Благо происходили они регулярно…
За прошедший после обретения жилья год многочисленные родственники жены Опоросова забили лоджию всяким хламом, который выкинуть было жалко, а девать некуда. В пристройке возвышались груды тюков с одеждой, вышедшей из моды полвека назад, стояли рассохшиеся от старости сундуки, трюмо и тумбочки, коробки с трачеными молью плюшевыми игрушками, треснутой посудой и распадавшимися на отдельные страницы книгами, кровати без спинок, трехногие стулья и многое другое, включая неисправный самогонный аппарат капитанского тестя. В результате свободная площадь сократилась с двадцати метров до пяти.
Протиснувшись в самый дальний угол лоджии, оперативник остановился и принюхался.
Пахло чем-то родным и знакомым, ноздри щекотал аромат созревшей браги.
Опоросов покрутил головой, выискивая источник запаха, ничего не нашел и призадумался.
Брагу он не ставил давно. Получку отбирала жена, если успевала примчаться в отдел до того момента, как капитан убывал с друзьями в волнительное путешествие по окрестным кабакам, а дополнительные заработки немедленно тратились на пропой. Так что у Опоросова давно уже не бывало свободных денег на закупку ингредиентов в виде сахара и какой-нибудь клетчатки вроде картофеля или яблок.
Но Опоросов не был бы опером, если бы не применил метод дедукции для поиска веселящего напитка.
Побродив по лоджии, капитан путем тщательного обнюхивания и сравнения концентрации запахов в разных точках пристройки выбрал то место, где аромат был погуще и разгреб кучу древних драповых пальто, принадлежавших когда-то покойной прабабке своей супруги. Под пальто обнаружилась вздувшаяся алюминиевая канистра, принявшая форму почти идеального шара.
Запах явно шел из-под крышки канистры.
Пить из горлышка оперу было не впервой, но он решил, раз уж находится дома, а не в полевых условиях, налить бражку в стакан или ковшик. Опоросов вытянул канистру в гостиную, погрозил пальцем сыну, отвлекшемуся от рассматривая комикса "Гарри Потцер и Йом-Кипур *", и на цыпочках прокрался на кухню, дабы позаимствовать там какую-нибудь емкость.
Прихватив почти чистую кружку из раковины и похлопав мывшую пол жену по откляченной костлявой заднице, капитан вернулся к канистре и попытался отвинтить крышку.
С первого раза та не поддалась.
Впрочем, как со второго и с третьего…
Разозленный Опоросов сбегал в сортир, принес отвертку и молоток, приставил жало отвертки к алюминиевому боку, убедился в том, что кружка стоит прямо под будущим отверстием, и изо всех сил треснул молотком по рукояти инструмента для завинчивания шурупов.
Разрыв вздутой канистры с брагой был подобен спецэффекту из голливудского боевика о злобных инопланетянах, когда нечто вылупляется из яйца и разбрасывает вокруг себя комья слизи.
Бабахнуло так, что капитанского сынка выбросило в лоджию, самого Опоросова – в коридор, колченогий буфет с чешским хрусталем плашмя грохнулся на пол, а в соседних квартирах сорвались люстры и бра. Стены и потолок гостиной окрасились в розовый цвет.
Спустя минуту весь дом заполнил мощный духан перезревшего сусла.
Оглушенный страж порядка поднялся на четвереньки, тупо обозрел содеянное и без сознания рухнул ничком.
Он не слышал, как орали соседи, не чувствовал, как его лупила скалкой жена, не видел, как приехавшие спасатели и врачи со «скорой» извлекали пробившего головой крышку сундука и в ней же застрявшего младшего Опоросова. Капитан очнулся лишь под вечер, в пустой квартире, в слипшейся от браги одежде, с огромной шишкой на лбу и с неясным подозрением в том, что днем с ним произошло нечто не очень хорошее.
