Следуя распоряжению правительства и требованиям различных культурных организаций, настоящее собрание,- говорилось в извещении,- совершит обряд жертвоприношения в честь столетия священного философа Луна. Однако напряженность обстановки, несколько ослабевшая в последние дни, не позволила всесторонне подготовиться к обряду; поспешность привела к тому, что не всех удалось вовлечь в торжества, за что просим господ извинить великодушно. Впрочем, два дела сделаны, и, мы, не стыдясь, объявляем об этом во всеуслышанье:
1. Согласно телеграфному уведомлению, в столицу для совершения обряда оплакивания прибыл знаменитейший доктор Гао;
2. Особо объявлено, что руководителем оркестра будет специалист по музыке с цифровыми нотами магистр Бэй.
Вышеуказанные господа смогут в полной мере раскрыть величие священного философа. Полагаем, что население района глубоко проникнется важностью события".
В центре актового зала университета возвышался алтарь для жертвоприношений. Сверху был установлен выполненный маслом небольшой портрет священного философа Луна; черты лица его с задних рядов рассмотреть было трудно. Впереди алтаря ввысь устремились двенадцать огромных свечей, каждая длиной в пять чи. Перед свечами была сооружена трибуна для ораторов. Слева от алтаря в виде полукруга разместился оркестр. Все оркестранты были в черном. Перед ними уныло прохаживался взад-вперед дух несколько старше тридцати лет с Baton[19] в руках. Это был магистр Бэй, о чем мне шепотом сообщил г-н Сяо.
Справа от алтаря другим полукругом расположилось около тридцати духов, тоже в черном, среди них тринадцать-четырнадцать женщин. В руках у них не было никаких музыкальных инструментов. Перед ними с Baton в руках стоял белобородый старик и что-то говорил.
- Господин Хань,- прошептал Чжун-но,- видишь того старика с короткой палочкой?
- Тот, кто о чем-то говорит?
- Да, да. Это доктор Гао.
- У доктора Гао от природы страдальческое выражение лица,- вставил Сыма.
- Погодите,- рассмеялся г-н Сяо,- Хань ведь еще не знает, чем занимается доктор Гао.
Часы в актовом зале пробили десять.
И тотчас же зазвучали все часы города, и звуки ударов понеслись далеко-далеко, как салют.
В зале вдруг наступила тишина. Стоящий у алтаря церемониймейстер провозгласил:
- Играть траурную мелодию...
Магистр Бэй, специалист по музыке с цифровыми нотами, взмахнул дирижерской палочкой, и полились торжественно-скорбные звуки.
- Оплакивать!
Доктор Гао поднялся во весь свой рост и поклонился собранию:
- Капелла плакальщиков вышла из бедных хижин,- он указал на мужчин и женщин справа от алтаря, которые, улыбаясь, смотрели на него.- Да, из бедных хижин... И если их представление не удовлетворит господ, нижайше просим прощения,- он вновь согнулся в поклоне.
Затем доктор Гао повернулся к своей капелле и поднял Baton, призывая к вниманию.
Взмах!
И вдруг все тридцать одетых в черное мужчин и женщин стройно зарыдали:
- Аааа, ааа! ааааа...
Душераздирающий вопль. Льющиеся рекой слезы. У некоторых даже из-под чехлов выступила влага.
Доктор Гао отбивал такт. Это напоминало оркестр с его четырьмя ступенями гаммы.
- А, а, ааа...
Иногда в плач вплетались слова:
- Ааааа, великий священный философ Лун... ай-я... мир духов утратил звезду... ааааа...
Некоторые из плачущих почти теряли сознание.
Казалось, плач разыгрывался по нотам. То в нем участвовал весь хор в тридцать душ, то его вели три-четыре голоса, а затем вступали остальные, и начиналось общее рыдание. Как раз сейчас солировали три женщины:
- Оооо, утрачена звезда, ооо, мир духов блуждает... оооо...
В их причитания вошел мужской бас, а женские голоса перешли на раздельное "а-а-а".
- Аааа...- включилась вся капелла, двигая плечами.
Наконец, выдохнув последнее "а!", точно полоснув ножом, капелла умолкла.
Отплакавшись, тридцать душ утерли слезы, пот, влагу под носами и с безмятежными улыбками расселись по своим местам.
Остальные номера программы включали официальные жертвоприношения и речи. Я очень надеялся узнать что-либо определенное о священном философе Луне, но все выступавшие говорили по шаблону, как будто читали одни и те же стихи. Кое-что я смог почерпнуть лишь из выступления ректора городского университета.
Священный философ Лун при жизни был известен как поэт, но вовсе не как философ. Почему?
