не будем бесполезных прений
искать. Все ясно здесь давно.
Пускай Лука, как всякий гений,
испьет до дна… Мы подождем.
Итак, Лукашку под ружьем
отправили помыться в бане.
А надо вам сказать герой
воды боялся еще с ранней
поры, с младенчества. Виной
тому была его мамаша.
Она его однажды в таз
с водою обронила. Спас
его дельфин. С тех пор Лукаша
к воде на шаг не подходил.
И вот два мусора раздеться
Лукашке предлагают. Сил
сопротивляться и вертеться,
как х…й на жужелке, Лука
в себе не чувствует. Он тихо
разделся. Левая рука
была с наколкой: дельфиниха
спасает мальчика. Мудьи,
на коих вырос конский волос,
з…лупа, с голову судьи,
по кафелю влачились. Голос
Лукашке изменил: «А мне…
нельзя ли мне того… без бани?»
«Нельзя, Лука, ты весь в говне.
Давай. Воняет, как от срани.»
Луку помыли. Это стал
мужчина красивей «На-Найцев».
И вот его в «Континенталь»
свезли. Но прежде Слава Зайцев
его одел…
И вот на ночь
его оставили с Мадонной.
Что было там узнать не прочь
и я, ведь за певицей оной
водилось столько сплетен, зла,
что в пору засадить в тюрягу
ее, но спать, друзья, не лягу,
пока про нашего козла,
Лукашку, правды не узнаю:
еб…л ли он ее? и как?
и много раз? где был с ней: с краю
стола, в кровати, или так,
на коврике?.. И вот в прислугу
оделся я и так проник
в «Континенталь». Себе ворюгу
напоминал я, даже тик
со мной случился нервный. Все же
вошел я в номер, где Лука
сидел задумчиво и рожу
кривил от мыслей. Я слегка,
на цыпочках, пробрался к койке
роскошной, под нее залез
и замер, как солдат по стойке
«равняйсь». Лука покамест без
Мадонны был. Она с банкета
еще не возвратилась. Он
вздыхал и говорил: «Поэта
душа мягка, любой гандон
ей помыкать горазд. Но тута
долг перед Родиной. Минута
серьезная. Но все же мне
чего-то грустно… Эх, Валюша!»
Но тут случилось как во сне:
открылась дверь и, речь наруша
Лукашкину, вошла «звезда».
Она была одна. Лукашка
сказал ей вежливо: «П…зда,
ложись в кровать. Как мне не тяжко,
а вы…бу тебя.» Она,
не понимая ни бельмеса,
к Лукашке ластится и на
мудьи садится; но он веса
ее не чувствует. Затем
с нее срывает он одежду,
сам раздевается и, нем,
стоит пред ней, убив надежду
последнюю, что как-нибудь
без еб…и обойдется. Все же
мужчина он, и вот об грудь
его ударил х…й, что ожил
при виде наготы такой.
Центр тяжести в Луке сместился
на кончик х…я, и герой,
что было силы, отклонился
назад всем туловищем. Крик
от изумления Мадонна
издала. Но ее старик
уже не слушал. Ее лона
коснулся страшным он концом,
горячим, словно угли ада.
«Звезда» с испуганным лицом
и с воплем яростным: «Не надо!»
(по Англицки, понятно) х…й
его хотела оттолкнуть, но
уж было поздно…
Что же, вдуй
ей хорошенько, мастер. Будь то
«звезда» или простая бл…дь,
с Лукой ей более не спать.
Но мы вернемся к сцене. Вскоре
Мадонна, покричав, слегка
сознанье потеряла. «Горе!» -
подумал я. Но тут Лука,
весь содрогаясь, вскрикнув зверем,
в Мадонну кончил. Я же шок
тут испытал и еле смог
покинуть спальню…
Мы не верим
в иные чудеса, но здесь,
поверьте, в эти три мгновенья,
я понял вдруг, что наша спесь,
цивилизация и мненья
филисофов – ничто. Лука –
вот кто венец и цель природы.
И я бы пел Лукашке оды,
да жаль прошли уж те века.
Но что ж Лука?.. И что ж Мадонна?..
