– Останешься на улице, – на правах старшего как по возрасту, так и по званию велел ей по дороге Игорь. – Если что – свистнешь или, на худой конец, бросишь камешек в окно.
Вася осмелился усомниться, что девушка способна дать сигнал подобным образом, но Ксанка живо развеяла его опасения. Сначала, засунув два пальца в рот, она оглушила спутников лихим свистом. Затем, подобрав с мостовой камешек, довольно точно метнула его, угодив чуть ниже пояса дамочке, прогуливающейся по улице с каким-то военным. Тот немедленно получил по физиономии от своей спутницы, не понявшей толком, кто посмел посягнуть на ее прелести. В результате оперативники и Ксанка вынуждены были на всякий случай спасаться бегством.
– Надеюсь, ты больше не сомневаешься в моих способностях? – поинтересовалась девушка у Васи, подбирая с дороги очередной камень и явно приглядываясь, куда бы его можно было кинуть.
При этом молчаливый Игорь недвусмысленно покосился на лицо коллеги, со знанием дела расцарапанное минувшей ночью. Рогов, во избежание последующих бедствий, торопливо заверил, что абсолютно уверен в талантах Ксанки и вся операция без ее участия просто будет загублена.
– Напарница, напарница, ты очень мне нуж… – попробовал запеть Плахов, но замолчал под грозным взглядом девушки, явно посчитавшей подобные шутки неуместными.
Больше приключений по дороге к скромной обители Овечкина не было.
Поэтому, оставив свою спутницу на улице, оперативники двинулись к строению. Второй этаж дома казался нежилым: запертые ставни, шаткая деревянная лесенка, ведущая снаружи к заколоченной двери. Зато на окнах первого этажа красовались кружевные занавески, а на подоконниках виднелось несколько горшков с цветами.
Это, очевидно, и была квартира штабс-капитана.
Наверное, хозяин квартиры не рассчитывал, что к нему могут нагрянуть незваные гости, так как на входной двери болтался лишь один замок. Но припасенный инструмент применять не пришлось. Видно, контрразведчик всерьез полагал, что запоры устанавливаются только от честных людей, а остальным любые хитроумные приспособления – не преграда: все равно взломают, а если это окажется сложно – еще и имущество попортят. Во всяком случае, замок на двери квартиры был простенький, да и отпереть его легко удалось с помощью ключа, обнаруженного под лежащим на пороге ковриком.
Но не успели оперативники проникнуть в помещение, как у них возникла серьезная проблема: когда Рогов легкомысленно широко распахнул дверь, из прихожей на улицу проворно выскользнула симпатичная кошечка. Так же проворно она увернулась из-под рук попытавшегося ее схватить Игоря, а затем удрала невесть куда, предоставив гостям возможность решать два главных вопроса века: “Кто виноват?” и “Что делать?”
Первый ответ Рогов нашел достаточно быстро, витиевато заявив, мол, женщина на корабле – к несчастью. Правда, его товарищ тут же заметил, что именно Вася должен быть в ответе за свою благодарную поклонницу, действия которой вряд ли связаны со столь дерзким побегом шустрой животины.
Тем не менее нерешенным оставался второй вопрос. Здесь основная проблема заключалась в том, что опытный контрразведчик, явившись домой и обнаружив отсутствие там любимой кошечки, наверняка сообразил бы, что в квартире побывали незваные посетители. Со всеми последствиями, вытекающими из сложной военной обстановки и возможностей местных спецслужб. Поэтому, осматривая все закоулки обители Овечкина, оперативники не прекращали обсуждение.
Наконец Плахову пришла в голову блестящая идея, и он, предоставив Васе самостоятельно продолжать поиски контейнера, выскользнул на улицу.
Через непродолжительное время Игорь вернулся в квартиру, бережно прижимая к груди здоровенного сонного котяру.
– Мы спасены! Смотри, какого мурика я притащил! – Оперативник, плотно прикрыв дверь плечом, спустил свое толстое приобретение на диван. Кот кое-как вразвалку доковылял до подушки, плюхнулся на нее и уснул.
– Ты что, совсем офонарел? – удивился Вася. – Неужели ты думаешь, что штабс-капитан спутает этого рыжего мурлокотама со своей милой серенькой кисой?
– Совершенно не думаю. – Плахов, посмеиваясь, открыл форточку одного из выходящих во двор окон и сбросил с подоконника на пол цветочный горшок, который, естественно, разбился вдребезги. – Просто проявляю оперативную смекалку. Посмотри, этот мурик даже ухом не ведет. Думаю, он продрыхнет до прихода хозяина квартиры.
– Ну и что? – продолжал недоумевать Вася. – Нам-то от этого легче станет?
