К главной теме разговора Иван Ильич подошел исподволь:
- Доводилось мне, Андрей Андреевич, на многих передовых предприятиях бывать, где кадры прочно держатся, и везде я одно и то же видел: производственный патриотизм. Самое место такому патриотизму на комбинате быть, а его, прямо скажу, недостаточно...
- Чем ты это объясняешь?
- Патриотизм - это, Андрей Андреевич, вещь горячая. Про него так и пишут: "горячий" и "пламенный". По природе своей он холода и сырости не терпит. А о какой теплоте может идти речь, если на комбинате настоящей общественной жизни нет? Там она ключом кипеть должна!
- Кто же виноват в этом? - спросил Андрей Андреевич, внимательно следя за лицом Ивана Ильича.
- О виноватых говорить не хочу. Может, и есть они, но правильнее рассуждать так: предприятие молодое, народ туда из разных мест приехал, по-настоящему сплотиться в коллектив не успел, иные не огляделись еще, другие по родине скучают. Приехавшие земляки по большой территории разбросаны... Все ведь это понять надо... Это, так сказать, естественные препятствия для общественной работы. Ну и администрация... Есть такие люди, что только в силу приказов и распоряжений верят. Вот один факт, небольшой, но показательный. Когда на дальнем карьере поселок строили, с размаху всю тайгу свели, ни одного деревца не оставили. Молодежь эту ошибку исправить захотела. Подготовили весной воскресник леса. Как будто в тайге об этом говорить смешно, но так уж вышло... Посадочный материал привезли и начали ямы копать... Тут, откуда ни возьмись, начальство: "В чем дело?.. Кто разрешил, с кем согласовано?.." И началась канитель. К тому времени, пока вопрос согласовывали и утрясали, ребята остыли и разошлись... Тем дело и кончилось. Или вот еще. Первую комсомольскую свадьбу под дождиком праздновали, потому что строительство клуба в прошлом году законсервировали, а помещение столовой предоставить не захотели по санитарным соображениям. И здесь оправдание: "привыкайте к трудностям!"
Поймав себя на том, что выложил подряд два отрицательных факта, Иван Ильич оборвал речь рывком:
- С общественной работы начинать нужно. Душу в дело вдохнуть!
- Какие же формы общественной работы ты рекомендовать можешь?
- Того, что сама молодежь придумает, я не выдумаю. Полагаю, однако, Андрей Андреевич, что не грех чужим хорошим опытом попользоваться: пустить по объектам рейдовые бригады, движение рационализаторов поддержать, для охраны порядка дружины создать, самодеятельности помочь. Спорт во всех видах культивировать. Рабочий контроль над торговлей и общественным питанием наладить. Бытовыми вопросами заняться. И свадьбами пренебрегать не следует.
- Кстати, Иван Ильич, о свадьбах... Рассказали мне, что твоя дочь в Сибири решила остаться. Верно это?
Столь резкий переход от больших неразрешенных вопросов к личным делам самого Ивана Ильича озадачил тавровского уполномоченного. К тому же, - в этом Иван Ильич ошибиться не мог, - вопрос был задан с хитринкой.
- Верно, - ответил он. - Дочь определилась преподавательницей в мостоотряд.
- Тебе до пенсии далеко?
- Пятилетка в запасе осталась.
- Пятилетка - дело большое. Хороший коммунист за пятилетку семилетнее дело сделает... Через два года первая домна комбината первый металл даст. Через четыре - вторая очередь в строй войдет. При хорошем партийном напоре, если общественность свое слово скажет, несколько месяцев выгадать можно.
- На комбинате в комнате для приезжих рядом со мной молодой инженер жил, монтажник по специальности, Павел Федорович Веденеев. Так он точный расчет сделал: если железная дорога в срок проложена будет и комбинат на три с половиной месяца раньше срока в строй войдет, государство досрочно полмиллиона тонн металла получит. Я судить не могу, но другие инженеры его расчет признали правильным. Промеж себя они много об этом толкуют.
Одно это сообщение оправдывало дальнюю поездку Ивана Ильича!
- Почему же они вслух об этом не заговорят?
- Кадры! За полгода ушло пятьсот сорок строителей, горняков и монтажников... Строительство на два месяца от графика отстало.
- Это я знаю. Я и другое, Иван Ильич, знаю, что кадры от кадров зависят. Может, по скромности ты всего не сказал, так я за тебя договорю: заместитель начальника комбината по кадрам с работой не справляется. И я, когда на комбинате был, это заметил, и секретарь парткома сейчас об этом пишет. Перевести несправившегося товарища на другую работу легче легкого, но кого на его место? Для такой работы много нужно: и опыт, и терпение, и большая любовь к людям, а главное - принципиальность. Настоящая коммунистическая принципиальность!.. Ты вот из-за принципиальности в тайгу поехал. Это хорошо... Но что твоя поездка даст? И непоседам ты мало чем помог, и сам, кроме беспокойства, ничего отсюда не увезешь. Правильно я говорю?
