Теперь о главном. Помните Вассиана Топоркова? Ни один ваш партиец не должен иметь {KPM} выше, чем у вас, майн фюрер. Тут вы должны постараться. Непрерывно упражняйтесь в таблице умножения и не забывайте периодически резать из-за угла ваших товарищей с высоким {KPM}.
Самое увлекательное в нашем партийном деле — это расстановка мебели. Нет ничего приятнее, чем сесть прекрасным весенним вечером на дачной веранде и, попивая чай с конфетой «Мишка на Севере», двигать фишки. На фишках должны быть разборчиво указаны имена ваших партийцев и их {KPM}. Вы уже поняли, что расставлять их нужно свиньей. Или пирамидой. Вы сами — с максимальным {KPM} — на вершине свиньи… пардон, — пирамиды. Ниже — десяток-другой товарищей с {KPM} от второго до надцатого уровня. Под ними сотни других слюнтяев и недоумков, и так до самого дна.
Теперь идем дальше. Решаем динамическую задачу. По мере поедания конфет и остывания самовара обнаруживается, что {KPM} у наших подопытных не стоит на месте. Они глупеют или умнеют, подлеют от жадности или добреют от сытости. Тогда вы их переставляете местами с другими, тихими.
Тут вы замечаете, что некоторые опричники вдруг резко увеличивают {KPM}. Обычно это происходит от нечаянных командировок за границу, окончания ускоренных кавалерийских курсов, от неумеренного посещения финских бань в женских монастырях. Тут вам не до выяснения причин партийного роста: реальна опасность цепной реакции. Нужно немедленно выхватить горячую фишку из пирамиды. А куда ее девать? Да вот же, на фантике написано: «Мишка на Севере». Чувствуете намек? Нет? Объясняю специально для Вас, Ваше Величество. Товарища Тухачевского зовут Михаил? Мишка. Он предельно жесток. Хорошо. Но и умнеет, бестия, не по дням, а по часам. {KPM} у него получается великоват. Значит, куда его? Вот же написано — на Се-вер!..
Ах, ты его уже порешил, шлепнул, сварил в масляном котле? Ну и зверь ты, Ваше Величество!
Вот так, в общем-то, Иоанн Васильевич Четвертый, Грозный, Великий и Ужасный и поступал. Потому с полным правом и стал нашим первым Императором. А страна наша, Россия-матушка стала, соответственно, в первый раз — Империей. Пока еще не на бумаге, зато в наших сердцах.
Но казенной бумагой следовало все же обзавестись, и царь засадил Писца сочинять несколько причин, почему ему (царю, конечно, а не Писцу) можно называться Императором. Писец поднял архивы и все красиво обосновал:
Причина первая. На голове у тебя, царь-батюшка, что? Шапка Мономаха, дареная твоему прямому предку византийским Императором. А кто носит шапку Императора? Намекаем по слогам: Им-пе-ра-тор!
Причина вторая. Кто принес христианство на Русь? Отличники кричат: «Ольга Святая!» Неправильно. Тогда хорошисты подтягивают: «Владимир Святой!» Еще хуже. Тогда наш троечник Федя с задней парты тявкает наугад: «Апостолы святыя!». И надо бы Феде поставить двоечку-лебедочку, ведь он думает, блаженный, что раз Иисус бессмертен, то и апостолы его тоже бродят до сих пор по свету и разносят христианскую бациллу… пардон! — благодать. Нет, Федя, до сих пор бродит Вечный Жид — Агасфер. А веру христианскую, православную, — это ты здорово придумал, — конечно, занес к нам кто-нибудь из апостолов. И не мелочь какая-нибудь: не Фома-неверующий, не Петр — трижды предавший, не Иуда, сбежавший от партизанской казни на осине, не КГБэшник Павел. А давай, это будет Андрей, чудесный ловец рыбы. Мог он забрести к нам? А куда ж ему, рыбаку, стремиться от генисаретских головастиков? Конечно, — к азовской осетрине! Так что, значит, веру к нам принес святой апостол Андрей Первозванный — первый ученик Христа. Значит, откровение Господне мы получили не далее, как из вторых рук. По научному — Second Hand. Императоры Византийские получали эту веру еще более подержаной, так что наше право на помазанность Божью не хуже ихнего.
Причина третья, запасная. Родство наше с византийскими императорами — вот оно: по принцессе Анне — матери святых убиенных Бориса и Глеба, по матери Мономаха, по матери твоего, государь, отца Василия — Софье Палеолог. Но трижды быть названным по матери — на Руси не в счет. На это у нас и не обижается никто, и гордиться тут нечем. Давай искать по отцу! А по отцу давай запишем так, от самого корня. Рюрик наш откуда был? А черт его знает. С Прибалтики. Софья Палеолог к нам как добиралась? Через Прибалтику. Вот и ответ. Рюрик или его предки попали к нам морским путем: Византия — Рим — Гибралтар — Атлантика — Па-де-Кале — Балтика — Янтарный берег. А документов же нет? А сгорели все бумаги в пожарах лесных библиотек. Точка.
