Нет, Вася законченным бухариком не был, но погулять любил и вдаль и вширь. Жена, конечно, не приветствовала эту черту характера.
В один момент рубанула с плеча.
Пришел к Васе старший брат. Он с детства Васю воспитывал. Словом и делом. Отца-то не было. У шебутного Васи с юных лет шило в заднице, да не одно... Брат в школьные годы частенько ремнем обрабатывал место их обитания.
Сидят братья за столом, украшенном поллитровкой, беседуют. Вася как раз за неделю до этого в Иртыше очнулся, но об этом ни полслова. Надо сказать, в данной компании Вася смирненько к рюмке прикладывался, на перебежки не тянуло. Выпили граммов по сто, Васина жена заявляется... Не успела дверь на всю ширину раскрыть, как завелась от сервировки стола:
- Вам что здесь распивочная? - зашумела. - Расселись! Только бы надраться до соплей! Алконавты!
- Ну, сорок бочек арестантов! - воскликнул Вася.
Жена схватила бутылку и вылила драгоценность в раковину.
Рука не дрогнула, так разозлилась.
Вася почернел весь. Не так часто брат родной, который вместо отца всю жизнь, заходит...
Брат встал и ушел. Кому нужен чужой скандал?
Однако Вася не стал раздувать его. Ни междометия поперечного благоверной.
Через месяц у нее день рождения, не из рядовых - 35 лет.
Супруга, конечно, расстаралась. Неделю по магазинам бегала, двое суток у плиты дневала и ночевала. Гости-то сплошь по ее линии. Водку и вино на Васю возложила, наказала закупить этого добра с избытком.
Что Вася и сделал...
Наконец, торжественный момент. На столе наглядный пример изобилия. Слюна от него вожжой до колена. А рука тянется не к перу и не к бумаге...
И компания подобралась. Родственники у жены - из пяти шесть выпить не любят. Сестре Лидке намахнуть стакан водки, что ногой дрыгнуть. Поперек себя толще, ее и литром не свалишь. Только румянец со щек на шею и в декольте разольется. Год назад после дня рождения начала собираться домой, одну ногу обула в сапог, со второй не выходит данный номер. Не лезет конечность, хоть тресни. Пыжится затолкать - все без толку. Наконец, догадалась сунуть руку для проверки внутренностей сапога. А там...
- Какая зараза, - зашумела Лидка, - яблоко подложила? Совсем уже опупели!
А гости, вокруг стоящие, кто еще вертикально может держаться, валятся со смеху, умирают от жизненной комедии.
Лидка ногу в свою дамскую сумочку заталкивает, абсолютно уверенная, что надевает сапог.
Потом оправдывалась: "Она у меня тоже коричневая".
У другой свояченицы, Нельки, с обувью конфуз не хуже приключился. Та в налоговой работает. Их ушлые бабы затемнили с одним предпринимателем и отхватили на всю ораву по дешевке добрые сапоги. Как-то утром Нелька проснулась, накануне в честь 8-го Марта расслабились в конторе, посмотрела на свою обувь и дурно сделалось. Хуже чем Васе в Иртыше. "Где это я таскалась?" - обожгло похмельную голову. Они, конечно, с продолжением веселились. Но чтобы так за вечер состарить новые сапоги - надо ухитриться. С горки катались - было. По парку с песнями таскались - помнит. К одной сотруднице зарулили... Потом - к другой... Но так ухайдакать сапоги! Каблуки стоптаны, носки вышарканы...
Посмотрела на шляпу - еще горше стало. Отродясь головной убор из соболя украшал крендельком пришитый хвост данного зверя. Хвоста в помине нет. Как собаку, шляпу кто-то купировал. Подчистую. "Когда отчекрыжили, сволочи?! Нелька убивается по нарушенной красоте. - Даже следов не оставили! Что за народ?!"
К мужу за сочувствием бросилась. А тот глаза вытаращил: "Разве у тебя хвост на шапке был?" За что был заклеймен супругой: "Пить надо меньше!"
И только через два часа Нелька поняла: самой меньше надо. Дошло до похмельного сознания, что на голову и на ноги чужое напялила. Сапоги одной сотрудницы, шапку другой.
Такие у Васи родственнички по линии жены!
Понятно, с каким настроением пришли они на день рождения. А на столе "тяжелее" минералки и запивалочки ничегошеньки. Закуски - гулять не перегулять. Но без выпивки она, известное дело, - просто еда.
- Вась, - гости вразумляют хозяина, - ты че совсем запурхался из-за именинницы?! Соловьев салатами не кормят!
И жена подгоняет:
- Неси вино-водку!
Вася нарядный весь: белая рубаха, брюки отглажены, малиновый галстук пылает на груди в честь дня рождения любимой супруги. Встает, эффектно так разводит широко руки и говорит:
- Вам что здесь, сорок бочек арестантов, распивочная?!
Гости, конечно, быстренько убрались восвояси.
