Юльча, эта добрая душа, приволокла с собой черные и белые клавиши, так что в рояле теперь образовались весьма приятные промежутки. Лично я был ей за это благодарен, потому что к нам дважды в неделю ходила заниматься дочурка нашего бухгалтера. Но сам бухгалтер прятал в рояле бутылку контушовки, которую Юльча, воспользовавшись случаем, не преминула выпить. Так что мадемуазель Юльчу пришлось запереть на замок, чтобы, войдя в раж, она еще чего-нибудь не выкинула.
Измученный вид моего слуги при возвращении из сарая не внушал особой радости. Чижек отвел меня в сторону.
— Пан шеф, — запричитал он, — наверно ничего не выйдет. Насосалась наша обезьянка молочка… от бешеной коровки.
Я сказал, чтобы он оставил свои пошлые каламбуры при себе и поскорей перешел к сути дела.
— Пойдите, попробуйте с ней сговориться, — продолжал Чижек с отчаянием в голосе, — ни за что не хочет одеваться! Сначала я на нее надел платье со шлейфом, но она поверх этого захотела натянуть свой тирольский костюмчик. Тогда я сказал, что если ей так хочется показаться господам в тирольском виде, то, пожалуйста, почему бы и нет, но сначала я сниму с нее бальное платье. Она послушалась, но когда на ней уже был тирольский костюм, опять захотела одеть свой женский туалет. Тогда я взял и раздел ее совсем. Вот я принес. Хоть покажем этим господам, как она хорошо одевается…
— Но это еще не все, — продолжал Чижек печально. — Тогда я решил, пусть господа хотя бы увидят, как она умеет ездить на велосипеде. Несу велосипед, а Юльча на него уселась, выехала за ворота, махнула на другую сторону и укатила.
— Удрала и все, — добавил он подавленно, — и они нам теперь ни за что не поверят, что у нас вообще есть такая тварь.
Конечно они нам не поверили. Тщетно Чижек показывал Юльчино бальное платье, тирольский костюмчик и бутылку, из которой она пьет.
Младший держал себя с жутким нахальством.
— Под это мы вам никакого задатка не дадим! — разорялся он. — Верблюд у вас где-то в Пльзне, кенгуру в заповеднике, а теперь еще в довершение всего вдруг укатывает на велосипеде собакоголовый павиан! И как раз тогда, когда вы должны его нам показать… Весьма странное стечение обстоятельств, сударь!
А старший что-то все время бубнил насчет мошенничества и под конец иронически воскликнул:
— Господа даже показывают бутылку, из которой пьет павиан… Но ведь это самая обыкновенная бутылка из-под пива!
Они ушли, в резких выражениях высказываясь по поводу несолидности нашей фирмы. В воротах тот, что помоложе, обернулся и, остановив совершенно незнакомого человека, сказал, показывая на меня:
— У этого господина укатил на велосипеде собакоголовый павиан.
Юльчу я напрасно прождал до поздней ночи. Утром я услышал из сарая голос Чижка:
— Вернулась все-таки! Куда ты девала велосипед? Нет, ты мне только скажи, куда ты девала велосипед?
Юльча не признавалась.
IV
Сидя на лавочке перед домом, я проводил с Чижком деловое совещание. Мой помощник представлял отчет за неделю, баланс разных несчастных случаев, которые вместо лаврового венка венчали деятельность нашей фирмы.
— Когда в понедельник сбежал тот злой бульдог, — вспоминал Чижек, — я сразу подумал: ничего себе, здорово неделя начинается!
— Из-за него, Чижек, у нас были большие неприятности.
— Ясное дело, пан шеф. Я, когда пошел его ловить, уже тогда знал, что что-нибудь случится. Я же не мог знать, что приведу чужую собаку. Ведь у того бульдога голова была точь-в-точь, как у нашего. И злой был ужасно, когда я его тащил от лавки, где он поджидал свою хозяйку. А в газетах даже опровержение дали, что мы крадем собак. Он мне, правда, говорил, — пан комиссар в участке, — что это не в счет, что за такую ошибку все равно полагается по носу, но только я бы хотел видеть, как он отличит бульдога от бульдога, если не отличил правого от виноватого.
Чижек весьма практично вытер рукавом слезу и нос одновременно.