– Станет-станет, – подтвердил Игорь. – Представь: возвращается Овечкин, видит, что форточка открыта, разбитый горшок с цветами – на полу, на диване это сокровище, а любимой кисы и след простыл. Что он подумает?
До Рогова наконец начал доходить смысл идеи коллеги, и он просиял.
– Он подумает, что маленькая серенькая киса счастливо спаслась бегством через форточку, избежав гнусного надругательства над своей невинностью. Или – не избежав. А обессиленный растлитель уже не нашел сил подняться после учиненного им злодейства!… А кстати, где ты нашел его?
Плахов вкратце объяснил, что котяра не без помощи Ксанки был “взят напрокат”, а проще – выкраден из ближайшей продуктовой лавки.
– Я как его увидал – сразу понял: это то, что нам надо. Зову его: “Мурик, Мурик!” А он хоть бы ухом повел. Ну, тут Ксанка заговорила лавочнику зубы… она, кстати, саму лавку мне и показала, а я хвать толстого под мышку и – сюда. Молодец, девчонка!…
Вася полностью разделил мнение товарища.
Но это была последняя радость, связанная с операцией “Ъ”. Увы, поиски шкафа-купе оказались плачевными: ни самого агрегата, ни его следов в квартире и в подвале обнаружить не удалось. Рогов, правда, нашел в ящике комода коллекцию деревянных фаллосов, однако заменить агрегат по перемещению во времени они не смогли.
В расстроенных чувствах оперативники заперли входную дверь и отправились в гостеприимную аптеку, дабы обдумать свои дальнейшие действия.
* * *
– Ну так в молчанку играть будем или как? – спросил грубый Дукалис у трясущегося Трубецкого, когда тот был привязан к креслу.
Ларин в это время обыскивал Шарикова, поставленного враскоряку у стенки.
– Я буду жаловаться, – прошептал генеральный директор “Фагота”.
Опрос свидетеля, коим являлся Василий Акакиевич, сразу пошел не по тому руслу, которое предполагали издатель и начальник отдела сбыта. Вместо того чтобы сесть друг напротив друга и обсудить сложившуюся ситуацию с повальным бегством авторов из “Фагота”, бравые правоохранители наставили пистолеты на Трубецкого с Шариковым, заперли изнутри дверь кабинета и теперь готовились к проведению допроса “третьей степени устрашения”.
Идея о такой методике действия родилась в буйной голове Ларина, когда опера сидели в приемной и ждали приглашения к директору.
Капитан справедливо рассудил, что миндальничать с издателем не следует, ибо тот “хоть в чем-то, да виноват”. Ни один российский барыга честно своим бизнесом не занимается, так что, ежели поднажать, глядишь, что и польется. А там можно будет и отказ заставить написать, и налоговикам помочь… Плюсов в силовом воздействии множество, а минусов – кот наплакал.
Ларин закончил шарить по карманам деморализованного Шарикова, сковал руки торговца разболтанными браслетами, посадил на стул напротив Трубецкого и встал за его спиной.
Дукалис взгромоздился на стол:
– Что ж, приступим…
* * *
Расчет Плахова о легендировании пропажи кошки оказался не совсем верным.
Когда штабс-капитан Овечкин вернулся ближе к вечеру домой, то обнаружил на диване не только Мурика, блаженно развалившегося на подушке наподобие жирной котлетины на бутерброде: рядом грациозно пристроилась серенькая киса, которая нежно, но настойчиво покусывала сонного повелителя за ухо. А вместо одного разбитого горшка на полу валялось целых три, прикрытых сорванным карнизом с кружевными занавесочками…
Канкан для полковника Кудасова
Несколько оправившись после неудачи с операцией “Ъ”, оперативники волей-неволей вернулись к стратегии поисков пропавшего шкафа-купе. Самой перспективной им казалась идея снова отловить Косого и поговорить с ним по душам. Знай наши герои, как разыскать сбежавшего солдата, проблема решалась бы просто. Но это как раз было неизвестно. Тем не менее предложения по поимке конвоира прозвучали. Одно из них сводилось к тому, что Рогов должен прибыть в конвойную команду и, встав посреди казармы, заорать: “Косой, подлый трус, выходи!”
Увидев воскресшего мертвеца, все с перепугу разбегутся, а нужный солдат непременно снова грохнется в обморок.
Тогда– то его и следует брать.
Только Вася категорически воспротивился реализации подобного плана и заявил, что уж лучше станцует канкан в кабаке, чем добровольно сунется в казарму конвойной команде. По его мнению, с тем же успехом можно было, встав на пороге контрразведки, спеть “Варшавянку” – финал был бы одинаков: не расстреляют на месте, так отправят в дурдом. А побывать там еще раз Рогов не стремился [Подробнее о приключениях Васи Рогова в психиатрической больнице см. сериал по сценарию Андрея Кивинова “Убойная сила-2”, 2-я серия].