С той поры Вася не пьет.
По истечении года трезвой жизни купил бутылку коньяка, пририсовал одну звездочку, через год еще... Сейчас звезды рукописные в два ряда горят.
Такие сорок бочек с арестантами.
А вы говорите, русский мужик слаб в коленках.
Для удовлетворения шила в заднице Вася завел сад за тридцать км от дома и гоняет туда исключительно на велосипеде. Огурцы, объеденье какие! наловчился солить. Но родственники жены больше к Васе не ходят.
Собственно, Вася и не зовет их.
БРАСЛЕТ С КОТЯТАМИ
- Все! - категорично позвонила Татьяне Швец закадычная подруга Ирина Арбузина. - Едем на море!
- Какое море в мирное время?
- Какое-какое? Черное! Отдыхать надо! Посмотри на себя в зеркало ходишь как покошенная.
- На какие шиши? - сопротивлялась Татьяна.
- На сапоги прикопала деньжат? Добавишь, и как раз хватит. А иначе на лекарства больше ухлопаешь с твоим давлением. Недельки две отдохнуть очень даже в кассу пойдет.
- А Льва Степаныча куда?
- Брату моему. У них кошка есть, до кучи пойдет.
И бабоньки рванули в пляжные места.
Лев Степаныч - не муж или бойфренд, Лев Степаныч - кот.
На новом месте с порога почуял кошку. Кровь взыграла гормонами. Да напрасно. Путь к вожделенной красотке наглухо перекрыла дверь. Кот заорал во гневе. Он считал, его привели для утех. И вдруг объект наслаждения, испускающий дурманящие флюиды, под замком. Истошные вопли не дали эротического результата. Кошкины хозяева блюли четвероногую честь, перспектива появления в доме детей Льва Степаныча их не вдохновляла.
Тогда как Лев Степаныч рвался продолжить род.
Видя, что звуковая обработка, как об стену горохом, применил другое оружие массового поражения - начал мочиться, где попало. В ванной, на кухне, в коридоре, на диване и, само собой, - на половиках. В наказание его перестали поить, но мочевой пузырь обильно питала лютая злоба. Снова и снова разъяренный Лев Степаныч выдавливал из себя лужи вонючей жидкости.
К счастью, хозяйка не знала об эротических мучениях любимца. Беззаботно отдыхала под шум набегающих волн. С погодой повезло наполовину - жаркая стояла, тогда как море лежало холодное. За день до приезда шторм перебуровил теплые и глубинно-холодные слои. Отчего купаться радости не было. Но что делать? Приехать из Сибири и ждать милостей от природы - ну, уж фиг! Посему подруги лезли в воду.
По отдельности. Что раздражало Татьяну. В плавании она абсолютный ноль. Даже с минусом. На воде секунды не могла удержаться. Колуном шла ко дну. Ни о каких брассах и баттерфляях не могло быть и речи. Только и всего - гуляла по мелководью. В одиночестве нудное занятие. Вдвоем проще развлечься в воде: где поплескался, где потолкался... Не станешь ведь одна на виду у всего пляжа скакать и прыгать. Но...
Ирина взяла на море фотоаппарат. Не "мыльницу", что на рубль вязанка в базарный день, - "Nikon". Такой агрегат без присмотра в доме, где поселились дикарями, не оставишь. Проходной двор. На пляже и подавно не бросишь - одна из двух подруг обязательно должна была загорать рядом с "японцем".
- Мы ради него приехали? - ворчала Татьяна.
Ирину разве переговоришь.
Поэтому Татьяна заходила в воду и, съежившись, стояла, как суслик в степи. Фигурой природа наградила ее субтильной, без жировых отложений. Ни тебе складок по бортам, ни животика впереди. По жизни это на зависть подругам, той же толстушке Ирине. Но в холодной воде промерзала Татьяна насквозь. А купаться надо. Для укрепления подорванного Сибирью здоровья.
В это время рассвирепевший Лев Степаныч терроризировал приютившую его квартиру агрессивными мочеиспусканиями.
Скрываясь от гостя, хозяева скучились жить в одной комнате. Единственной из трех, не оскверненной лужами сексуально озабоченного кота. Ее стены также защищали невинность кошечки. Выбирались из укрытия по острой надобности - к холодильнику или в туалет. Но чаще - для вытирания луж Льва Степаныча...
Тогда как на море жизнь улучшалась с каждым днем. Вода нагревалась, сибирячка Татьяна уже заходила по грудь, принимая целебные ванны. Не взбаламученное более теплолюбивыми дикарями море было прозрачным. И однажды, разглядывая на дне игру солнечного света, Татьяна засекла браслет. Самый что ни на есть золотой. И не какая-то едва заметная желтая полоска. Под ногами лежало изделие рэкетирской модели. В ширину под стать кандалам каторжников. И по весу не меньше. Как говорится, берешь в руку - маешь вещь.
