Секс, любовь и Интернет - Лидия Викторвна Огурцова

Михайловна, наша соседка по даче, когда в гости приходит, обязательно что-нибудь смешное рассказывает. Есть у её мужа друг, Валерка, по прозвищу Везунчик. С ним вечно какие-то несуразности приключаются.

– Едет как-то Валерка вечером с работы, – рассказывает Михайловна. – Сам – метр с кепкой и голова босиком – лысый, значит. По дороге родительский дом. Выходит на остановке, спускается в подвал, набирает кружку вина, которое они с отцом из винограда два месяца назад отжали, выпивает, садится на велосипед и на автомате продолжает свой путь. Поскольку выпил, руль нужно держать так, чтобы не свалиться. Глядит прямо перед собой. Проезжает поворот своей улицы, соседний.

«Что ж я так долго еду?» – думает.

Останавливается. Впереди темно, сзади огни, там город остался. Оказывается, выехал на объездную трассу. Достаёт пакет с молоком, открывает, пьёт, чтобы протрезветь, садится на велосипед и возвращается обратно. Снова едет на автомате, проезжает все нужные повороты и опять оказывается возле дома родителей и подвалом с бочонком вина…

– Валеркина жена, Наташа, красивая, умная. Только семейной жизни у них с Валеркой не получается, разные они. Бывает, соседи спрашивают Наташу:

– Как муж?

Та отвечает:

– Он женился удачно…

– А ты?

– А мне не повезло…

– Прошлой осенью закрутил Валерка любовь с Лялькой, Ивановой женой. Жила она рядом с депо, на котором Валерка и Иван вместе работали. Пришёл как-то Валерий к Ляльке. Вот они милуются, а тут муж неожиданно с работы возвращается. Валерка перед приходом немного выпил для храбрости. Муж тоже домой навеселе вернулся. Дом частный, пока жена повела мужа в комнату, Валера удирал через кухню. В потёмках один ботинок свой надел, другой Ивана. Выскочил на улицу, смотрит, а ботинки-то разные. Пришлось вернуться. Потихоньку открыл калитку, зашёл в дом, переобулся и домой побежал…

Михайловна смеётся и продолжает:

– Осенью муж надавил вино из винограда, что на даче собрал. Когда вино подоспело, пригласил соседей Валерку и Сашку. Друзья сели на кухне дегустировать, а я пошла в ванную. Выхожу из ванной – дверь в кухню закрыта. Через стекло вижу, как Сашка с Валеркой друг другу в любви объясняются, кто кого больше любит.

– Ты меня любишь?

– Да.

– И я тебя люблю…

Мужа не видно. Захожу в комнату, а он спит.

Я друзей по домам отправила. Валерка потом рассказывал, что они ещё долго по подъезду бродили, от выпитого подпирает, хоть плачь, а они свои квартиры найти не могут.

– Больше всего Валерка рыбалку любит. Как-то собрались они с друзьями на озеро. И Наташка запросилась.

Закинули мужчины удочки, ждут. Наташа тоже с удочкой стала. У мужиков ни рыбки, а у неё клюёт и клюёт.

Наташка рыбу в руки брать боится. Чуть что Валерку зовёт. Виновато так:

– Валера-а-а-а! Опять рыба…

Валерка рыбу с удочки снимает и сердито шипит:

– Ты чё с нами сюда приехала? Меня перед мужиками позорить?

Наташка худенькая, ручки маленькие, пальчики наманикюренные. У друзей лица вытянулись, на Наташку смотрят, недоумевают:

– Может, рыбам нравится, как от неё духами пахнет?

И к Наташке поближе пристраиваются. Стоят рядом, удочки закинули, ждут. А у неё рыба за рыбой, рыба за рыбой. Полведра наловила.

Приехали домой. Валерка хмурый ходит, ведро с рыбой у двери бросил. А у них кот, Забияка, рыжий, жирный и шкодливый. Рыба в ведре плещется, Забияка – нырь в ведро. Рыба хвостом бьёт, а кот ест и ест её.

Так всю рыбу и сожрал. У Валерки настроение сразу улучшилось.

С тех пор Наташка на рыбалку не ездит, чтобы мужа не расстраивать.

А Забияка как только пустое ведро увидит, так в него ныряет, надеясь рыбкой поживиться…

Михайловна прощается с нами до следующего раза, а я всё о «везунчиках» думаю. Ну не может русский человек обычной жизнью жить! Безбашенный он. Душа испокон веков страстью к приключениям живёт. И страсть эта из рода в род передаётся.

Жаркий летний день. Вадим и Аня покупают овощи. Рядом крутятся дети Алиса и Герман. Алиса помогает отцу.

– Давай, папочка, огурчики с цветочками возьмём!

Девочка берёт пупырчатый огурчик с жёлтым засохшим цветком на конце и кладёт на весы. Продавец кивает на детей:

– Пока маленькие, хорошие такие, а вырастут, ужасными становятся….

– Дети всегда лучше родителей, – возражает Аня.

Продавец, явно не желая соглашаться, отрицательно качает головой, разводит руками, протяжно спрашивает:

– До-ста-ло-жить?

Молодёжь в недоумении переглядывается.

– Нет, не достало… – растерянно бормочет Вадим.

– До ста ложить? – не унимается продавец.

Аня и Вадим люди грамотные, знают, что слова «ложить» нет. Есть слово «класть». Поэтому им слышится: «Достало жить?».

– Я спрашиваю, до ста рублей ложить или так возьмёте? – сердится продавец.

Аня с улыбкой расплачивается, а Вадим, чтобы не расхохотаться, быстро отходит от прилавка.

Сергей Сергеевич, степенный седовласый мужчина, его дочь Марина и зять Юрий благостно сидят субботним вечером на кухне, пьют чай. Разговаривают о машинах.

– Сейчас хорошие машины, но дорогие, – замечает зять. – Раньше тоже неплохие были: Волга, например …

Сергей Сергеевич отрицательно качает головой:

– Я ВАС не люблю…

Дочь Марина, чуть не пролившая чай от неожиданного признания отца, растерянно произносит:

– Ну, не люби…

Сергей Сергеевич недовольно поворачивается к зятю:

– Я ВАС не люблю!

– Меня конкретно? – повысив голос до звенящего фальцета, обиженно спрашивает зять.

– Нет! Я ВАЗ не люблю. Машину ВАЗ, – растолковывает Сергей Сергеевич.

– А-а-а-а… – облегчённо выдыхают дочь и зять.

У родственников отлегло от сердца. Субботнее чаепитие продолжается.

Иван Федосеевич, начальник пионерлагеря, мужичок незатейливый, простой крестьянской наружности, панически боялся начальства. Однажды сынок видного партийного функционера описался ночью. Утром Иван Федосеевич нерешительно звонит отцу:

– Ваш сын…Ва-ва-ваш сын…

На другом конце провода слышится тревожный голос родителя:

– Что случилось?

Иван Федосеевич робко:

– Ваш сын…

Отец в панике:

– Да, что случилось?

– Обсцялся…

– Что? – удивлённо доносится из телефонного аппарата.

– Обсцялся!!! – кричит в панике Иван Федосеевич и быстро кладёт трубку.

В Одесской консерватории был замечательный хор педагогов. Правда, с хористами случались и смешные казусы.

Как-то разучивали произведение Гречанинова по басне Крылова «Лягушка и Вол». Текст давался с трудом, особенно одна строка:

«Пыхтела да пыхтела…

И кончила моя затейница на том,