Жива ль она? И жив ли он?
Обое живы. На балкон
Лука выходит и с балкона
плюет в раздумье. Но внизу
уже толпа зевак собралась.
И вдруг такую там бузу
затеяли, когда им малость
стал виден снизу х…й Луки.
«Лука! Смотрите!» «Он явился!»
«Он смотрит вниз!» «Ессентуки
тебя приветствуют!» «Гордимся
тобой, Мудищев!» «Янки вон!»
«Да здравствует Лука Мудищев!»
На эти крики на балкон
Мадонна вышла, и две тыщи
луженых глоток дикий вой,
восторженный и сладострастный,
издали. «Девочка, с тобой
Кавказ!» «Мадонна, ты прекрасно
себя вела в постели!» «Я,
мать пятерых детей, горжуся
тобой, Мадонна!» Ты моя,
послушай, будешь, бля, клянуся!»
Мадонна улыбалась всем,
не обошлось без поцелуя
Луке взасос, но ей совсем
уж больше не хотелось х…я
Мудищева. Она была
все еще в шоке, но и виду
не показала и врала,
чтоб скрыть испуг свой и обиду,
как ей понравился Лука.
А надо вам сказать, напрасно
я лез в «Континенталь», бока
отлеживал и был ужасно
сконфужен, - шел прямой эфир
по SNN, - такое шоу
не мог не посмотреть весь мир.
На завтра заголовок «Ноу,
Мудищев!» напечатал «Таймс».
Но «Труд» не скрыл самодовольства:
«Мудищев – наш!». А вот Китай с
Монголией через посольства
просили им прислать кассет
с видеозаписью той еб..и.
Газета «Спорт», устав от гребли,
футбола, шашек и побед
своих на Играх Доброй воли,
дала статью «Лука и спорт».
В «Здоровье» спорили про боли
при еб..е с гением. Аборт
был также темой их дискуссий:
как быть Мадонне, если вдруг
зачатие случится. Друг
России, режиссер Занусси,
по поводу Луки сказал
в «Культуре» - «вот первооснова
народа русского, я знал
еб…к немало, но такого
все ж не встречал…» Короче, нет
газеты, радиоканала
иль телевиденья, где след
Лука бы не оставил. Мало
того, уже на третий день
поле той еб..и знаменитой,
Лука обласкан был элитой
правительственной. Все под сень
своих пенат его стремились
зазвать. Но наш Лука грустил
и таял на глазах. Дивились
такому люди. Позвонил
и Президент России: «Что же
с Мудищевым? Нельзя ль узнать?»
«Молчит. Пока узнать не можем.»
«Зачем вы там, е… вашу мать,
сидите? Нынче же Луку я
хочу в Кремле увидеть.» «Есть.»
Лука же в это время шерсть
на жопе рвал. «Какого х…я, -
так думал наш Лука, – я здесь
торчу, в «Континентале» сраном?»
Но тут его забрали. «Лезь
в машину.» Но Лука бараном
уперся: «На х…й все пошли.»
«Тебя желает видеть Ельцин.»
«Что? Царь?!» «Да, царь.» «Ну, отвали,
залезу сам…»
И вот умельца,
еб…ку нашего ведут
по зале, где стоит, не дышит,
наш Президент. «Лука ли тут?
Кто здесь дыханием колышет
на стенах канделябры?» «Я,
холоп и червь, Лука Мудищев.»
«Садись сюда и, не тая,
все расскажи мне. Мы отыщем
возможность гению помочь.
Все лишние уйдите прочь.»
Лука все рассказал. «Хочу я
жить в Петушках.» «Ну что ж, хоть мне
и грустно, и хоть больше х…я
такого не найти в стране,
да будет так…»
И вот Лукашка
приехал в Петушки. Душа,
томившаяся долго, тяжко,
возликовала. Тут, спеша
Луке навстречу, вышла Валя.
Она сказала: «Я ждала
тебя, Лука.» «Ах, моя краля!
А ты бы мне того… дала?»
«Я дам, Лука. Но подь за мною.
Сейчас мы перейдем лужки,
а там, за далью голубою,
ждут нас с тобою Петушки…»
