x x x
И на Теркина солдат
Как-то сбоку бросил взгляд.
Так-то близко, далеко ли
Новый видится квартал.
Кто же там во власть покоя
Перед вечностью предстал?
– Любопытствуешь?
– Еще бы.
Постигаю мир иной.
– Там отдел у нас Особый,
Так что – лучше стороной...
– Посмотреть бы тоже ценно.
– Да нельзя, поскольку он
Ни гражданским, ни военным
Здесь властям не подчинен.
– Что ж. Особый есть Особый.
И вздохнув, примолкли оба.
...Там – рядами по годам
Шли в строю незримом
Колыма и Магадан,
Воркута с Нарымом.
За черту из-за черты,
С разницею малой,
Область вечной мерзлоты
В вечность их списала.
Из-за проволоки той
Белой-поседелой -
С их особою статьей,
Приобщенной к делу...
Кто, за что, по воле чьей -
Разберись, наука.
Ни оркестров, ни речей,
Вот уж где – ни звука...
Память, как ты ни горька,
Будь зарубкой на века!
– Кто же все-таки за гробом
Управляет тем Особым?
– Тот, кто в этот комбинат
Нас послал с тобою.
С чьим ты именем, солдат,
Пал на поле боя.
Сам не помнишь? Так печать
Донесет до внуков,
Что ты должен был кричать,
Встав с гранатой. Ну-ка?
– Без печати нам с тобой
Знато-перезнато,
Что в бою – на то он бой -
Лишних слов не надо.
Что вступают там в права
И бывают кстати
Больше прочих те слова,
Что не для печати...
Так идут друзья рядком.
Вволю места думам
И под этим потолком,
Сводчатым, угрюмым.
Теркин вовсе помрачнел.
– Невдомек мне словно,
Что Особый ваш Отдел
За самим Верховным.
– Все за ним, само собой,
Выше нету власти.
– Да, но сам-то он живой?
– И живой. Отчасти.
Для живых родной отец,
И закон, и знамя,
Он и с нами, как мертвец,-
С ними он и с нами.
Устроитель всех судеб,
Тою же порою
Он в Кремле при жизни склеп
Сам себе устроил.
Невдомек еще тебе,
Что живыми правит,
Но давно уж сам себе
Памятники ставит...
Теркин шапкой вытер лоб -
Сильно топят все же,-
Но от слов таких озноб
Пробежал по коже.
И смекает голова,
Как ей быть в ответе,
Что слыхала те слова,
Хоть и на том свете.
Да и мы о том, былом,
Речь замнем покамест,
Чтоб не быть иным числом,
Задним, – смельчаками...
Слишком памятны черты
Власти той безмерной...
– Теркин, знаешь ли, что ты
Награжден посмертно?
Ты – сюда с передовой,
Орден следом за тобой.
К нам приписанный навеки,
Ты не знал наверняка,
Как о мертвом человеке
Здесь забота велика.
Доложился – и порядок,
Получай, задержки нет.
– Лучше все-таки награда
Без доставки на тот свет.
Лучше быть бы ей в запасе
Для иных желанных дней:
Я бы даже был согласен
И в Москву скатать за ней.
Так и быть уже. Да что там!
Сколько есть того пути
По снегам, пескам, болотам
С полной выкладкой пройти.
То ли дело мимоходом
Повстречаться с той Москвой,
Погулять с живым народом,
Да притом, что сам живой.
Ждать хоть год, хоть десять кряду,
Я б живой не счел за труд.
И пускай мне там награду
Вдвое меньшую дадут...
Или вовсе скажут: рано,
Не видать еще заслуг.
Я оспаривать не стану.
Я – такой. Ты знаешь, друг.
Я до почестей не жадный,
Хоть и чести не лишен...
– Ну, расчувствовался. Ладно.
Без тебя вопрос решен.
Как ни что, а все же лестно
Нацепить ее на грудь.
– Но сперва бы мне до места
Притулиться где-нибудь.
– Ах, какое нетерпенье,
Да пойми – велик заезд:
Там, на фронте, наступленье,
Здесь нехватка спальных мест.
