Другим же, чуть более здоровым гражданам, монеток на лекарства выдавалось очень мало, поэтому они были вынуждены работать ещё больше первых. Этим гражданам уже нельзя было прохлаждаться, неспешно пошаривая в переполненных бачках и рассеяно пошаркивая по покинутым стройкам в поисках остатков драгоценных металлов. Для того, чтобы заработать на таблетки и пищу для их заедания, граждане должны были преодолеть охватившую их по завершению созидательного социалистического труда немощь и податься, например, в быстроногие курьеры или же устроиться куда-нибудь грузчиками-легкотрудниками в кондитерские магазины. Но самым популярным занятием для этой категории населения была охрана. Охрана всего, чего угодно от кого ни попадя. Охрана денно и нощно. Этот вид деятельности вскоре охватил все слои населения и превратился в национальный российский спорт. Самые физически здоровые слои населения охраняли крупные, набитые олигархами офисы совместных предприятий и забитые дорогими товарами склады. Охранники рангом пожиже стерегли, в основном, здания, населённые всевозможным «офисным планктоном» и ангары, доверху забитые товаром с этикетками: «Made in China». Те же ущербные граждане, о которых повествовалось выше, занимались, в основном, охраной детских садов и овощных магазинов. При этом граждане активно претворяли в жизнь принцип: «Что охраняю, то и имею». Нет-нет, детей они, конечно же, не воровали и даже не ели их на рабочем месте, но вот что касалось овощей… — и домой всегда что-нибудь в карманах прихватывали, и старались, всякий раз что-нибудь изгрызть в процессе своего хлопотного труда. При этом все убытки эти горе-охранники всегда стремились списать на ни в чём не повинных мышей. Чем же их привлекали детские сады? Коль не крали они никого и даже не стремились к поеданию ютившихся там человеческих детёнышей? Всё очень просто: при охране детских садов не гнушались эти алчные граждане и конфету из одёжного шкафчика, и тарелку манной каши из общего котла умыкнуть. Что же им ещё было делать-то? Инструкции по употреблению медикаментов надо было ведь выполнять неукоснительно.
Кроме того, находились и такие нездоровые в своей отстойной старости граждане, которые в погоне за льготными лекарствами от монеток государственных отказывались в пользу льгот и вскорости, конечно же, потихоньку помирали. А куда им было ещё деваться? Врачи добросовестно выписывали этим наивным гражданам льготные рецепты, а льготные лекарства в аптеки почему-то не завозили. Аптеки были просто завалены требующимися гражданам лекарствами, но лекарства эти были вовсе даже не льготными. Коммерческими были эти лекарства. Вот граждане и помирали повсеместно. И это правильно. Сказано ведь было: проводится монетизация. И это значит, что надо брать только монетки. Брать, сколько дают, и не выпендриваться. Нельзя при капитализме быть такими наивными! Нельзя, а граждане эти таковыми были. Но были они таковыми сравнительно недолго. Потому как при капитализме, как и в дикой природе — естественный отбор.
Ну, ладно. Опять слегка отклонились от темы. Монетизация-то она ведь ещё не скоро случится, да и речь-то ведь шла об академии. А что было в этой академии? Да ничего особенного: учёба, дежурства, патрульная служба в городе и снова учёба. Конспекты, карты, толстые книжки с мудрёными названиями, тусклый свет учебных аппаратных… Всё, что ещё совсем недавно казалось жизненной новизной, уже в который раз превратилось в обычную воинскую рутину. Новым, то есть хорошо забытым старым, было то, что заматеревшие на службе и обретшие солидные начальственные навыки майоры вдруг опять превратились в рядовых. Пусть даже превратились они, как им часто говорили, в «рядовых», но всё же офицеров, им от этого было ничуточки не легче. С одной стороны «рядовые офицеры» освободились от груза ответственности за «вверенные» им подразделения, но с другой, их, так же как и в юные годы стали вновь гонять на уборку обширной академической территории. К этому уже нельзя было привыкнуть, но куда деваться…? И «рядовые офицеры» каждое утро вовсю махали мётлами на виду у спешащих на работу граждан. По этому поводу у окружающего академию населения даже родился анекдот, согласно которому копался как-то один бомж в мусорном бачке и вдруг зло говорит другому:
— Надоело всё. Пойду-ка я, наверное, в академию на работу устраиваться.
— Ты что, сдурел, в натуре? — удивляется второй бомж, выглядывая из соседнего бака, — кому ты там нужен?
