Сильнее всего притягивали руны. До окончания формирования магического ядра, то есть десяти-одиннадцатилетнего возраста, использовать различного рода усилители вроде палочек, посохов, фокусирующих шаров и прочего колдомедициной строго запрещалось, зато к разным концентрирующим упражнениям теоретики из Мунго относились более чем благосклонно. Поэтому в чистокровных семьях зельеварению или рунам принимались учить, едва выбросы начинали происходить более-менее стабильно. Показывали основы, конечно, вроде умения правильно держать нож или техники безопасности, но к моменту поступления в Хогвартс или в специализированные колледжи (их в Британии три) базу дети знали.
Так вот, руны. Старый мамин учебник содержал разбор футарка, некоторые его комбинации и кратенькое объяснение, почему руны, правильно начерченные магом, являются не просто рисунками. Изучил я его от корки до корки, а потом принялся терзать мать. Она, кажется, не рада была при виде такой настойчивости, и в чем-то ее можно понять — мои первые попытки создания собственных рунескриптов обернулись загнившими досками в спальне и нашествием мышей. Пришлось дать слово ставить новые эксперименты только в ее присутствии, взамен Эйлин съездила в Лондон, вернувшись оттуда со стопкой подержанной литературы на нужную тему.
Первую свою по-настоящему удачную поделку я создал второго июля 1963 года.
В одной из книг, купленной матерью, нашлась схема чар, предназначенных для поиска железной руды. Там же описывался процесс создания поискового артефакта, только мне он ничем помочь не мог — нужных материалов в нашем захолустье не водилось. Осину и собачью шерсть я, положим, достать бы смог, девственное железо получить тоже реально, пусть и сложно, а вот за смолой плакун-дерева пришлось бы ехать в Лондон. Впрочем, мне и схемы хватило. После некоторой ее переработки удалось создать рунескрипт, реагировавший на серебро в радиусе полукилометра.
В данном случае для успеха операции требовались специальные чернила, и втайне от матери я сварил флакон. Ингредиенты там простенькие, дешевые, но тоже денег стоят, да и беспокоить ее не хотелось. Эйлин как-то обмолвилась, что до изгнания из рода была куда сильнее магически и не уставала так быстро, поэтому я старался практикой ее не загружать. Поэтому все сделал сам. Сам сварил, сам поперся в дальние холмы за городом, в разрушенное во время Второй мировой поместье, рисовал руны на кусочке замусоленного пергамента тоже лично, никому не доверил. Ну и лопатой махал собственноручно, куда ж деться... Первым делом указатель привел в поместье, где в углу, под слоем мусора и пыли, обнаружился кусок серебренного подсвечника весом грамм в пятьдесят. Почерневший, непрезентабельный, только в переплавку отдать. А потом гибрид амулета и рунескрипта потащил меня в заросший парк, в ту его часть, которая, судя по внешнему виду, еще при хозяевах числилась заброшенной. Помню, решил, что ошибся с расчетами и едва не повернул с полдороги. К счастью, решил все-таки дойти до конца.
Самопальный радар привел меня точно к заросшему мхом валуну и однозначно показал, что, дескать, под булыжником что-то есть. Каменюку пришлось обкапывать — иначе ее было с места не сдвинуть — плюс потом поработать лопатой, однако усилия были вознаграждены сторицей. На глубине примерно в два штыка находился глиняный горшок, внутри же него, завернутая в тряпицу, лежала горстка монеток. Рассматривать их я не стал, время уже было позднее, просто сунул в карман и продолжил поиск. Увы, удача решила, что хорошего понемножку и больше в тот день я ничего не нашел.
Пороть меня обычно не пороли, но в тот раз сделали исключение. За то, что в семилетнем возрасте в одиночку поперся за несколько километров от города, да еще и на ночь глядя. Оставленная на столе на кухне записка родителей не успокоила и, откровенно говоря, я их понимаю. Тоже бы дергался, отправься мой ребенок неизвестно куда.
Трогательный сеанс родительского единодушия закончился после полуночи лишением сладкого и запретом покидать дом в течение недели. Душераздирающая трагедия.
На работу родители уходили рано, Тобиас на завод в семь, мать в восемь утра. Соответственно, в восемь я и вставал, чтобы мелкого покормить. Кашу Северус не любил, плевался ей, так что завтрак превращался в тот еще аттракцион и требовал немалого терпения. Потом нужно помыть посуду, сделать небольшую уборку дома, поиграть, почитать книжку, снова поиграть трансфигурированными из камешков солдатиками, накормить обедом, уложить спать... Посмотреть добычу удалось только в районе часа, когда мелкий заснул.