Ты, однако, не печалься,
Я порядок наведу,
У загробного начальства
Я тут все же на виду.
Словом, где-нибудь приткнемся.
Что смеешься?
– Ничего.
На том свете без знакомства
Тоже, значит, не того?
Отмахнулся друг бывалый:
Мол, с бедой ведем борьбу.
– А еще тебе, пожалуй,
Поглядеть бы не мешало
В нашу стереотрубу.
– Это что же ты за диво
На утеху мне сыскал?
– Только – для загробактива,
По особым пропускам...
Нет, совсем не край передний,
Не в дыму разрывов бой,-
Целиком тот свет соседний
За стеклом перед тобой.
В четкой форме отраженья
На вопрос прямой ответ -
До какого разложенья
Докатился их тот свет.
Вот уж точно, как в музее -
Что к чему и что почем.
И такие, брат, мамзели,
То есть – просто нагишом...
Теркин слышит хладнокровно,
Даже глазом не повел.
– Да. Но тоже весь условный
Этот самый женский пол?..
И опять тревожным взглядом
Тот взглянул, шагая рядом.
– Что условный – это да,
Кто же спорит с этим,
Но позволь и мне тогда
Кое-что заметить.
Я подумал уж не раз,
Да смолчал, покаюсь:
Не условный ли меж нас
Ты мертвец покамест?
Посмотрю – ни дать ни взять,
Все тебе охота,
Как в живых, то пить, то спать,
То еще чего-то...
– Покурить! – И за кисет
Ухватился Теркин:
Не занес ли на тот свет
Чуточку махорки?
По карманным уголкам
Да из-за подкладки -
С хлебной крошкой пополам -
Выгреб все остатки.
Затянулся, как живой,
Той наземной, фронтовой,
Той надежной, неизменной,
Той одной в страде военной,
В час грозы и тишины -
Вроде старой злой жены,
Что иных тебе дороже -
Пусть красивей, пусть моложе
(Да от них и самый вред,
Как от легких сигарет).
Угощаются взаимно
Разным куревом дружки.
Оба – дымный
И бездымный
Проверяют табаки.
Теркин – строгий дегустатор,
Полной мерой раз и два
Потянул, вернул остаток
И рукой махнул:
– Трава.
На-ко нашего затяжку.
Друг закашлялся:
– Отвык.
Видно, вправду мертвым тяжко,
Что годится для живых...
– Нет, а я оттуда выбыл,
Но и здесь, в загробном сне,-
То, чего не съел, не выпил,-
Не дает покоя мне.
Не добрал, такая жалость,
Там стаканчик, там другой.
А закуски той осталось -
Ах ты, сколько – да какой!
За рекой Угрой в землянке -
Только сел, а тут «в ружье!» -
Не доел консервов банки,
Так и помню про нее.
У хозяйки белорусской
Не доел кулеш свиной.
Правда, прочие нагрузки,
Может быть, тому виной.
А вернее – сам повинен:
Нет – чтоб время не терять -
И того не споловинил,
Что до крошки мог прибрать.
Поддержать в пути здоровье,
Как тот путь бывал ни крут,
Зная доброе присловье:
На том свете не дадут...
Тут, встревожен не на шутку,
Друг прервал его:
– Минутку!..
Докатился некий гул,
Задрожали стены.
На том свете свет мигнул,
Залились сирены.
Прокатился долгий вой
Над глухим покоем...
Дали вскорости отбой.
– Что у вас такое?
– Так и быть – скажу тебе,
Но держи в секрете:
Это значит, что ЧП
Нынче на том свете.
По тревоге розыск свой
Подняла Проверка:
Есть опасность, что живой
Просочился сверху.
Чтобы дело упредить,
Срочное заданье:
Ну... изъять и поместить
В зале ожиданья.
Запереть двойным замком,
Подержать негласно,
Полноценным мертвяком
Чтобы вышел.
– Ясно.
– И по-дружески, любя,
Теркин, будь уверен -
Я дурного для тебя
Делать не намерен.
Но о том, что хочешь жить,
Дружба, знаешь, дружбой,
Я обязан доложить...