— А ты что, не видел, сколько туда дворников набрали? И всем, между прочим, майоров присвоили. Может, и для меня местечко найдется…
Однако, сквозь серые будни проглядывали иногда и лучики веселья. Проглядывали они, на первый взгляд, спонтанно, но это было, наверное, не совсем так. Уж больно вовремя они проглядывали. Вовремя — это когда военные доходили до крайней степени отупения, заучивая почти наизусть большое количество текста и длинные колонки цифр: «Физико-географические условия ведения боевых действий в районе штата Флорида. Полуостров. Протяжённость на юг — 610 км. Средняя ширина — 200 км. Крупнейшие города: Тампа, Майами, Санкт-Петербург… Южная оконечность — болота. Центральная часть — холмистая местность. Средняя высота холмов — 90 метров.
Северная оконечность — холмистая местность. Береговая линия — сильно изрезана, длина 13 560 км. Восток — мыс Канаверел (Космический центр, база ВВС). Среднегодовая температура — 26 град. Цельсия. Население — 16 млн. человек. Особенности организации связи — …». Ну и так далее… Но это же только один штат! А кроме двух Америк существуют же ещё и Европа с Азией! И Африка туда же… Вот и пухла голова у обучаемых военных. Хорошо хоть, тогда ещё не собирались в Антарктике и в Австралии воевать. Этого военные уже бы, наверное, не перенесли. И помимо физико-географических условий ведения боевых действий было ещё очень много всякого разного другого, сильно удручающего обучаемых военных. Порой только вспышки веселья выручали их. Вот сидят они, к примеру, в количестве шести человек на шести часовом семинаре по оперативному искусству и не знают уже куда спрятаться: на каждого приходится по часу ответов на различные каверзные вопросы. Ну, так получилось… Времени на семинар выделили много, а военных в этот день на семинаре оказалось мало. По разным причинам отсутствовали военные: кто в наряде, а кто приболел по случаю воспалением хитрости и подрабатывал продавцом в ларьке на другом конце города. В общем, так получилось. И рассказали уже военные любопытствующему преподавателю, согласно темы проводимого занятия о составе мотострелецких и танковых армий мирного и военного времени до мельчайших подробностей, а времени всё равно ещё остаётся очень много. Целых два часа. И тут, видимо, дабы продлить себе удовольствие и выдержать временные рамки, установленные расписанием, решил вдруг мудрый преподаватель поинтересоваться составами дивизий, которые военные должны были помнить ещё с училищ. Зря он это сделал. Он и сам потом это понял и очень переживал о своём необдуманном поступке. Но, что сделано, то сделано.
— Ну, что же ещё есть в этой грёбанной дивизии, едрит её и раскудрит? — с усталой обречённостью вопрошал выжатый как лимон препод очередного обливающегося потом майора.
— Инженерно-саперный батальон, товарищ полковник.
— Ну наконец-то… Доложите состав управления инженерно-саперного батальона.
— Командир, заместитель, начальник штаба, замполит…
— А ещё кто там есть?
— Начальник автослужбы.
— Правильно. А ещё?
— Помощник начальника автослужбы.
— Тоже правильно. А ещё?
— Ну, наверное, там есть ещё начальник автослужбы.
— Вне всякого сомнения. И это всё?
— Да нет, есть там ещё помощник начальника автослужбы.
— Хорошо. Ну а ещё есть там кто-нибудь в этом управлении инженерно-саперного батальона? Кто там ещё осуществляет управление?
— А ещё, товарищ полковник, там есть начальник автослужбы…
— Да-да, в этот раз правильно говорите, есть там ещё и такой… А кто находится у него в подчинении?
— Наверное, помощник…
— Правильно. Только должность надо полностью называть — помощник начальника автослужбы! Ну так что?
— Помощник начальника автослужбы, товарищ полковник!
— Правильно. Только он не полковник, а капитан… В смысле, должность у него капитанская.
— Но Вы же полковник…
— А при чём здесь я? Я старший преподаватель кафедры оперативного искусства. Полковник. А он капитан. Помощник начальника автослужбы. А Вы про него: «Товарищ полковник!» Рано ему ещё папаху примерять. Пусть ещё послужит!
— Ну и пусть себе служит…
— Кто?
— Да этот, как его… Ну, капитан этот. Молодой он, наверное, ещё.
— Ага-а-а. Капитан, значит? А должность-то Вы его помните?
— Да, вроде бы как: помощник начальника автослужбы…
