Тэффи. 224 Избранные страницы
"Пока пишу эти строки, возникли ещё две новые партии. Само собою разумеется — прогрессивные. Иных теперь не бывает..."
"...ле рюссы — определённо разделяются на две категории: на продающих Россию и не спасающих её. Продающие — живут весело. ...спасающие: ... бьются в тенетах политических интриг, куда-то ездят и разоблачают друг друга. К "продающим" относятся добродушно и берут с них деньги на спасение России..."
"Чьего-либо влияния на развитие писательской способности припомнить и указать не могу.
Детство мое прошло в большой обеспеченной семье. Воспитывали нас по-старинному — всех вместе на один лад. С индивидуальностью не справлялись и ничего особенного от нас не ожидали...
Ранних жизненных опытов не было. Хорошо это или плохо — теперь судить трудно.
В первых моих творческих произведениях преобладал элемент наблюдательности над фантазией. Я любила рисовать карикатуры и писать сатирические стихотворения..."1 — писала Надежда Тэффи.
На всех ее документах, на всех архивах, на всех письмах этой самой несерьезной писательницы надо бы клеить памятку, как на сигаретах: "Минздрав предупреждает: изучение жизни и творчества Надежды Александровны Тэффи опасно для здоровья".
Попробуйте поизучайте — и вы тотчас почувствуете, как сходите с ума...
Начните хотя бы с этого странного имени, которым она подписывалась, — Тэффи... Фамилия? Псевдоним? Ведь, кажется, доподлинно известно: да, псевдоним. А настоящая фамилия — Лохвицкая, родилась в семье знаменитого адвоката... Но странно: всю жизнь историю псевдонима она рассказывала по-разному...
То говорила, что ей понравилась Тэффи из сказки Киплинга...
То рассказывала, как решила взять псевдонимом имя какого-нибудь знакомого дурака, и такой нашелся, и звали его Степаном, а домашние называли — Стэффи. И она только отбросила первую букву...
И все это — так убедительно, с такими по-дробностями, и, читая об этом, вы уже готовы поверить и вдруг в архивах натыкаетесь на завещание, написанное по-французски: "Я, нижеподписавшаяся Надежда Тэффи, вдова Дмитрия Тэффи..."
Завещание, подписанное псевдонимом? И вы чувствуете, как ваша голова идет кругом, и галлюцинации, и речь становится бессвязной...
У нее с каждой новой автобиографией — новая дата рождения. По ним выходило, что с годами она становится моложе... Она словно ставила целью замучить будущих биографов. Но дело было вовсе не в этом.
Просто и в творчестве и в жизни она действительно всегда чувствовала себя моложе своих лет. Всегда... Удивительная женщина...
Всю жизнь она мистифицировала, играла цифрами, словами, фактами. Но это не было стилем, не было позой — это было ее кредо. Недаром она все время повторяла: "Надо жить играя"...
Так она жила. Жила играя, легко, даже когда было очень трудно. И здесь, и в эмиграции, с кучей болезней. О трудностях почти никто не знал до самого ее конца. И только в 1952-м, провожая ее на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, многие поражались: "Надо же — почти восемьдесят! Надо же — так болела... И никому ничего..."
Никому — ничего. Нутром чувствовала: разрушится сказка. Разрушится то самое ощущение легкости и оптимизма, которое она, как никто, умела передать читателю.
Как ей удавалось одним и тем же рассказом рассмешить старика и студента, священника и атеиста, большевика и жандарма — загадка Тэффи...
"Юмор для всех" — любой теоретик вам скажет: "Такое невозможно".
Она была практиком...
Ее слава в последнее предреволюционное десятилетие была огромна: ее знали все, ее именем назывались духи и конфеты, а один профессор назвал в ее честь даже открытого им моллюска.
Она и сегодня, спустя годы, остается истинной королевой смеха. И это долголетие такого "скоропортящегося", казалось бы, продукта, как юмор, — еще одна загадка Тэффи.
Как и ее талант. Загадочный талант загадочной женщины...
Куприн называл этот талант "прелестным", называл "скромным чудом природы".
Наверное, не стоит заниматься отгадками этого чуда. Тэффи надо просто читать...
Ирина СМОЛИНА
Политические партии растут, как грибы под дождем.
Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое.
Использованы все буквы алфавита в самых причудливых сочетаниях. Некоторым новорожденным партиям пришлось даже приняться за французские буквы. Вчера один из чиновников совершенно особых поручений сообщил мне, что принадлежит к новой партии — партии q (кю); девиз партии "quand m?me" — что бы то ни было...