– Ясно....
– ...куда нужно.
Чуть ли что – меня под суд.
С места же сегодня...
– Так. Боишься, что пошлют
Дальше преисподней?
– Все ты шутки шутишь, брат,
По своей ухватке.
Фронта нет, да есть штрафбат,
Органы в порядке.
Словом, горе мне с тобой,-
Ну какого черта
Бродишь тут, как чумовой,
Беспокоишь мертвых.
Нет – чтоб вечности служить
С нами в тесной смычке,-
Всем в живых охота жить.
– Дело, брат, в привычке.
– От привычек отвыкай,
Опыт расширяя,
У живых там, скажешь,– рай?
– Далеко до рая.
– То-то!
– То-то, да не то ж.
– До чего упрямый.
Может, все-таки дойдешь
В зале в этой самой?
– Не хочу.
– Хотеть – забудь.
Да и толку мало:
Все равно обратный путь
Повторять сначала.
– До поры зато в строю -
Хоть на марше, хоть в бою.
Срок придет, и мне травою
Где-то в мире прорасти.
Но живому – про живое,
Друг бывалый, ты прости.
Если он не даром прожит,
Тыловой ли, фронтовой -
День мой вечности дороже,
Бесконечности любой.
А еще сознаться можно,
Потому спешу домой,
Чтоб задачей неотложной
Загорелся автор мой.
Пусть со слов моих подробно
Отразит он мир загробный,
Все по правде. А приврет -
Для наглядности подсобной -
Не беда. Наоборот.
С доброй выдумкою рядом
Правда в целости жива.
Пушки к бою едут задом,-
Это верные слова...
Так что, брат, с меня довольно
До пребудущих времен.
– Посмотрю – умен ты больно!
– А скажи, что не умен?
Прибедняться нет причины:
Власть Советская сама
С малых лет уму учила -
Где тут будешь без ума?
На ходу снимала пробу,
Как усвоил курс наук.
Не любила ждать особо,
Если понял что не вдруг.
Заложила впредь задатки
Дело видеть без очков,
В умных нынче нет нехватки,
Поищи-ка дураков.
– Что искать – у нас избыток
Дураков – хоть пруд пруди,
Да каких еще набитых -
Что в Системе, что в Сети...
– А куда же их, примерно,
При излишестве таком?
– С дураками планомерно
Мы работу здесь ведем.
Изучаем досконально
Их природу, нравы, быт,
Этим делом специальный
Главк у нас руководит.
Дуракам перетасовку
Учиняет на постах.
Посылает на низовку,
Выявляет на местах.
Тех туда, а тех туда-то -
Четкий график наперед.
– Ну, и как же результаты?
– Да ведь разный есть народ.
От иных запросишь чуру -
И в отставку не хотят.
Тех, как водится, в цензуру -
На повышенный оклад.
А уж с этой работенки
Дальше некуда спешить...
Все же – как решаешь, Теркин?
– Да как есть: решаю жить.
– Только лишняя тревога.
Видел, что за поезда
Неизменною дорогой
Направляются сюда?
Все сюда, а ты обратно,
Да смекни – на чем и как?
– Поезда сюда, понятно,
Но отсюда – порожняк?
– Ни билетов, ни посадки
Нет отсюда «на-гора».
– Тормозные есть площадки,
Есть подножки, буфера...
Или память отказала,
Позабыл в загробном сне,
Как в атаку нам, бывало,
Доводилось на броне?
– Трудно, Теркин, на границе,
Много легче путь сюда...
– Без труда, как говорится,
Даже рыбку из пруда...
А к живым из края мертвых -
На площадке тормозной -
Это что – езда с комфортом,-
Жаль, не можешь ты со мной
Бросить эту всю халтуру
И домой – в родную часть.
– Да, но там в номенклатуру
Мог бы я и не попасть.
Занимая в преисподней
На сегодня видный пост,
Там-то что я на сегодня?
Стаж и опыт – псу под хвост?..
Вместе без году неделя,
Врозь на вечные века...
И внезапно из тоннеля -
Вдруг – состав порожняка.
Вмиг от грохота и гула
Онемело все вокруг...