Андрей Андреевич говорил не только правильно, он сказал то, о чем с болью в сердце думал сам Иван Ильич.
- Какой же выход?.. - после паузы спросил Андрей Андреевич.
Иван Ильич промолчал.
- Вывод, на мой взгляд, простой: взяться тебе за руководство кадрами комбината... Только не говори, пожалуйста, что не справишься!.. Эти стены не один такой разговор слышали и жалобным словам давно не верят.
За все тридцать два года пребывания в партии Иван Ильич жалобных слов не говорил. Он ответил:
- Я, Андрей Андреевич, не скажу, что не справлюсь, но ты, как коммунист, сам меня понять должен: на мне ответственность за свое дело перед своей партийной организацией лежит.
- Ответственность с тебя я снять не могу, но оставь долю ответственности перед партией и на мою долю. Убежден, что Тавровский обком нас поймет, не осудит и Сибири в просьбе не откажет... Впрочем, сам решай. Приходи завтра в любое время.
В приемную Иван Ильич вышел крайне взволнованный. К удивлению Елены Михайловны, не ушел, а стал возле окна и задумался.
И долго бы он продумал, если бы взгляд его случайно не упал на бездействующий, точнее на ранее бездействовавший кран. Он работал, и еще как работал! Теперь другие краны по сравнению с ним казались медлительными лентяями. Дорвавшись до дела, крановщик явно наверстывал упущенное. Перекатываясь по невидимым рельсам, кран беспрерывно подавал строителям то огромные железобетонные плиты перекрытий, то кубы стенных блоков, то целые заранее смонтированные санитарные узлы. Перед глазами Ивана Ильича сейчас же возникла картина веселого и дружного труда.
Какое отношение имела работа крана к делам Ивана Ильича? Никакого, и в то же время очень большое! Это было странно, но, когда Иван Ильич попытался представить себе работавшего в кабине крановщика, перед ним возник образ молодого инженера-металлурга Павла Веденеева. Он даже восстановил в памяти его голос:
- Я утверждаю, что полмиллиона тонн чугуна могут быть выданы до срока!
Полмиллиона тонн с размаху упали на чашку весов, и вопрос о последней пятилетке Ивана Ильича был решен окончательно и бесповоротно.
- Я только одно слово Андрею Андреевичу скажу! - предупредил он Елену Михайловну и, открыв дверь кабинета, громко и решительно сказал:
- Согласен!
3.
В поселке мостоотряда дома растут, как грибы. Что ни месяц - две новые улицы. Последняя улица подошла к самой тайге, отчего и получила название "Таежная".
Вечерами, возвращаясь с работы, Зоя нарочно проходила мимо длинного строя новых домов. Идет, словно страницы дневника листает: с каждым домом связано какое-то воспоминание, в каждом частица ее труда есть. В конце улицы дома еще не заселены. Они стоят с настежь открытыми дверями и окнами, и низкое предзакатное солнце ярко освещает их свежую внутреннюю штукатурку и блестящие желтые полы. Теплый ветер-сквозняк далеко разносит веселый запах смолистой древесины и масляной краски. Высохнут полы и подоконники - за жильцами дело не станет: каждый день кто-нибудь празднует новоселье.
Особенно хороши квартиры для малосемейных: в каждой - просторная комната о трех окнах, с маленькой кухонькой и отдельным санитарным узлом. Как заманчиво поблескивает белый фаянс раковин умывальников, а краны точно из чистого золота сделаны! Сколько раз уже зарекалась Зоя заглядывать в окна новых квартир, но удержаться от соблазна не может и каждый раз расстраивается. Вместе с мечтой об Эдуарде Алмазове давно развеялась туманная мечта о роскошной московской квартире, но комната с кухонькой на Таежной улице - не туман, а самая что ни на есть реальная действительность. Достаточно крановщику Александру Некачайголове зайти в кабинет начальника отряда и сказать, что он женится его фамилия попадет в список на семейную квартиру. А он, глупый, все еще не решается в любви признаться. Не может же девушка первая о любви заговорить!..
Когда разводится наплавной мост на реке, сразу стихает непрерывный дорожный шум, зато далеко разносятся по тайге звуки песен и музыки. Около клубной палатки играет радиола, и на большом дощатом помосте идут танцы, почти в каждой семейной квартире играют и поют радиоприемники. В субботние вечера обязательно приезжает передвижка, и тогда на пять километров от поселка раздаются сказочно громкие разговоры киногероев. Над берегом, на опушке тайги - излюбленном месте гуляний молодых строителей, - звучат баяны, вздыхают о любви гитары и тихие девичьи голоса поют песни о близком счастье.
