Дальше я подумал, что, конечно, на какой-нибудь там завод точного приборостроения меня или кого другого не пустят. И не надо. Там люди грамотные, специалисты своего профиля, как гайки завинчивать, они, допустим, и без меня знают. Однако есть общедоступные сферы: торговля, например, общественное питание или бытовое обслуживание. Здесь, наоборот, рядовым, но заинтересованным гражданам — полный простор и карты в руки. В общем, решил я начать с общественного питания.
Выбрал близлежащий объект в нашем квартале — кафетерий «Ландыш» — и захожу туда однажды с непринужденным видом. Время дневное, в кафетерии пусто, одна буфетчица за стойкой томится.
— Будьте любезны, — говорю, — мне — бутылочку соку и пирожок. С чем у вас пирожки-то?
— С мя-ясом, мальчики! С мясом пирожки! — нараспев отвечает буфетчица.
— Ну, кладите один, — говорю.
Сел я за столик, надкусил пирожок и чувствую: ни с каким он не с мясом, а с голимой капустой. «Вот, — думаю, — как хорошо! На ловца и зверь бежит. Ты смотри, что делают! Набивают его капустой, а зафуговывают по цене мясного! Сейчас же я с этим безобразием поборюсь».
Поднимаюсь я и предъявляю пирожок буфетчице.
— Это что же такое? — спрашиваю.
— Что-что? — говорит буфетчица, но не прежним своим певучим голосом, а отрывисто и даже враждебно.
— Я как за с мясом платил, а вы мне с чем подсовываете?
— Ничего я не подсовываю! — обижается она. — Может, ты этот пирожок из дому принес.
— Ах, так! — говорю. — Принцип — на принцип! Обыскивайте меня тогда. Если я этот пирожок, как вы утверждаете, из дому принес, то другой, с мясом, у меня в кармане должен остаться.
— Чего мне тебя обыскивать. Я только что получила пятьдесят штук с мясом. Вот и фактура — русским языком написано: «Пирожки с мясом — 12 копеек». Обыскивайте его… Пусть тебя жена обыскивает.
Тогда я выковыриваю оставшуюся капусту на прилавок и спрашиваю:
— Так это мясо, по-вашему, да? Мясо?
— Не знаю я, что это такое! — говорит буфетчица. — И не свинячь мне на прилавок. А то я тебя как шугану отсюда, алкаш проклятый!
Вышла на крик заведующая, разобралась, в чем дело, и строго сказала:
— Маша, ну как ты себя ведешь! Сколько можно говорить: требование покупателя — для нас закон. Хотя бы он и за несчастные две копейки здесь скандалил. Сейчас же обмени ему пирожок — пусть подавится.
Я разломил замененный пирожок, не отходя от стойки. Он был начинен луком и яйцами.
— Что будем делать, граждане? — любезно спросил я.
Буфетчица зарыдала.
— Знать ничего не знаю! — выкрикивала она. — У меня их пятьдесят штук!.. Я как за мясные расписывалась! Что ж я их теперь себе на шею повешу?!
— Маша! — сказала заведующая, изо всех сил сдерживаясь. — Покупателю это знать неинтересно. Для него личные две копейки дороже. Он, может, собирает на кооперативную квартиру. Замени пирожок.
— Не буду! — отрезала Маша, вдруг перестав плакать, и решительно скрестила на груди руки. — Лучше увольняйте. Раз в это кафе такие садисты ходят — я на все готова. Меня где хочешь возьмут. С руками.
— Ладно! — сказала заведующая. — Обмени за мой счет — пусть застрелится!
Обнаружив внутри третьего пирожка яблочное повидло, я понял, что наткнулся на факт крупного злоупотребления и должен теперь довести проверку до конца.
— Девушка, — сказал я буфетчице. — Только давайте без крику и слез. Сколько их у вас, говорите? Пятьдесят. Так… Значит, вот вам пять рублей тридцать две копеечки. Плюс — заберите обратно бутылочку соку — як нему не притрагивался. Это еще шестьдесять восемь.
Итого получается: шесть рублей — как раз за полсотню штук.
…Через двадцать минут мы составили акт в том, что из пятидесяти мясных пирожков, купленных гражданином таким-то, с мясом оказалось — 31, с капустой — 8, повидлом — 9, луком и яйцами — 2. Кроме того, в четырех пирожках обнаружены посторонние включения, а именно: кусок электропровода, чайная ложка, пластмассовый мундштук и монета достоинством в пятьдесят копеек (юбилейная).
Заведующая, провожая меня, ласково говорила:
— Может, все-таки заберете пирожки? Это ничего — что разломанные. Мы бы их вам упаковали в непромокаемую бумагу. Верите ли, когда такой посетитель сознательный, хочется ему тоже приятное сделать — навстречу пойти.
А воспрянувшая духом буфетчица из-за стойки крикпула певучим голосом:
— Заходи-нте, мальчики, заходи-ите! На той неделе расстега-аи с рыбой завезут!..
