(ведь повод стал ещё один)
Хвалу возносим Цеткин Кларе,
Поздравив наших половин.
Прошёл лишь век, вы не поверите:
Они у нас уже три четверти!
Душа поёт!
Душа поёт!
Душа поёт.
Давненько не бывало,
чтоб ночь искрилась в солнечных лучах,
и чтобы радость вытеснила страх —
страх одиночества.
Душа устала.
Теперь поёт
под ритмы вальса, марша,
и в ней опять романтика бурлит.
И снова дорог стал знакомый вид:
Волконский в танце закружил Наташу.
Наташа?!
О, какое совпаденье!
Судьба этапный замыкает круг.
На вираже его явился друг
и нет счастливее мгновенья!
Кораблик
Сложил для тебя кораблик бумажный.
Сложил из листка, в нём нежный привет.
Когда приплывёт, узнаешь ты важный,
одной лишь тебе доступный секрет.
И кроме тебя, никто не узнает,
что ты — героиня радужных снов.
Пусть думы мои плывут среди стаи
корабликов прочих, прочих стихов.
Но речка моя питает не Днепр,
она бежит в Каспий с волжской волной.
Кораблику будет помощь от ветра,
и он сократит тот путь окружной:
по Волге до Дона, волны Азова,
по Чёрному морю даст каботаж.
В Одесском лимане бросит швартовы,
найдя твой любимый солнечный пляж.
Бери! Мой кораблик сделал работу.
Разгладь его нежно смуглой рукой.
Пораньше с утра улыбка с востока,
где солнечный диск завис над Москвой.
Светило прошу, чтобы каждое утро
привет получал мною найденный клад.
Москва-река, Днепр, да хоть Брамапутра —
кораблик такой не знает преград.
Гулёна
Жара в безудержном загуле,
и это норма для июля.
Но ты в компании с жарой
не можешь встретиться со мной.
Ты (утверждаю обречённо) —
круглогодичная гулёна.
Опять неявка на свиданье,
опять в гипотезах копанье.
Меня в который раз дружок
Вгоняет в нервный тик и шок.
Не сплю и нервничаю малость:
куда гулёна задевалась?
Наутро скромными очами
хлоп-хлоп, мол, встретилась с друзьями.
В глазах же вижу, хоть убей,
в единственном числе друзей —
видна лишь айсберга верхушка.
Верна себе моя подружка.
В другой бы раз сказал: — Иди ты!
Но не дают её флюиды.
Я ими в сердце поражён.
Не зря мы жалуем гулён!
Мы с ними точно бы пропали ...
случись они не в виртуале.
Не ношу я светофильтры ...
Не ношу я светофильтры,
От людей не прячу глаз.
Пусть читаются, как титры —
В них все мысли без прикрас.
Это вовсе не пугает,
Ибо черных мыслей нет.
О тебе, как рыбок стая,
Мысль оставила свой след.
Твист под дождём
Твист под дождем
Я промочен октябрем.
Осень душу пропитала.
Время танцев миновало,
Мы ж танцуем под дождем.
Вот бы нам вернуться в май!
С нами твист — не унывай.
Припев:
В память о танце храню я
Желтый каштановый лист.
Словно опять мы танцуем
Страсть под названием твист.
Далеко остался май.
Небо тучами клубится.
Ты почаще вспоминай
Этот твист, в дождинках лица
И знакомый нежный взор,
Листьев сброшенных ковер.
Припев.
Небо каплями дождя
ударяясь дробью оземь,
словно шепчет для меня:
«Это, братец, плачет осень».
Но не слышу этих слов-
Я теперь как в мае вновь.
Припев.
Майская память
Степь бескрайнюю тюльпаны
красным вышили ковром.
День тот, час тот, миг желанный
в память вписаны пером.
Вот привидится ж такое
в мрачный полдень октября.
Значит, сердце беспокоит
память майская не зря.
Приглашаю
Мне Муза махнула рукой,
Не веря в мое вдохновенье поэта,
Сказала так нежно: — Такой ты сякой! -,
Покинув меня на все долгое лето.
Я, вроде, неплохо пишу —
Наслышан про суффиксы и про союзы,
Бывает, местами грешу,
Однако не далее собственной Музы.
Без Музы ни рифмы, ни тем,
И строчки в размеры влезают лишь боком.
Мне муз бы хоть минигарем,
И вирши, глядишь, полились бы потоком.
Богинь я заверить спешу,
Что с Музой общаюсь, как с дамой, — галантно.
Бывает, конечно, немного грешу …
На летний сезон место Музы вакантно!
Любимому комментатору
Прошлась и легкой ножкой наступила
на мой, едва востребованный стих.
Но, видно, есть в тебе неведомая сила —
напрягся я и в ожидании затих.
Как сформулировано, надо ж,
мудрее этого не скажешь!
Читал и наслаждался.
Пульс бьется в ритме скерцо.
От такого вальса
замирает сердце.
Твой кавер — просто блеск!
Грудь стала колесом.
В суставах только треск,
бумажник невесом.
У тебя, скажу, талант
на такие комплименты.
Лет так надцать покомментим,
заэкспромтимся до гланд.
Читал тебя бы бесконечно,
смакуя каждый комплимент,
но слава так не долговечна.
Отнюдь, я не ее клиент.
Кто о таланте говорит?
Мне это вовсе не грозит.
Смущен я до корней волос,
готов под стол залезть.
Мои стихи — букеты роз,
что в дар тебе. Что есть, то есть.
Конечно, я не Пастернак,
довольствуйся моими. Буду рад
и настрогаю кое-как
тебе с три короба стишат.
Не верю
«Не верю» — сказал Станиславский.
«Не верится» — вторю ему.
Я так понимаю Фому!
Не нужно рассказывать сказки —
Я жанр сей уже не пойму.
И нам он совсем ни к чему.
Давай говорить о романсах,
Споём под гитарный аккорд.
Твоею взаимностью горд,
Я буду писать тебе стансы,
А ты поцелуем закроешь мне рот.
Но можно и наоборот.
Какая удача — любить поэтессу!
Читать, восторгаясь, стихи и … её.
Забыть опостылевшее бытиё.
Листать, смаковать, не спеша, с интересом
И вновь декламацию делать вдвоём.
Потом сочиним и споём.
Соавторство это снимает вопросы.
Я верю. Фома — не пример.
И мир ведь не так уж и сер.
К тому же ушли мы от прозы.
Исполним романс на особый манер
Дуэтом с тобою, мон шер.