Трижды доказана одна и та же теорема.
Иван Грозный понял и еще одно, вторичное имперское правило. Ничто не должно омрачать имперского учения. И если уж ты Император, то и будь Человеком № 1. А значит, не допускай, чтобы тебя поучали, хотя бы и по поповской линии. В Бога ты, конечно, можешь верить. Но культам религиозным спуску не давай. Все великие Императоры делали так.
Одни разрешали все религии сразу (Египет, Афины, Рим старый, Монголы); при этом демократическая свара между конфессиями разъедала их, мешала монополизации национального духа, и он доставался Императору.
Другие запрещали или задвигали на задворки (отделяли от государства) все церкви, секты и приходы (СССР, Великая Германия, Северная Корея и пр.).
В любом из этих двух случаев жажда культа у населения очень быстро реализуется в обожании любимого вождя, и вы становитесь практически богом.
Я хочу предостеречь вас от третьей модели, когда вы вслух объявляете себя сыном божьим, апостолом, пророком, родственником пророка по прямой и, естественно, нагнетаете в свою пользу религиозную истерию. В долгосрочном плане это не выгодно. Вы все равно остаетесь не первым, а вторым. В подсознании граждан происходит раздвоение, идет скрытая борьба пристрастий, вас любят, но производительность труда падает: слишком много Бога — тоже плохо.
Окиньте взглядом руины царств и королевств. Нигде верховенство церковных начальников не доводило до добра. Вот только вы начертили на карте курс своей эскадры, как входит некий Ришелье, пугает вас Ватиканом, запрещает обижать католических братьев, алчно зацапавших половину Нового Света. И напоследок гадко доносит, что ваша королева спит с английским шпионом. Так вы захватываете Канаду? Нет, вы давитесь бургундским…
Иоанн очень четко понял эти расклады своим покалеченным мозгом.
С приходом опричнины наши попы тоже попытались качнуть права. Стали заступаться за казнимых, рассуждать о нравственности и т. п. Иоанн уперся. Тогда митрополиты стали демонстративно уходить в отставку. За несколько лет с 1563 года их сменилось четверо. Последний, Филипп, даже дал царю расписку: «…в опричнину и царский домовой обиход не вступаться и из-за них митрополии не оставлять». Тут и началось. Казни следовали безостановочно. Люди вопили митрополиту о заступничестве. Царь стал от него прятаться. «Только молчи, молчи, отец святый!» — страшно кричал Иоанн, случайно встречаясь с Филиппом в Кремле. Филипп пер на рожон: «Наше молчание грех на твою душу налагает и смерть наносит!» Царь застывал в ужасе. Товарищам по партии это не нравилось. Они быстро сыскали целую свору епископов, владык, простых попов, свидетельствовавших против Филиппа. Что уж они ему навешали, неизвестно, ну, небось, как обычно: вино, карты, девочки, воровство церковной кружки. Сшили на Филиппа типовое дело. Суда, конечно, не было. Прямо из Успенского собора опричники выволокли митрополита, народ бежал за ним в слезах, но с опаской. Взяться за колья народу было слабо. Филиппа сослали к черту на кулички. Царю от этого было неуютно, и он, идя в поход на Новгород в 1569 году, послал прокурора… ой, нет! — Малюту Скуратова получить у ссыльного благословение на убийство православных. Филипп не дал. Бандит удивился и удавил вредного попа.
Путь был открыт. Убив по-быстрому двоюродного брата Владимира, последнего претендента на престол, Иван напал на Новгород. Такая уж традиция была в его роду. Повод подобрали неплохой: будто бы Новгород хотел «зайти за Сигизмунда-Августа…» Ну, то есть, как бы сняться с места с волостями и посадами, направить Волхов по новому руслу — в Вислу, здания перебросить в Польшу по воздуху, плодородный слой родной земли вывезти на телегах, самим следовать пешим строем…
О таковых злых намерениях и бумажка соответствующая сыскалась. Так что Новгород казнь заслужил. Но резать православных царь начал загодя, от своего порога, с Тверских земель. Царские войска шли медленно: жгли и грабили, с особым садизмом казнили встречных и поперечных. Чтобы из Новгорода от такого ужаса не ушел ни один человек, заранее послали туда опричную гвардию для осады. Опричники, в основном из ублюдков, «детей боярских», по дороге опечатали все монастырское имущество; всех монахов забрали с собой в Новгород — ровным счетом 500 человек. Там до приезда царя развлекались поркой черноризцев по графику. Новгородцы оторопело смотрели на это. Тут привозные попы стали кончаться. Похватали всех местных и стали нещадно пороть — «править» с них по 20 целковых. Кто-то из умных партийцев догадался, что главные бабки лежат не у попов, а у купцов. Тогда перехватали вообще всех «лучших» новгородцев, рассадили их под стражу, подвалы и лабазы с добром опечатали. Стали ждать государя…
