем. Все, как положено, сделаем. И обмоем, — сказал Толик и, открыв опять дверь машины, достал оттуда две бутылки шампанского, новую упаковку бокалов и фотоаппарат. Глянув на заднее сидение, он обратился к сидящим в салоне девушкам: — А вы чего сидите? Пойдемте, это же наше общее дело!
Из машины неохотно вылезли Катя и Юля. Они были не в настроении. И не столько из-за того, что двум ненавидящим друг друга девушкам пришлось сидеть вместе на заднем сиденье джипа. Просто у каждой были свои причины. Катя не смотрела на Федора, потому что ей было стыдно. Еще вчера она клялась, что будет работать по-стахановски и перевыполнит план. А сегодня поняла, что не сможет собирать деньги у туалетов на людях. Она смотрела в землю, не поднимая глаз на мужа. А Юля была просто подавлена от того, что ей приходится заниматься таким противным для ее персоны делом.
— О-о, а на точках кто стоит, не понял? — недовольно глядя на жену, спросил Федя и недоуменно посмотрел на брата.
— Да все нормально, Федя, — успокоил его Петя, положив руку на плечо. Он решил попозже сказать брату, что Катя теперь будет работать с ним. — Сейчас мы все вместе должны быть при первой закладке.
