Если нету сил с работой справиться или просто лень махать кайлом, это не причина, чтоб печалиться, — это все решается баблом. У бабла такое свойство главное, что само работает оно. Страшно было жить в эпоху давнюю, где бабло не изобретено! Но теперь возможно город выстроить, развести сады, прорыть канал — за бумажки с водяными цифрами или, прости господи, безнал. Главное — не быть такими робкими, не мельчить, подписывая акт. Вот Лужков решит проблему с пробками за четыре триллиона. Факт. Он сказал — и в это очень верится. Пробки надоели москвичам — нынче-то по улице проехаться можно разве только по ночам. Да и то — на МКАДе в ночь безлунную я не раз стоял часок-другой. Так что дело важное и умное. И бюджет не слишком дорогой.
Сумма эта, хоть и длинно пишется, но отнюдь не с потолка зато: ведь четыре миллиона движется по Москве водителей авто. Там — четыре, здесь — четыре. Мистика? Нет, математический закон: просто умножаем по статистике мы число машин на миллион. Это — честно. Это — не обидели. Миллион годится в самый раз, чтоб машины выкупить у жителей — кто ж за миллион-то не продаст? Не продаст, конечно, мент, таможенник, депутат, бандит, судья и вор: "Майбах", "Мерседес" с салоном кожаным… нет, за миллион — не разговор. Пусть они по-прежнему катаются. Сколько их? Допустим, тыщи две. Остальные без машин останутся, и не будет пробок по Москве! Все получат миллион без малого (минус подоходный и налог). И пойдут в метро, добро пожаловать! И зачем строительство дорог? А какая будет экология, воздух, тишина и благодать! А машины старые убогие тоже можно где-нибудь продать. И купить чего-нибудь хорошего. Или положить в бюджет Москвы. Кто ж не купит старые за дешево? Купят все. И я куплю. И вы.
Хватит строить и играть налогами. Мы проблемы устраним дотла! Для начала — дураков с дорогами. Нам бы только выделить бабла. Сразу много, а не сумму куцую. Для борьбы с проблемами и злом. Кстати, можно победить коррупцию — тем же самым способом: баблом. Не тюрьмой, не слезными плакатами. Сколько можно плакать и тупить? Каждого, кто жить привык откатами, надо просто взять и подкупить! Дать бабла замешанным в коррупции, подкупить их, суммою маня, — чтобы честно выполняли функции начиная с завтрашнего дня. Дайте им бабла! Открыто! В белую! Любишь взятки? Правда? На, возьми! За бабло они что хочешь сделают — даже станут честными людьми.
Верится с трудом? А ведь, по сути, ну — только так решаются дела. Захотел бабла — и пишешь Путину: "Я чиновник. Я хочу бабла. Ведь с моими скромными зарплатами жить, как я хотел бы, тяжело. Я бы мог и дальше брать откатами, но уж лучше дайте мне бабло. Мы же, так сказать, не пролетарии, в нищете работать не должны. Я там приглядел дворец в Швейцарии. Просто дайте денег из казны. И супруге для большого бизнеса. Детям, внукам, родственникам всем. Чтоб жена попала в книгу Гиннесса и с деньгами не было проблем. А когда отступит призрак бедности, я возьмусь за честные труды. Я ж откаты, взятки — не от вредности, я же это просто от нужды! Путин, дайте денег, очень хочется!" И ответит Путин: "На, бери!" И у нас коррупция закончится, просто исчерпавшись изнутри. И наступит чистота кристальная, честность встанет во главу угла. До чего все просто гениальное! Просто надо выделить бабла.
Исчезновение телеведущего Геннадия Петровича Малахова стало одной из самых обсуждаемых тем прошлой недели. Леонид Каганов тоже не смог удержаться.
Мир пел и плакал на ветру, рыдал с размахом. Ушел из дома поутру, пропал Малахов. Ушел из дома босиком смышленый парень. Опарыш в чашке с кипятком лежит запарен. Остыла в баночке моча. Засохла брюква. Продюсер бегает, крича плохие буквы. По телецентру слышен плач тоски и страха. Готовы к съемкам передач, но где Малахов? Елена Проклова ревет в потеках туши. Кто мухоморов наберет, научит кушать? Народ, леченье прекратив, в испуге замер. Слезами залит объектив у телекамер. Беда нависла над страной — большая очень. Грустит очередной больной, лечиться хочет. Уже готово все как есть, пора лечиться. Расчесана собачья шерсть для поясницы. Для голодания лежит пустая миска. Быть может, скоро прибежит? Быть может, близко? В болотах пьявки бьют хвостом по водной глади. Быть может, где-то под кустом лежит Геннадий? Быть может, бродит меж осин — устал, нахмурен? Стоит не выпит керосин. Банан не скурен. Не сунут в попу огурец от геморроя. Ушел на дачу? Во дворец? Скорей второе.