Ах, как поручни рвануло
Из живых солдатских рук;
Как хватало мертвой хваткой
Изо всех загробных сил!
Но с подножки на площадку
Теркин все-таки вступил.
Долей малой перевесил
Груз, тянувший за шинель.
И куда как бодр и весел,
Пролетает сквозь тоннель.
Комендант иного мира
За охраной суетной
Не заметил пассажира
На площадке тормозной.
Да ему и толку мало:
Порожняк и порожняк.
И прощальный генералу
Теркин ручкой сделал знак.
Дескать, что кому пригодней.
На себя ответ беру,
Рад весьма, что в преисподней
Не пришелся ко двору.
И как будто к нужной цели
Прямиком на белый свет,
Вверх и вверх пошли тоннели
В гору, в гору. Только – нет!
Чуть смежил глаза устало,
И не стало в тот же миг
Ни подножки, ни состава -
На своих опять двоих.
Вот что значит без билета,
Невеселые дела.
А дорога с того света
Далека еще была.
Поискал во тьме руками,
Чтоб на ощупь по стене...
И пошло все то кругами,
От чего кричат во сне...
Там в страде невыразимой,
В темноте – хоть глаз коли -
Всей войны крутые зимы
И жары ее прошли.
Там руин горячий щебень
Бомбы рушили на грудь,
И огни толклися в небе,
Заслоняя Млечный Путь.
Там валы, завалы, кручи
Громоздились поперек.
И песок сухой, сыпучий
Из-под ног бессильных тек.
И мороз по голой коже
Драл ножовкой ледяной.
А глоток воды дороже
Жизни, может, был самой.
И до робкого сознанья,
Что забрезжило в пути,-
То не Теркин был – дыханье
Одинокое в груди.
Боль была без утоленья
С темной тяжкою тоской.
Неисходное томленье,
Что звало принять покой...
Но вела, вела солдата
Сила жизни – наш ходатай
И заступник всех верней,-
Жизни бренной, небогатой
Золотым запасом дней.
Как там смерть ни билась круто,
Переменчива борьба,
Час настал из долгих суток,
И настала та минута -
Дотащился до столба.
До границы. Вот застава,
Поперек дороги жердь.
И дышать полегче стало,
И уже сама устала
И на шаг отстала Смерть.
Вот уж дома – только б ноги
Перекинуть через край.
Но не в силах без подмоги,
Пал солдат в конце дороги.
Точка, Теркин. Помирай.
А уж то-то неохота,
Никакого нет расчета,
Коль от смерти ты утек.
И всего-то нужен кто-то,
Кто бы капельку помог.
Так бывает и в обычной
Нашей сутолоке здесь:
Вот уж все, что мог ты лично,
Одолел, да вышел весь.
Даром все – легко ль смириться
Годы мук, надежд, труда...
Был бы бог, так помолиться.
А как нету – что тогда?
Что тогда – в тот час недобрый,
Испытанья горький час?
Человек, не чин загробный,
Человек, тебе подобный,-
Вот кто нужен, кто бы спас...
Смерть придвинулась украдкой,
Не проси – скупа, стара...
И за той минутой шаткой
Нам из сказки в быль пора.
В этот мир живых, где ныне
Нашу службу мы несем...
– Редкий случай в медицине,-
Слышит Теркин, как сквозь сон.
Проморгался в теплой хате,
Простыня – не белый снег,
И стоит над ним в халате
Не покойник – человек.
И хотя вздохнуть свободно
В полный вздох еще не мог,
Чует – жив! Тропой обходной
Из жары, из тьмы безводной
Душу с телом доволок.
Словно той живой, природной,
Дорогой воды холодной
Выпил целый котелок...
Поздравляют с Новым годом.
– Ах, так вот что – Новый год!
И своим обычным ходом
За стеной война идет.
Отдохнуть в тепле не шутка.
Дай-ка, думает, вздремну.
И дивится вслух наука:
– Ай да Теркин! Ну и ну!
Воротился с того света,
Прибыл вновь на белый свет.
Тут уж верная примета:
Жить ему еще сто лет!
