Эстер Паперная - Парнас дыбом

Наша бабка горько плачет.
— Где мой козлик? Где он скачет? —
Полно, бабка, плачь не плачь —
В лес умчался твой рогач.
А живут в лесном поселке
Живодеры, злые волки,
И напали на него
Ни с того и ни с сего.

Повалили Козю на пол,
Оторвали Козе лапы,
Сгрызли спинку, шейку, грудь —
Козю нам уж не вернуть.
Тащит бабка по дорожке
Козьи ножки, козьи рожки...
— Ни за что я их не брошу,
Потому что он хороший.

Старушка в чепце из оборок гофре
(Такой бы писал ее Рембрандт ван Рейн)
Ласкала козленка, тая под фуфайкой
Не сердце — любовью пылающий факел.
А серенький козлик, двойник сюрреальный
Трагической козочки у Эсмеральды,
Томился от скуки в домашнем кругу
И дал стрекача, описавши дугу,
В тот бор густорослый, где в поисках пищи
Похабная морда, матерый волчище,
Кошмаром из Гойиной фантасмагории
Шнырял втихаря по лесной территории.
Его носище гнусный
Унюхал на ходу
Заманчивый и вкусный,
Козлиный терпкий дух.
А зубы, зубы волчьи
Ой до чего остры!
О, как он хряпал молча,
Как чавкал, рвал и грыз!
А рожки и ножки не смог одолеть,
Оставил старушке на память, подлец...
О хищники, гады, я вас ненавижу!
Нет, в жизнь ненадолго вам выдали визу:
Ни счастья, ни сна, ни покоя мне нету,
Пока мы от вас не очистим планету.

За курганами в дальней избушке
(До заставы четыре шага)
Козлик серенький жил у старушки,
А вокруг зеленела опушкой,
Голубая шумела тайга.
Антарктида, Атлантида
И звездные края —
Романтика, романтика,
Мечта моя!
Всю любовь материнского сердца
Та старушка козлу отдала
И настоем ромашки и перца
Мыла стены, окошки и дверцы,
Чтоб не мучили блохи козла.
Антарктика, Атлантика
И звездные края —
Романтика, романтика —
Мечта моя!
Не томила козленка безбурность
И уют обжитого угла
В нем кипела мятежная юность,
Жажда подвига в сердце проснулась
И в таежную даль увлекла...
Антарктика, Атлантика
И звездные края —
Романтика, романтика —
Мечта моя!
Он на тропах лесных встретил смело
Волчью стаю — исчадия зла!
Вражья сила его одолела,
И печально в тайге прозвенела
Лебединая песня козла...
Антарктика, Атлантика
И звездные края —
Романтика, романтика,
Мечта моя!
Поискала любимца старушка —
Только ножки нашла да рога...
Сиротою осталась в избушке,
А вокруг, зеленея опушкой,
Голубая шумела тайга.
Антарктика, Атлантика
И звездные края —
Романтика, романтика —
Мечта моя!

1. В полдень купаться идет из дворца
Веверлей богоравный.
А во дворце он оставил супругу
свою Доротею.
В пышном дворце Доротея ткала
большую двойную
цвета пурпурного ткань, рассыпая
узоры сражений
5. между Ахейцами в медных бронях
и возницами Трои.
Не было в целой Ахайе героя
подобного в беге,
всех побеждал Веверлей быстроногий
в ристалищах буйных,
плавать же он не умел. И с собою
берет он в подмогу
два пузыря тонкостенных, из жертвен-
ных телок добытых.
10. Близко от Скейских ворот их готовили
мудрые старцы,
к богу воззвав, они вкруг разбро-
сали ячмень крупнозерный,
шеи приподняли жертвам, зарезали,
кожу содрали,
бедра потом отрубили, двойным их
пластом обернули,
светлого жира и мяса сырого наверх
положили,
15. из-под кишок извлекли упругий
пузырь тонкостенный
и через легкий тростник надували
с различною силой.
Так снарядившись, на пруд поспешил
Веверлей боговидный.
Были устроены там водоемы; вода
в них обильно
светлой струею лилась, нечистое
все омывая.
20. Платье совлекши, на мелкоблестящем
хряще, наносимом
на берег плоский морскою волной,
он все разостлал их;
кинулся в пруд с головою, но ног
голова тяжелее,
медным доспехам подобно, осталась
она под водою.
Только узнала о том Доротея, богиня
средь женщин,
25. тотчас закутавшись в белое, как
серебро, покрывало,
вышла из спальни она, проливаючи
нежные слезы.
Вышла она не одна: вслед за нею
пошли две служанки —
Эфра, Питфеева дочь, с волоокой
Клименою рядом.
Вскоре пришла она к месту, где
пруд протекал светловодный.
30. Милые ноги узрела и стала рыдать
безутешно,
волосы, плача, рвала, далеко
покрывало откинув,
и Ниобее подобно в тот миг она
окаменела.
Тучегонитель Зевес сохранил для
потомства их вечно.
Много столетий прошло и много
ушло поколений,
35. но до сих пор там стоят над водой
Веверлеевы ноги
и в стороне средь песков — Доротеи
белеющий остов.

1. В те дни, когда на нас созвездье Пса
глядит враждебно с высоты зенита,
и свод небес, как тяжесть, оперся,

2. И от лучей не сыщешь ты защиты,
пошел купаться знатный Веверлей,
хламидой бренною едва прикрытый,

3. С собою взявши пару пузырей,
в дворце жену оставив Доротею.
Вот граф идет среди густых аллей,

4. От духоты полуденной потея.
К пруду придя, нырнул, как только мог,
но голова у графа тяжелее

5. Его прекрасных, стройных графских ног.
И вот она осталась под водою.
Хрустит в саду тревожимый песок

6. Под легкою воздушною стопою.
То Доротея, светлая жена,
спешит на пруд, волнуема молвою,

7. И, ноги увидав, поражена,
окаменела, как супруга Лота.
С тех пор сошли в могилу племена,

8. Века иной омрачены заботой,
и высох пруд, и сад давно заглох,
и одичали бывшие красоты,

9. И на дворце растет зеленый мох,
и поросли крапивою аллеи,
но до сих пор торчит там пара ног
и остов бедной нежной Доротеи.

В одну из самых жарких пор
затеял Веверлей купаться.
И надобно сознаться,
что Веверлей сей плавал как топор.
В кладовке, в старом хламе роясь,
нашел он плавательный пояс
и, на свою беду,
решил: пойду.
(А дома бросил он супругу Доротею.)
Спешит наш Веверлей по липовой аллее,
пришел, нырнул, как только мог,
нырнул он прямо головою.
Известно — голова всегда тяжеле ног,
и вот она осталась под водою.
Его жена, узнав про ту беду,
удостовериться в несчастии хотела.
И, ноги милого узревши в том пруду,
в сей миг она окаменела.
Хотя с тех пор прошел уже немалый срок,
и пруд заглох, и заросли аллеи,
но до сих пор торчит там пара ног
и остов бедной Доротеи.

————————
Супругов мне, конечно, очень жаль,
но в басне сей заключена мораль:
не зная броду,
не суйся в воду.