Священник Петров основал партию христиан-конституционалистов-демократов — К.-Х.-Д. (просим не смешивать с Курско-Харьковской дорогой, которая основала свою партию).
Партия священника Петрова во всем солидарна с партией конституционалистов-демократов (они же "кадеты"); разница только в том, что новая партия желает молиться Богу. Бог, говорит она, необходим для русского народа.
Это мнение новой партии далеко не ново. В политике России, как внутренней, так и внешней, Бог всегда играл не последнюю роль.
На театр войны в Маньчжурию вагонами отправлялись иконы.
Большинство погромов (их я отношу к политике внутренней) начиналось с пения молитвы "Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое".
И народ русский искони воспитывается на принципе: "Несть бо власть аще не от Бога", в силу которого каждого держиморду-урядника обязуется считать за наместника Божия, чем-то вроде Римского Папы.
Таким образом, у партии К.-Х.-Д. есть веские исторические основы для своего raison d'?tre1. Очевидно, предполагается, что и в политике свободной России будут факты и положения, которые без веры приемлемы быть не могут. Это предусмотрительно.
Я почти вижу перед собой страничку будущего религиозно-политического катехизиса.
В о п р о с: Как совместить закон о свободе печати с преданием суду редактора-издателя газеты?
О т в е т: В-пятых, сие необъяснимо. Без веры из этого дела не выкрутишься. А поверишь — и успокоишься.
Очень хорошая партия К.-Х.-Д. У нее, наверное, найдутся подражатели. Возникнет партия М.-Д. — магометан-демократов, Е.-Д. — евреев-демократов. Наконец, партия К.-Х.-Д. по всем признакам исключительно православная. Не может же стоящий во главе ее русский священник разводить лютеран. Вот и новые партии намечаются — Л.-Д. и католики-демократы — К.-Д. (не путать с кадетами).
А сектанты? Не забудем же и сектантов. Х.-Д. — хлысты-демократы (не путать с партией о. Петрова), Д.-Д. — дыромоляи-демократы. Наконец, А.-Д. — атеисты-демократы.
Немалую роль сыграет также партия Х.-Р. — христиане-реакционеры. Партия эта старая и многочисленная; многие года поддерживала Х.-С., христиан-ское самодержавие, и буква "х", этот маленький крестик, был им необходим как самая дьявольски смелая ложь. О, он еще не снят с древков трехцветных знамен. Будем помнить об этом.
Ходят слухи о возникновении еще новых партий. Слухи и достоверные, и темные. Разобраться трудно.
Говорят, что петербургские актеры признали себя принадлежащими к пролетариату, но от всего, что за этим логически должно было последовать, решили воздержаться. Партия их будет, кажется, называться Д.-П.-В. — "демократы поскольку выгодно".
Фабриканты и заводчики основали партию П.-Э. — "прогрессивных эксплуататоров".
Какая-то железная дорога, не помню какая, тоже основала свою партию. Все служащие должны были дать подписку о том, что политикой заниматься не будут, и поклялись, что во всем и всегда виновным по-прежнему будет стрелочник.
Другая железная дорога тоже заявила, что политикой заниматься не будет, а во всем остальном сходится с партией К.-Д.
Одна классная дама губернского пансиона основала партию, во всем сходную с К.-Д., но при этом обязательно — танцы.
Танцы — для развития грации.
"Русскому народу-долготерпцу, — говорит она, — необходима грация и красота поз. Только тогда услышит он рукоплескания Западной Европы".
С каждым днем, с каждым днем...
Спросили бы вы год тому назад у какого-нибудь почтенного статского советника, к какой он принадлежит партии. Он бы вам сказал: "Мэ... э... в железнодорожном клубе... с прикупкою и гвоздем..."
Теперь не то. Теперь и действительные статские, которые в прошлом году не грешили даже банкетами, и те вкусили от сладости союзов.
— Наша партия, — тут следует несколько букв, — партия, так сказать, прогрессивных генералов. Мы, собственно говоря, сочувствуем, но, с другой стороны, отчасти и протестуем. У нас вообще очень сложная программа. Мы ее часто изменяем и пополняем. Сегодня я еще никого из наших не видел, так что даже и не могу вам сказать, хе-хе, как мы обстоим.
Пока пишу эти строки, возникли еще две новые партии. Само собою разумеется — прогрессивные. Иных теперь и не бывает.