- Потому что священный философ Лун при жизни не писал диссертаций и статей,- сказал ректор.- Он писал стихи, представляющие целостную философскую систему. Философ Лун - приверженец Ницше. Но вот что странно: священный философ никогда не наказывал своим последователям и ученикам искать в его стихах философский смысл. Напротив, он отрицал его. Однако этот смысл был обнаружен великим покойным Генеральным Президентом Бо Ши. Так обнаруживают вдруг, что простой камень вовсе не камень, а драгоценная яшма. Генеральный Президент Бо был не только политиком, но и ученым, и к тому же тестем простолюдина Пань Ло. Генеральный Президент исследовал философские воззрения поэта Луна...
Для разъяснения своих мыслей оратор процитировал стихи: "Любимая, душу свою, свою жизнь, все, что есть у меня, я тебе дарю, я тебе дарю". В данной строке, комментирует ученый, под словом "любимая" подразумевается "парламентская политика", и, следовательно, все, чем владеешь, ты отдаешь ей, политике. Еще строка: "Солнце садится на равнине". Солнце - свет, равнина - политика простолюдинов. Стало быть, фразу следует понимать так: "Свет озаряет политику простолюдинов". Еще пример:
Злой демон схватил соловья,
Черные руки заслонили звезду:
О девушка,
Что за зловещий пейзаж!
Это значит, что если кто-либо борется против партии восседающих, то он усугубляет мрачность "зловещего пейзажа", ибо, как открыл Генеральный Президент Бо, священный философ самым активным образом поддерживал партию восседающих. Вот почему у него есть такие слова: "Одухотворенность и поэзия - мои добрые друзья". Или иначе: "Политика партии восседающих - моя добрая подруга".
- Подобные объяснения,- резюмирует оратор,- великое открытие! В нем связь с эпохой! Я не стану злоупотреблять вниманием господ и приводить новые примеры. Отсылаю желающих к труду Бо Ши "Толкование стихов Луна". Однако еще находятся духи, особенно некоторые представители младшего поколения, которые выступают против нашего толкования и отрицают философский смысл, заложенный в стихах их Учителя. Впрочем, к большому сожалению оппозиции, ее потуги тщетны: большинство населения славит поэта Луна, и еще в большей степени священного философа Луна...
Снова зазвучал траурный марш и послышались рыдания, вселяющие ужас. Через несколько минут под звуки марша все тридцать духов неожиданно, как по команде, повалились на пол и завопили пронзительными голосами:
- Аааа, моя скорбь разрывает кишки, ааааа...
Потом так же неожиданно они поднялись и удобно расселись по своим местам.
Обряд жертвоприношения кончился. Было три часа пополудни. Я страшно проголодался, но молчал.
- Разве это не мерзость - сопли из носу? - спросил я г-на Сяо.- Почему у оплакивающих было мокро под носами?
- Скорбь,- отвечал он,- чувство всепоглощающее. Скорбящий ни на что не обращает внимания, иногда во время рыданий справляет малую и большую нужду.
Помолчали.
- Доктор Гао специализируется на ритуальном плаче? - спросил я снова.
- Угу. Он специалист. За что он и получил степень доктора. Вероятно, он принадлежит к иудейской партии.
- Иудейской?
- Этих ученых партий слишком много, всех не упомнишь. Он принадлежит к иудейской.
- А какие еще есть партии?
- Право, не знаю. Я в этом не очень силен.
После ужина Чжун-но ушел для переговоров по поводу проведения Конференции Мира. Я остался дома и, чтобы скоротать время, читал. Подумал было разыскать "Толкование стихов Луна", но книги не нашел.
День любой...Решил просмотреть газету партии корточкистов и велел слуге Сяо Чжун-но купить ее мне.
Это не была газета "Здоровье", которую мне накануне показывал Жао Сань. Печатный орган назывался "Ежедневные официальные новости".
В разделе внутренних новостей колонка была посвящена конференции партии корточкистов, на которой было принято решение обратиться к правительству с запросом относительно Люйиньского инцидента.
Далее было сказано:
Комиссия по обследованию состояния санитарии и гигиены вышеуказанной партии представила Конференции доклад следующего содержания: с тех пор как победила на выборах партия восседающих и места отдохновения района были реконструированы, соотечественники, не могущие привыкнуть к предложенной позиции, стали страдать от запоров. Только по подсчетам Комиссии, число страдающих от этого недуга превысило 79% населения. А, как известно, запоры ведут к желудочно-кишечным заболеваниям, головокружению, резким болям в брюшной полости и др. Все это крайне тревожные сигналы. Просим правительство ответить, почему оно игнорирует эту проблему, связанную с жизнью и смертью, с существованием и гибелью родного района.