В нашей суглинистого полосе
Четыре года назад засуха была. Все высохло, до последней былинки. Урожай сгорел. Земля трескалась. На два метра в глубину. Вот какая была засуха.
Приехали товарищи. Разобрались. Петрова сняли. Оказалось — не в засухе дело. То есть, конечно, и в ней тоже. Но частично. Главная же причина и основной корень — в Петрове. Он прошляпил. Не тем человеком оказался. В общем, потурили Петрова, назначили Сидорова.
На другой год зарядили дожди. Все залили. Живого места не оставили. В бывшей сухой балке ребятишки карасей ловили. Штанами. Вот такая была сырость. Урожай, конечно, утоп.
Приехали товарищи. Разобрались. Сидорова сняли… Сняли Сидорова, поставили Кулипанова.
Позапрошлый год лето выдалось умеренное. Урожай сняли рекордный.
Приехали товарищи — оценили по заслугам. Кулипанову грамоту дали и увезли на повышение. Увезли Кулипанова — прислали Задираку. В прошлом году выпал град. Неимоверной крупности хлестал град — старики другого подобного с крепостного права вспомнить не могли. Плетни посек, мелкий скот поувечил. У председателя ревизионной комиссии крышу над сараем проломило. Самогонный аппарат в сарае стоял новенький — одни кореженые железки от него остались… Урожай, понятно, выбило.
Приехали товарищи. Разобрались. Задираку сняли. Оказалось, Задирака градом заслонялся. Маскировал свою бездеятельность. Сняли Задираку — утвердили на его место Ешкина.
А в нынешнем году все у нас перемешалось! Видать, сбесилась небесная канцелярия. В одном месте заливает, в другом — сушит. В одном — градом бьет, в другом — кукуруза в полтора роста.
До дикости дело доходит. Бабка Зыбунова и бабка Куклина рядом живут, общий плетень содержат. Вот по этому плетню их и режет. У бабки Зыбуновой помидоры с горшок, у бабки Куклиной даже пырей не вырос. Зыбуниха в своем огороде по дощечкам скачет, у Куклиной земля закаменела — хоть на кирпичи режь и баню клади. Бабки Зыбуновой дачники из резиновых плащей не вылазят, у куклиновских курортников по четвертому разу шкура лупится…
Но это их личные затруднения. Они не столь тревожны. Тем более, бабки стакнулись и даже получают взаимовыгоду. Куклина бабка зыбунихинских жильцов запускает в свой огород на солнышке греться. Зыбуниха компенсирует ей помидорами. Куклина бабка дает на помидоры тройную наценку (по причине неурожая) и фугует их своим дачникам. В общем, выходят из положения.
А наше положение безвыходное. Ходим все — штанами трясем. Не знаем, кого снимать будут, кого поощрять. Знаем только, что кого-то будут.
У Ешкина волосы лезут. Ему труднее всех. Во-первых, неизвестно, что самого ждет. Во-вторых, ему нас заранее раскусить надо — конкретных руководителей. Кто за что прячется. А вдруг не того раскусишь. За это, пожалуй, тоже мало не будет.
И вот мы заглядываем в глаза Ешкину: кого же он, змей, раскусит? А с другой стороны, и его жалко. Хороший человек. Давно у нас такого хозяина не было. С тех самых пор, как Петрова сняли…
Как стать здоровым?. (Письмо в редакцию)
Уважаемая редакция!
Обращается к Вам некто Н-сков Федор Лазаревич. В прошедшую субботу Вы напечатали статью доктора медицинских наук (фамилию не помню) под названием «Ваше здоровье — в ваших ногах», которая переполнила чашу моего терпения. Не подумайте только, что это пишет какой-то кляузник и что сейчас он станет уважаемою доктора медицинских наук (не помню фамилию) опровергать и конфузить. Чтобы у Вас не зародилось такого подозрения, немножко скажу о себе.
Я восьмой год выписываю Вашу газету, главным образом из-за полюбившегося мне уголка «Советы врача», который всегда внимательно прочитываю с карандашом в руках. Слежу также за журналом «Здоровье» и регулярно просматриваю многие другие издания, помещающие на своих страницах новейшие медицинские сведения и рекомендации. И все эти рекомендации я стараюсь выполнять. К примеру, взять ту же ходьбу, о которой как раз шла речь в упомянутой выше статье. Хожу пешком с работы и на работу, в гости, в кино, в сберкассу — куда только можно. Уже довел дневную норму до 20 тысяч шагов. При этом всегда считаю пульс, чтобы не превышал 60 ударов, ритмично дышу, как советуют специалисты.
Ну, само собой, по утрам делаю обязательную физзарядку из сорока восьми комплексов. Стою, кроме того, на голове (до пятнадцати минут ежедневно) и пью носом воду — по системе йогов.
