А я лежал без сна и думал, что бы сказала Маргаритка, увидев нас с Шарон лежащими бок о бок. Поняла бы или она из ревнивиц?
Спускаясь утром с Шарон в столовую, я издалека услыхал мамин голос. Она скандалила с Дорин Легг из-за тостов. Этот ее монолог я слышал не раз.
– Я заказала полноценный английский завтрак с тостом! Вы принесли завтрак, но тост подали пятнадцатью минутами позже. И подали его холодным и сырым. Этот так называемый тост на самом деле никто не озаботился приготовить как следует. Сунули в тостер секунд на тридцать – и готово! Так что я вправе требовать, чтобы вы забрали так называемый тост назад и подсушили его еще раз.
– До сих пор никто не жаловался, мадам, – возразила Дорин Легг и оглядела прочих постояльцев, которые покорно жевали недоделанные тосты.
Отец льстиво заметил:
– Я вот ничего не имею против сырых тостов. Но моя жена очень разборчива по этой части.
– Джордж, это не тост! – закричала мама.
И помахала перед его лицом рыхлым куском белого хлеба.
Я решил, что пора вмешаться.
– Миссис Легг, мы платим за наши номера по девяносто пять фунтов. Разве трудно принести несколько кусков белого хлеба, подрумяненного с обеих сторон, не устраивая здесь мелодрамы?
Затем я отвел Шарон к буфетной стойке и объяснил, что она может спокойно угощаться хлопьями, соками и подкисшим фруктовым салатом.
Признаться, я очень горд за Шарон. По-моему, она побила рекорд по части опустошения буфетной стойки, после чего с легкостью умяла полноценный английский завтрак с жареным хлебом и добавочным тостом.
Упаковывая сумки, я закинул бесплатные туалетные принадлежности в чемодан Шарон, в том числе запасной рулон туалетной бумаги и белую салфетку.
При свете дня комната выглядела обшарпанной, на ковре темнели пятна, оставленные многочисленными постояльцами.
На шоссе М25 мы оказались в хвосте у грузовика с прицепом. Плелись за ним два с половиной часа, отцу пришлось облегчаться в пустую бутылку из-под диет-колы.
Шарон позвонила Райану с моего мобильника, чтобы предупредить об опоздании. Она принялась взахлеб рассказывать ему о гостинице, но он оборвал ее на полуслове. До самого дома Шарон уныло молчала.
Когда она выбиралась из машины, я сказал:
– Наверное, не стоит говорить Райану, что мы спали в одном номере и на одной кровати? Он может не понять.
– Не волнуйся, Ади. Мы с Райаном поклялись говорить друг другу правду двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.
Я вытащил ее чемодан. В окне гостиной маячила злобная физиономия Райана. На руках у него надрывался младенец. По дороге к дому я умолял Шарон солгать, сказав Райану, что она провела ночь на односпальной кровати в одноместном номере.
Заканчиваю писать с чувством нарастающей тревоги.
Воскресенье, 3 ноября
Поскольку Шери Блэр проигнорировала мое приглашение выступить на обеде Группы творческого письма Лестершира и Ратленда, я написал Рут Ренделл.[10]
Уважаемая миз Ренделл,
Ответьте, как писатель писателю, где Вы черпаете свои идеи? Вы пишете от руки или пользуетесь компьютером? Сколько времени уходит на один роман? В творчестве Вы опираетесь на личный опыт или Ваши персонажи и сюжеты полностью вымышлены?
Но позвольте ухватить быка за рога.
Я являюсь секретарем Группы творческого письма Лестершира и Ратленда. Недавно нас сильно подвела Шери Блэр. Она не ответила на приглашение выступить на рождественском обеде, который состоится 23 декабря сего года (о месте встречи будет сообщено дополнительно).
Я понимаю, что времени остается немного, но не могли бы Вы оказать нам такую честь?
Мы не можем позволить себе выплатить гонорар или компенсировать расходы, но думаю, Вы найдете нашу компанию весьма любопытной.
Надеюсь, Ваш ответ будет положительным. Однако, если миссис Блэр в конце концов примет наше приглашение, надеюсь, Вы не обидитесь, если в последнюю минуту мне придется Вам отказать. В конце концов, она у нас выше всех.
Остаюсь, мадам, Вашим покорным и преданным слугой,
А. А. Моул.
Понедельник, 4 ноября
Новолуние.