***– Ну, хорошо, – кивнул Денис. – Предположим, что лодку зафигачил наш же корабль. Но почему тогда данные о происшествии не вылезли наружу? Экипаж крейсера – не одна сотня человек. Кто-нибудь – да проговорился бы. Особенно за денежку…
– Во-первых, большинство журналистов, писавших о катастрофе, – Александр Николаевич плеснул в чистый стакан янтарную жидкость из второго графинчика, – недоумки. Обсасывали идиотические версии поражения лодки выпущенной с нашего же корабля ракетой и столкновения с америкосом, вместо того, чтобы немного подумать головой. Расширить кругозор, так сказать… Во-вторых, есть вероятность того, что на «Адмирале Молотобойцеве» никто ничего не заметил. Факта столкновения, я имею в виду. Удар лодки об дно был зафиксирован гидроакустиками с нескольких кораблей, здесь сомнений нет. Но, то ли они не поняли, что произошло, то ли вся информация об этом была сначала закрыта, а потом изменена или уничтожена…
– Погоди, – попросил Рыбаков-младший. – Как это на крейсере «не заметили»? Чай, не резиновую лодку подмяли…
– А для такой махины, как «Молотобойцев», что «Мценск», что прогулочный катер – всё едино, – спокойно отреагировал доктор химических наук. – Особенно, если удар прошел по касательной. При сумасшедшей инерции огромной массы краткое соприкосновение с меньшим объектом оказывает весьма незначительное влияние на амплитуду движения. Считай сам – волнение в три балла, что было в тот день, это волна в полтора-два метра. Причем волна довольно пологая, так как дно ровное, но длинная. Крейсер, соответственно, качало минимум метра на два вверх-вниз относительно носа и кормы. Плюс небольшая боковая качка. И вот, в какую-то секунду один из боковых килей задевает нос всплывающей лодки. Подлодка, конечно, тоже имеет большие массу и инерцию, но полностью погружена в воду и на нее во всей мере действует сила старика Архимеда. Так как оба объекта имеют какую-то скорость и идут не перпендикулярными курсами, касание занимает секунду-две и особого влияния на растянутую продольную качку крейсера не оказывает. Ну, максимум, изменит амплитуду на несколько сантиметров. Что никто не заметит… Касание – это и есть то самое первое акустическое явление, которое выдают за взрыв двигателя торпеды в аппарате. Лодка, разумеется, отбивается от крейсера вниз, как мячик, и впиливается в дно. Вот тебе второе акустическое явление, гораздо более сильное, чем первое, и более продолжительное… Когда тринадцать тысяч тонн железа на скорости пять-семь километров в час влетает в твердое препятствие, коим является скальный грунт, звук будет очень сильным, эквивалентным мощному взрыву. Ведь что меряют сейсмологи? – Александр Николаевич сделал глоток и посмаковал винцо. – Они меряют силу сотрясения и считают ее по шкале Рихтера. А сила – штука довольно абстрактная. Многое зависит от объектов приложения и вызывающих взаимодействие причин. Можно столкнуть два объекта, взорвать некий заряд, произвести комплексное воздействие, шарахнуть низкочастотным импульсом. Да много еще чего… На большом расстоянии причины силовых взаимодействий не всегда точно определяются. Это как землетрясение и подземный атомный взрыв. Картины весьма похожи. В свое время нам янкесы несколько раз делали предупреждения о недопустимости нарушения моратория на подземные ядерные испытания, путая их с реально происходившими в Средней Азии землетрясениями. Как, кстати, и наши неоднократно ошибались… Так что ссылки на сейсмологов, которые типа точно зафиксировали некие подводные взрывы, должны оцениваться критически. Они зафиксировали события, могущие быть взрывами. Но не обязательно были таковыми.
– А гидроакустики на самом крейсере? Они-то должны были слышать удар и скрежет…
– Это в том случае, если аппаратура была включена, исправно работала и кто-то был на посту, а не болтался в это время в кубрике у приятелей… Основной корабль ордера прикрывают со всех сторон другие корабли и лодки, так что на самом флагмане частенько на всё забивают и царит примитивный бардак. Если же в этот день на «Молотобойцеве» было командование флота, о чем проскакивала информация, то большинство экипажа было занято не исполнением прямых обязанностей, а хозяйственными работами. Подметали коридоры, следили за заправкой коечек, драили гальюны… У нас же адмиралы и прочая штабная сволочь в основном придирается не к боевой службе, а к понятным им мелочам. Служба для них заключается во внешнем виде матроса, чистоте палубы и соответствии количества продуктов в котле утвержденным нормам. Это, конечно, немаловажно, но к выполнению боевой задачи отношение имеет опосредованное, – Рыбаков-старший сделал еще глоток.
– Ты так сопьешься, если каждую бутылку дегустировать будешь, – вскользь отметил не всегда почтительный сын.
– Не боись, – доктор химических наук отставил стакан. – Я не веселья ради, а эксперимента для… Итак, продолжим. Днища больших кораблей, что участвовали в маневрах, никто не проверял…
– Но говорили же…
– Мало ли, что говорили! – Александр Николаевич прервал отпрыска. – Водолазные команды были стянуты к месту аварии, «Молотобойцевым» никто не занимался. Он вообще ушел неизвестно куда. Рядом со спасателями «Петр Великий» торчал… Про «Молотобойцева» вообще начали вспоминать только недели через две. Как, кстати, и про большой противолодочник «Адмирал Пастухович». В принципе, тоже возможный виновник столкновения. Масса позволяет… Но во всей этой истории технические нюансы – не главное. Основное – моральные. Когда комфлота, допустившего подобную катастрофу, вместо камеры отправляют сенатором в Совет Федерации, начштаба того же флота не засовывают в лагерь, а назначают помощником представителя Президента, это говорит о том, что в стране полный развал. Глава государства настолько слаб, что не может наказать явных виновников трагедии и не способен добиться честного расследования.