Что нам какой-то Гиппократ и Авиценна? Малахов круче во сто крат! В нем все бесценно! Таких блистательных харизм не сыщешь боле! Он нам снимал метеоризм, шизу и боли! Он рассекал обычный лук на половинки и исцелял любой недуг — от ВИЧ до свинки! Он так, чтоб понял и дурак, с телеэкрана легко лечил понос и рак, запор и раны. Лечил типун на языке, мозоль и прикус. Лечило все в его руке — и гвоздь, и фикус. Смиренным делался микроб и не заразным. Лечилось все: от стертых стоп и до маразма. Ударом по башке ведром (пустым, конечно) он даже Дауна синдром лечил успешно. Малахов отучал народ лежать в больницах. Он мазал кетчупом живот, пупок — горчицей. Нас лечит взгляд его стальной, как на иконе, он сам и доктор, и больной в одном флаконе. Втерев в суставы масло, квас и простоквашу, он мог бы вылечить и вас, и матерь вашу. Он брал репей, и зверобой, и хвост собачий. И костыли бросал слепой. Вставал незрячий. Он всех лечил за полцены — кого угодно. И пенсионный фонд страны дышал вольготно. Он бог, и гений, и герой, Джордано Бруно! Он Кашпировский, Грабовой, Чумак и Джуна! Он отпускал болезнь и грех, кормил нас хлебом. Он, исцелив с экрана всех, вознесся в небо.
Страна и стонет, и вопит: где наш Малахов? А вдруг украл его шахид, слуга Аллаха? А вдруг украсть его велел бандит бен Ладен? Ведь он, мы слышали, болел, дышал на ладан? А может старенький Фидель, давая дуба, призвал его в свою постель, увез на Кубу? А может, что-то с ним стряслось? Несчастный случай? В лесу напал безумный лось и еж колючий? А может, даже не в лесу, на дальней даче он пальцем ковырял в носу, и вывих, значит? Он к пальцу применил лопух, обмазал флорой, но палец все равно опух — не вызвать скорой, распухшим пальцем не набрать известный номер, осталось только помирать, он взял и помер?
А может, съел не тех грибов? Говна и лука? А может, у него любовь? Тоска и мука? Повис в петле среди осин взлетевшей птичкой? А может, выпил керосин да чиркнул спичкой? А может, хвощ и чистотел втирая в плечи, он камни вывести хотел, да вывел печень? А может, глубоко дыша отваром дуба, чихнул — и вырвалась душа сквозь рот и зубы?
Рыдает пресса, всюду стон, болеют люди. Пропал Малахов! Где же он? Что с нами будет? И лишь вахтер под сотню лет сидит смеется: он просто вышел в туалет, сейчас вернется. Зачем истерика, трагизм, деза и враки? Он просто чистит организм. Выводит шлаки.
5. Холмс, Ватсон и кто-то третий
Каждый, кто следит за новостями, знает: британский суд перенес на следующий год рассмотрение вопроса об экстрадиции российского бизнесмена Евгения Чичваркина. Но только Леонид Каганов знает, что осталось за кадром.
Утро. Лондон. Бейкер-стрит. Цветы жасмина. Трубка, тапочки, овсянка, старый плед. Шерлок Холмс сидит с макбуком у камина и неспешно мониторит интернет. Рядом ерзает, не зная чем заняться, пролистав подшивку "Таймс" и стопку книг, неизменный благородный доктор Ватсон — друг, и спутник, и отчасти ученик.
"Милый Ватсон, — начал Холмс, — а не хотите заключить со мной пари на пять монет? К нам идет один забавный посетитель…" "Не идет! — воскликнул Ватсон. — Спорим, нет!" "Спорим, да, — продолжил Холмс, — мой милый Ватсон, у него очки и черный дипломат…" В этот миг в дверях возникла миссис Хадсон: "Господа, к вам посетитель мистер Уатт. Говорит, что у него к вам срочно дело. Говорит, скажите Холмсу: мол, встречай. А еще не вытер ног, следов наделал и зачем-то дал сто баксов мне на чай". Холмс ответил: "Что ж, несложно догадаться. Вы мне, Ватсон, проиграли этот спор. Приведите господина, миссис Хадсон, но следите, чтоб чего-нибудь не спер".
"Добрый день, наш незнакомый посетитель! — начал Холмс, как только гость возник в двери. — Сядьте в кресло и, пожалуйста, молчите. Милый Ватсон! Я готов держать пари, он принес нам в дипломате пачку денег. На руке его безвкусные часы. Он приехал в Лондон в прошлый понедельник, захватив поддельный паспорт и усы. Он нам скажет, что пришел по делу лорда, и покажет нам поддельный документ. Но взгляните, милый Ватсон, в эту морду: перед нами характерный русский мент!"
"Холмс, но как же удалось вам догадаться?! — крикнул Ватсон. — Ведь задача нелегка!" "Вы, должно быть, не читали, милый Ватсон, мой учебник про ментов отдела «Ка». Но позвольте мне продолжить по порядку. Этот гость сегодня ездил в Скотленд-Ярд. Где пытался предложить большую взятку — фунты, доллары, счета кредитных карт — и был выставлен за дверь констеблем Биллом, и ломился снова с криком «пидарас!»"