Утро в магазине выдалось спокойным. Мистер Карлтон-Хейес сидел в подсобке, дымил трубкой и читал «Дневники» Тони Бенна,[11] опубликованные на прошлой неделе.
Я заносил в каталог ежегодники «Руперт», когда в магазин ворвался Райан, сожитель Шарон, и изверг на меня поток грязных оскорблений, утверждая, что я «оттрахал» Шарон в гостинице «Курорт Лендор».
Я честно сказал ему – и ты, дорогой дневник, тому свидетель, – что мы с Шарон за всю ночь ни разу не вышли за рамки приличий.
Я всячески избегаю физического насилия, но, когда меня бьют кулаком в плечо, отвечаю тем же. Мы сцепились самым неприличным образом, но тут из подсобки вышел мистер Карлтон-Хейес и, повысив голос, приказал Райану покинуть магазин.
– Отвали, старый козел, – заорал Райан, – пока я тебе трубку в жопу не засунул.
Тогда мистер Карлтон-Хейес передал трубку мне и мощно влепил Райану в челюсть.
Райан убрался, грозя вернуться с братом.
Мистер Карлтон-Хейес забрал у меня трубку со словами:
– Какая у вас невероятно драматичная жизнь, Адриан. Я вам завидую.
Вторник, 5 ноября
Вчера вечером позвонил Маргаритке, пригласил на фейерверк, организованный пожарниками, вся выручка от которого пойдет в забастовочный фонд. Маргаритка сказала, что боится огня, а потому забаррикадируется у себя дома вместе с домашними животными. Ее хрупкость одновременно волнует и раздражает меня.
Родители нашли два свинарника на окраине Мэнголд-Парвы. Свинарники стоят на заброшенном поле размером в одну восьмую акра в полумиле от ближайшего проселка. Разрешение на переоборудование свинарников в человеческие жилища имеется. Но ни воды, ни газа, ни электричества, ни канализации там нет.
Они показали мне фотографию, и мама возбужденно ткнула в то место, куда они собираются вставить французские окна. Я отговаривал их, но эти двое целиком во власти безумия. Они страдают от folie a deux,[12] как Мира Хиндли и Йен Брейди.[13]
Намерены поселиться в палатке и самолично заняться перестройкой.
– В палатке? – изумился я.
– Сегодня купили! – похвасталась мама. – Три спальных места, кухня и даже внутренний дворик с крышей на случай дождя.
– Не забудь про бесшовное основание, – напомнил отец.
– Но зимовка в палатке вас доконает, – возразил я.
Отец горделиво расправил плечи.
– Ты забываешь одну вещь, парень. Мы с твоей матерью родились в эпоху демографического взрыва. В ревущие сороковые! Мы выросли без центрального отопления, туалетной бумаги, витаминов, горячей воды в водопроводе. Мы ходили в школу четыре мили туда, четыре обратно, по снегу, в штанах, из которых давно выросли. Чтобы нас доконать, требуется нечто большее, чем какой-то сквознячок.
Спросил их, что они собираются делать с мебелью. Ответили, что избавятся от нее. Мама поинтересовалась, не хочу ли я забрать самое лучшее из обстановки в мой новый лофт. Я едва не расхохотался ей в лицо.
Среда, 6 ноября
Позвонил Дэвиду Барвеллу – узнать, когда смогу увидеть свой договор. Ответила Анжела она передала бумаги мистеру Барвеллу, но теперь он страдает страшной аллергией на клей, которым крепят ламинат, и на работе его нет.
В 12 часов мистер Карлтон-Хейес включил переносной телевизор посмотреть передачу «Премьер-министр отвечает на вопросы». Мистер Блэр как раз разъяснял парламенту: мол, несколько минут назад он беседовал по телефону с президентом Бушем, и тот сказал, что в 3.30 пополудни будет объявлено о резолюции ООН, которая даст добро на войну с Ираком.
Мистер Карлтон-Хейес полюбопытствовал, что я думаю о Тони Блэре. Я ответил, что восхищаюсь этим человеком, поддерживаю его и безоговорочно ему доверяю.
Позвонил Маргаритке и предложил встретиться после работы. Голос ее звучал устало. Бедняжка глаз не сомкнула всю прошлую ночь из-за треска фейерверков – «чудовищный грохот!». Маргаритка считает, что нам, как цивилизованной стране, пора запретить варварские забавы с огнем.