Про нумизматику я знал только то, что она есть. И что некоторые люди собирают разные деньги и готовы платить за отдельные монетки и банкноты суммы, значительно превышающие стоимость номинала. Вот, собственно, и все. Сколько стоит та груда серебра и меди, извлеченная из кувшина, я понятия не имел. Можно было бы посмотреть каталог в библиотеке, но в нашей, Коуквортской, вряд ли найдется соответствующая литература, там в основном справочники общего профиля. Хотя попробовать надо — вдруг в каталоге и расценки приведены? В такие минуты особенно сильно бесит отсутствие Интернета. Впрочем, продать монеты здесь нереально. Сохранились они неплохо, но я все равно натер хозяйственного мыла на терочке, залил стружку водой и в получившуюся щелочную ванночку положил самые темные кругляши.
Надо ехать в Лондон. Нумизматические магазины и крупнейшие аукционные дома расположены там, в «Кристис» и «Сотбис» съезжаются богатейшие люди мира. Кроме того, там же находится Косая аллея, о которой с тоской и блеском в глазах рассказывала Эйлин и которую тоже надо бы посетить. Правда, я сейчас вроде как наказан, но и посылать мать в одиночку страшновато. Она же простушка, не понимаю, как ее на Слизерин приняли. Мало того, что сбежала из дома, так еще и умудрилась от неземной любви дать мужу магическую клятву никогда на него не колдовать против его воли. Слава богу, насчет детей она ни в чем не клялась! Так что рецепты ее, исполнение мое.
Вот, кстати, еще хороший вопрос — что говорить Тобиасу? Любой мужик на денежную тему реагирует остро, когда дело касается семьи.
Короче говоря, было о чем подумать. Но к возвращению матери ситуацию я обмозговал, план действий вчерне наметил, осталось только убедить родителей в его состоятельности. Авторитет в семье и на улице у меня кое-какой есть, соседка однажды принесла газету со статьей про вундеркиндов и отец зачитывал ее вслух, только хватит ли того авторитета? Разговор следовало построить правильно.
— Мам, у тебя магловские документы есть?
— Есть, — не слишком охотно ответила все еще сердитая мама. Не отошла от вчерашней ругани. — В Гринготтсе купила.
— Гоблины подделывают документы?
— Да. Фальшивки регистрируются в министерстве и стоят галеонов двадцать. В Лютном можно купить без регистрации, но там качество похуже и цена выше.
— Что такое фальшивки? — проявил любознательность Северус.
— Это такие бумажки с печатями. Печенье будешь?
— Дай!
— И насколько твои документы надежны? Проверку налоговыми органами выдержат?
— Так. Ты зачем спрашиваешь?
В ее интонациях явственно прозвучало классическое «с какой целью интересуешься», и стало понятно, что сегодня о серьезных вещах говорить не стоит. Придется подождать, пока злиться не перестанет.
— Просто интересно стало. В магическом мире ведь удостоверений личности нет?
— Они не нужны. Большинство магов друг друга знает лично, при необходимости родословную подтверждают ритуалом. Не увиливай! Почему спросил именно о налоговой?
Ее грозный вид меня не напугал.
— Просто для примера, — пожал я плечами. — У них же здоровенный архив, перекрестные ссылки, записи в разных документах. Ну и стало интересно, насколько твои документы защищены от проверки. Вдруг захотят проверить историю, сверятся с архивными записями и найдут нестыковки.
— Хорошо защищены. Существуют классы чар, предназначенные для корректировки маггловской документации, их специально разработали после принятия статуса секретности. То есть изменения вносятся в одном документе, а проявляются они во всех, с ним связанных. Дальний родственник протеевых чар.
— У нас книжка про них есть?
— Нет, они очень сложные, — смотрела она по-прежнему подозрительно. — Уровня подмастерья и выше.
— Жалко. Я бы почитал. Ты, кстати, в Косой не собираешься?
— Делать мне там нечего.
Сделал в уме зарубку — похоже, наткнулся на нечто полезное. Документы, способные выдержать изощренную проверку, и себе пригодятся, и продать их при необходимости можно. Хорошо, что маги, с такими-то возможностями для криминала, с миром обычных людей практически не пересекаются.
Обсуждение дальнейшей судьбы найденных денежек пришлось отложить до тех пор, пока родители не успокоятся. Возможно, оно и к лучшему, потому что в ту же субботу мне удалось найти в городской библиотеке каталог старых английских монет. Альбом был не слишком толстым и качество фотографий в нем удручало, тем не менее, изображение серебряного пенни конца восемнадцатого века здорово напоминало мою добычу. Одну из. Цены, к сожалению, составители не указали, зато отметили относительную редкость и сделали приписку, что за хорошее качество полагается наценка. Настроение уверенно поползло вверх. Раритет я бы продавать не рискнул, а вот дорогую, но не эксклюзивную вещь можно смело показывать в магазине.