— Я всегда говорю, пан шеф, если в понедельник удерет хоть одна собака, то потом всю неделю будут пропадать одна за другой. Как тогда, сразу после этого, во вторник, лохматый пинчер того инженера… Помните, он его к нам привел, чтобы за десятку отучить кусаться. Я ему сразу сказал, что он даже за двадцатку не отучится людей цапать, лучше бы его оставил дома. Но ведь вы, пан шеф, такой добряк и чего только не сделаете, чтобы фирма имела рекламу! А пинчер тут же во вторник смылся. Я думал, пес пошел домой, и позвонил пану инженеру по телефону, что его Боек уже топает к себе. Сегодня суббота, а собака еще не вернулась. Мы еще с ним хлопот не оберемся, пан шеф, я с этим не хочу ничего иметь; утром звонил пан инженер, что, мол, думает, что мы его собаку продали, как сыновья Иакова продали Иосифа. В среду пришлось закопать половину ангорской кошки, которую сожрали виверры. Я же вам говорил, давайте посадим этих виверр в железные клетки, не то они прогрызут ящик и доберутся до ангорской кошки. Что они хотят мяса, а не только салатных листьев. Ведь у них кровожадность на глазах написана. Когда я совал им в ящик салат, они сделали себе такое логово и зыркали на меня оттуда, аж страх брал. А ведь такие махонькие зверюшки. Так бы и съел их в один присест пяток…
— Вы их съели?
— Только трех, пан шеф, тех, которых я пристукнул прямо на кошке. Остальные четыре удрали. Мы их с кучером сготовили с лучком. Мясо у них беленькое, только немножко отдавало дичиной — оттого, что они так дико набросились на кошку. В четверг мы удачно продали парочку декоративных фазанов. У самца не хватало немного перышек в хвосте, которые у него выдрала такса. Я бы мог вырвать несколько перьев из хвоста у павлина и пришить их фазану, да вспомнил про вас, пан шеф — что-то вы скажете, когда в субботу вернетесь домой и увидите павлина такого изукрашенного. И потом, я думаю, это была бы просто несолидная сделка. В пятницу мы продали одну русскую борзую, а одна сбежала. Пан бухгалтер сказал, что в таком разе это аннулируется.
Итак, вот каким был баланс за неделю моего отсутствия. Я уезжал в Дрезден, намереваясь купить что-нибудь стоящее из тамошнего зоопарка, который ликвидировали. За восемьсот марок мне там предложили старого, хромого, облезшего льва. Даже дай я его обить новой шкурой, хромым он бы остался все равно. Правда, у него было славное прошлое: десять лет назад он растерзал в одном цирке свою укротительницу. Но на что он годен теперь? Кто его нынче купит? И все же кое-что я в Дрездене купил. Фараонову мышь! Это зверек много меньше льва. Мышь поместилась под пальто, чтобы на границе мне не пришлось платить пошлину. Кроме того, это имело еще и то преимущество, что с ней мне дали в поезде отдельное купе. Фараонова мышь, видите ли, очень несчастное животное. Брэм включил ее в число хорьковых хищников, а те отнюдь не издают благоуханного аромата. Что же ей, бедняжке, прикажете делать?
— Послушайте, Чижек, — обратился я к своему верному слуге, — будьте добры, объясните мне, пожалуйста, почему это Юльча, когда я показывал ей фараонову мышь, сначала что-то пробурчала, а через минуту появилась с золотым пенсне на носу? Правда, вы говорили, что за время моего отсутствия Юльча ничего не натворила, но все же опасаюсь, что это пенсне означает что-то недоброе.
— Только не извольте пугаться, — ответил Чижек. — Пенсне не принадлежит никому из персонала. Это у нас была баронесса Добрженская, приезжала сделать заказ на шесть охотничьих собак. А нас ей рекомендовала княгиня Коллоредо-Мансфельд. Но когда баронесса приехала, сразу прибежала Юльча, прыгнула ей на спину и сняла у нее с носа пенсне. А когда мы привели баронессу в чувство, она уехала и заказ взяла обратно. Странная баба, брезговала после обезьяны надеть пенсне на нос! А по мне, так ничего страшного не произошло.
Чижек снова получил подзатыльник.
V
Бывали дни, когда Чижек впадал в задумчивость. Такое углубление в себя обычно, как правило, предвещало большие события. Если к тому же у него пробуждалась жажда знаний, то это неминуемо предвещало несчастье.
Однажды, когда я возвращался домой, он стоял у ворот и, пребывая в глубокой задумчивости, спросил меня, какая-такая, собственно, есть на водокачке машина, чтобы закачивать воду на такую высоту, как стоит наш дом. Я объяснил ему физический закон сообщающихся сосудов.
— Ладно, — сказал Чижек, — это я уже понял, это большой напор. А вот нельзя ли чего-нибудь придумать, чтобы остановить воду?
— Как так? — спросил я.
— Да так, пан шеф. Я, понимаете, думаю, не вредно изобрести что-нибудь такое, чтобы автоматически закрывать водопровод… если случится такое несчастье, что кто-нибудь открутит кран и воду нельзя остановить. А то очень неприятно, если вода затопит весь дом.
Я потребовал, чтобы он немедленно сказал, почему его интересуют такие странные вещи.
